Театр французского классицизма - Пьер Корнель

Ипполит

Не нанесет побег урона твоей чести.Узнай же до конца о замыслах моих:Не связаны ничем в несчастиях своих,Отныне связаны да будем мы друг с другом:Спасаясь от врага, последуй за супругом.Союзы брачные свершаются поройБез свадебных пиров. За городской стеной,Где родичей моих священные могилы,Есть капище. Его хранят благие силы.Произнесенный там, ненарушим обет,—Клятвопреступнику помилованья нет.И кара за обман, известная заране, —Крепчайшая узда для лживых обещаний.Коль ты согласье дашь, сегодня в храме томТоржественно свои мы судьбы сопряжем.И бог, которому приносят жертвы в храме,Да будет нам отцом и да пребудет с нами.Обеты брачные произнесем своиПред Герой, что хранит покой и честь семьи,Пред целомудренной, суровой Артемидой.Да защитит нас Зевс божественной эгидой![218]

Арикия

Но вот сам царь! Беги! Скорей покинь дворец!Чтоб наших замыслов не понял твой отец,Я задержусь на миг. Не ожидай меня ты,Пусть только будет мне надежный провожатый.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Тесей

О боги! Я сюда за истиной иду.Ужели же и здесь ее я не найду?

Арикия

(Исмене)

Все к бегству приготовь. Нам дороги мгновенья.

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Тесей

Царевна! Как твое истолковать смущенье?Что привести могло царевича сюда?

Арикия

Он, государь, со мной простился навсегда.

Тесей

Во взгляде этом есть неведомая сила:Его надменную строптивость ты смирила.

Арикия

Ну что же, истины я, царь, не утаю:Не унаследовал он ненависть твою.Царевич притеснять не станет невиновных.

Тесей

Не расточал ли он тебе речей любовных?Его слова — обман, обеты — звук пустой.Знай: о любви твердил он не тебе одной.

Арикия

Он, государь?

Тесей

А ты поверила? Напрасно.Иль ты его любовь делить с другой согласна?

Арикия

И ты позволил, царь, чтоб злая клеветаЧернила эту жизнь, что так ясна, чиста?Ужель, в тенетах лжи запутавшись жестоко,Не отличаешь ты невинность от порока?Ведь чистота его, как солнце, всем видна,И скрыта тучами лишь от тебя она.Не перестану, царь, рыдать и заклинать я:Не верь клеветникам! Сними с него проклятье!Страшись, чтоб небеса, враждебные тебе,Не вняли тотчас же безжалостной мольбе,Страшись стать жертвою своей же злобы ярой:Нередко дар богов бывает божьей карой.

Тесей

Я убеждаюсь в том, как ловок Ипполит.Ты мнишь спасти лжеца? Любовь тебя слепит,Не различаешь ты порок и добродетель.Есть доказательства, есть не один свидетель.Я видел — видел сам! — потоки горьких слез.

Арикия

Ах!.. Многим тварям злым, царь, головы ты снес,Но все ж судьба спасла от грозного ТесеяОдно чудовище… Сказать тебе яснееЯ не вольна: твой сын решил щадить отца,Я предала б его, сказав все до конца.Напрасны были бы твои все настоянья:Беря с него пример, я сохраню молчанье.

(Уходит.)

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Тесей

Что б это значило? Загадочная речь!Задумала меня на ложный след увлечь?Ужель они меня обманывают оба?..Но гаснет гнев во мне, и остывает злоба,И жалость робкая свой голос подает.Да!.. Все ли я узнал? И все ли взял в расчет?Сомнения меня волнуют непривычно…Энону надобно мне допросить вторично,Узнать в подробностях, что совершилось тут.Эй, стража!.. Пусть ко мне Энону приведут.

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Панопа

О царь! Не знаю, что задумала царица.Но будь настороже: боюсь, беда случится —В неописуемом отчаянье она.Черты искажены, как смерть она бледна.Энону прогнала. Та вне себя от горяПогибель обрела в несытой бездне моря,Быть может, поплатясь за некую вину.Но тайна канула в морскую глубину.

Тесей

Что слышу?

Панопа

Эта смерть не принесла царицеУспокоения. Ее душа томится.То прижимает вдруг она к груди своей,Слезами исходя, малюток сыновей,То в исступлении, с безмерною тоскою,Отталкивает их дрожащею рукою.Не ведает, куда свой направляет шаг.В невидящих ее глазах — могильный мрак.Три раза написать послание пыталась,Но, лишь начав, рвала… О царь! Яви к ней жалость!Иди к ней! Гибельный уж недалек исход!

