Дочь Востока. Автобиография - Беназир Бхутто
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Неожиданные опустошительные наводнения поразили окраины Лахора 27 сентября, смывая людей, дома и скот. Всеобщее возмущение вызвали преступные действия назначенной еще Зией провинциальной администрации, без всякого оповещения взорвавшей плотину, защищавшую густонаселенную беднотой местность, чтобы уберечь от наводнения гораздо менее населенные богатые районы города.
Вода, однако, все равно продолжала подниматься, отрезав Лахор и другие местности Пенджаба почти на две недели, погубив 200 тысяч голов скота и урожай на полумиллионе акров в четырнадцати округах. ПНП Пенджаба обеспечила временными убежищами, пищей и водой тысячи пострадавших, потерявших все имущество. Перед лицом стихии и преступной халатности администрации можно было ожидать отсрочки выборов и введения военного положения, но армия снова отказалась выполнить заказ последышей Зии и настояла на проведении выборов согласно плану.
Еще один удар по выборам нанесли 29 сентября террористы. В Хайдарабаде тридцать бандитов с закрытыми физиономиями, вооруженных пистолетами-пулеметами и штурмовыми винтовками АК-47, одновременно открыли огонь по гражданскому населению в нескольких пунктах районов, населенных преимущественно мухаджирами (синдхами, патанами и пенджаби). Убивали всех без разбора, не интересуясь личностями убитых, бойня имела целью разжигание этнического конфликта. Через девять часов то же самое повторилось в Карачи. Здесь убийцы прочесали район, населенный синдхами, убивая всех встречных. Они остановили автобус и перестреляли всех пассажиров. Убитых оставили после себя 240, раненых 300. В Хайдарабаде и в Карачи был объявлен комендантский час, школы и торговые точки прекратили работу.
Мне стало нехорошо, когда я об этом узнала. Кто стоял за бандитами? Пакистан — традиционная жертва международных интриг, нельзя исключить провокацию извне с целью дестабилизировать страну. Однако и внутренних противоречий у нас чрезмерное множество. В частности, никак не могли мы исключить — а многие в этом и не сомневались — наем дакойтов временным правительством с целью ввергнуть страну в хаос этнической резни и вынудить армию ввести военное положение. Но армия снова проявила завидную выдержку, лишь патрулируя оба пострадавших города с целью сохранения стабильности и предотвращения беспорядков.
Пятого октября Верховный суд признал справедливость моей конституционной петиции, оспаривающей директиву Зии о проведении выборов на беспартийной основе. Полный состав суда, двенадцать судей, в присутствии забившей зал публики принял решение, согласно которому все политические партии имели право на участие в выборах и политические символы на пунктах для голосования сопоставлялись именно с партиями, а не с индивидами. Временная администрация приняла это решение суда без возражений. Что еще могли они сделать без своего хозяина и перед лицом всей мировой общественности? По всей стране прокатились спонтанные демонстрации, люди радовались своей победе.
Однако чувство личной безопасности, охватившее меня после смерти Зии, вскоре угасло под воздействием возобновившихся с приближением выборов угроз. Перехватили письмо, написанное вроде бы одним из лидеров афганских моджахедов Гульбеддином Хекматьяром. В письме он давал указание своим людям устранить Беназир Бхутто. Известно было, что Хекматьяр поддерживает тесные контакты с пакистанской разведкой, так что по ее настоянию, разумеется, мог отдать приказ о моем убийстве. С другой стороны, фальшивое письмо могло быть подброшено противниками Хекматьяра, чтобы снять с себя ответственность за мое убийство и бросить тень на Хекматьяра.
Поступали сигналы и изнутри страны. Устранить меня собирались члены временной администрации Пенджаба в союзе со своими коллегами из Синдха. Я поняла, что с исчезновением Зии угроза не миновала. Поскольку в победе ПНП никто не сомневался, противники нашей партии не видели иного шанса на успех, кроме моего физического устранения.
Истекал срок подачи документов, активность партий и группировок становилась все более лихорадочной. Чуть ли не ежечасно возникали и распадались союзы, заключались соглашения «по интересам». Перегрызлись между собою и наши главные противники, лидеры «Мусульманской лиги» Зии. Тринадцатого августа, за четыре дня до крушения самолета Зии, центральный исполнительный совет «братьев-мусульман» собрался в Исламабаде для выборов руководящего состава. Выборы вылились в обмен претензиями и оскорблениями, в воздух взметнулись стулья, жалобно зазвенели, разбиваясь, чашки изысканного китайского фарфора.
Через две недели «Мусульманская лига» распалась официально. Одну ветвь возглавили наиболее верные прихвостни Зии, бывший губернатор Приграничья и действующий главный министр провинции Пенджаб Наваз Шариф. Эти продолжили курс мертвого диктатора. Другая ветвь, под руководством бывшего премьер-министра Мохаммеда Хана Джунеджо, порвала с курсом Зии. Этот раскол в стане врага, разумеется, играл на руку Пакистанской народной партии.
К сожалению, распалась и коалиция между ПНП и ДВД. Во время обсуждения кандидатур для общих списков все более ясным становилось, что многие кандидаты ДВД слишком слабы, чтобы составить серьезную конкуренцию противнику. Кроме того, ДВД наотрез отказывалось гарантировать вход в правительственную коалицию с ПНП после победы на выборах, оставляя этот вопрос открытым. Нам пришлось выйти из альянса, однако мы пообещали ДВД не выставлять своих кандидатов в «домашних» округах лидеров ДВД. От них мы такого обещания не дождались.
Наличие такой мощной силы, как ПНП, заставляло наших противников маневрировать, искать какие-то решения. Ветвь «Мусульманской лиги», верная курсу Зии, образовала коалицию с семью другими религиозными и политическими партиями, названную «Ислами джамхури иттихад» (ИДжИ), под единым лозунгом, символом и знаменем. Буквально в последние часы перед пятнадцатым октября, последним днем подачи списков, к ИДжИ присоединился и Джунеджо со своей ветвью «Мусульманской лиги». Сложилась курьезная ситуация: партия власти собирала сторонников, созывала союз против оппозиционной ПНП. Обычно коалиции образовывает оппозиция, чтобы свалить правящую партию, а перед этими выборами сторонники правительства лихорадочно искали голоса, чтобы удержаться у власти.
Все их потуги оказались тщетными. Тогда власть применила еще один трюк. Действующий президент снова нарушил конституцию и в одностороннем порядке издал указ, меняющий избирательные законы и имеющий целью ограничить избирательные права населения — в подавляющем большинстве наших сторонников. Указ требовал, впервые за всю историю выборов в Пакистане, предъявления избирателем «национальной идентификационной карты», своеобразного удостоверения личности. На наши протесты администрация ответила отговоркой, что идентификационные карты выданы «ста трем процентам» избирателей.
Если оставить в стороне неуместную абсурдность цифры 103 применительно к процентам, поражала вопиющая ложь администрации. Мы-то знали, что в сельских местностях, где проживало множество сторонников ПНП, лишь 5 процентов женщин и 30 процентов мужчин получили идентификационные карты. На местах не хватало бланков этих документов. Кроме того, как нам сообщил служащий, проводящий регистрацию, он физически не в состоянии выдать более трехсот этих карточек в день. Таким образом, за две недели до выборов каждый чиновник мог выдать не более 4000 карт. К тому же многие выданные карты-удостоверения оказывались бесполезными, ибо