Тесей

Энона умерла, и Федра смерти ждет.Что думать должен я теперь об Ипполите?Эй!.. Сына моего скорее позовите!Пусть оправдается. Я выслушать готов.

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Тесей

О Посейдон! Молю, на мой откликнись зов!Свое жестокое свершить благодеяньеНе торопись! Забудь о злом моем желанье!Я легковерен был, спешил… И в страхе жду…Не сам ли на себя накликал я беду?

ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ

Тесей

А, Терамен! Но где мой сын? Ты, верно, прячешьПитомца своего? Но что это, — ты плачешь?Где сын?..

Терамен

Любовь к нему слышна в словах твоих.Но слишком поздно, царь. Знай, — нет его в живых!

Тесей

О боги!..

Терамен

Пред тобой свидетель безутешный.Погиб прекраснейший! Окончил жизнь безгрешный!Погиб!.. Уже к нему объятья я простер.Но суд небесный был безжалостен и скор…Но где? Какой удар обрушили стихии?

Терамен

Лишь миновали мы ворота городские.Он колесницею своею управлял.И те немногие, кого с собой он взял,Беря с него пример, безмолвствовали строго.Была им избрана микенская дорога.Он вожжи выпустил. Лихие скакуны,Что были вскормлены, что были вспоеныЦаревичем, его без слова понимали,—Брели понурые, деля его печали.Вдруг вопль чудовищный средь мрачной тишиныРаздался, — из морской возник он глубины.И только этот вопль потряс морское лоно,—Послышалось из недр земли подобье стона.От страха в жилах кровь застыла у людейИ грива вздыбилась на шеях у коней.А море между тем пузырилось, вскипая,И вдруг на нем гора возникла водяная.На берег ринувшись, разбился пенный вал,И перед нами зверь невиданный предстал:Зверь с мордою быка, лобастой и рогатой,И с телом, чешуей покрытым желтоватой.Неукротимый бык! Неистовый дракон!Сверкая чешуей, свивался в кольца онИ берег огласил свирепым долгим ревом.Воззрились небеса с презрением суровым,Твердь вздрогнула, вокруг распространился смрад,И, ужаснувшись, вновь отпрянула назадВолна, что вынесла чудовище из моря.С неодолимою опасностью не споря,Ко храму ближнему все кинулись толпой.Один лишь Ипполит, как истинный герой,Остановил коней и твердою рукоюМетнул свое копье, да с силою такою,Что не могла спасти дракона чешуя.Из раны хлынула кровавая струя,Зверь с воплем ярости, для слуха нестерпимым,Пал под ноги коням, дохнув огнем и дымом.Страх сверхъестественный тут обуял коней.Они, не слушаясь ни слова, ни вожжей,Рвались из упряжи. Царевич своевластноПытался их смирить, но все было напрасно,—Лишь пена падала кровавая с удил(Есть слух, что некий бог копьем их горячил).И, удивляя всех галопом небывалым,Помчались скакуны по рытвинам и скалам…Держался Ипполит, но вдруг — сломалась ось!..О, горе! О, зачем узреть мне довелосьТот ужас, что теперь мне вечно будет сниться!Разбилась вдребезги о камни колесница.Запутался в вожжах несчастный Ипполит.Упряжка мчится вдаль и за собой влачитВозничего. Коней сдержать он хочет криком,Они еще быстрей несутся в страхе диком,И скоро юноша стал раною сплошной.Наш вопль потряс холмы!.. И бег свой роковойСмиряют скакуны, теряющие силы,У храма древнего, где царские могилы.Бегу, хотя нет сил, хотя дыханья нет…За мною — свита. Нас ведет кровавый след:Кровь пятна яркие оставила на скалах,Колючие кусты — в соцветьях капель алых.Бегу к нему, зову — и слышу слабый стон.Открыв на миг глаза, мне руку подал он.«Богами, — он шепнул, — наказан без вины я.Друг, пусть в тебе найдет опору Арикия.Когда опомнится разгневанный отец,Когда с раскаяньем увидит наконец,Что на меня возвел напрасно обвиненье,То пусть, дабы мой дух нашел успокоенье,Вернет он пленнице…» Смолк. С помертвелых губСлетел последний вздох: в моих руках был труп,Труп, столь истерзанный, — ужасная картина! —Что в нем и сам отец не распознал бы сына!

Тесей