День помощи - Андрей Завадский

Сноровисто, словно имели немалый опыт погрузочно-разгрузочных работ, солдаты в защитном напряжении извлекали из темного чрева казавшегося стоящим на летном поле людям громадным самолета один контейнер за другим. Опустив очередной контейнер на бетон, погрузчик, которым управлял водитель, также облаченный в защитный комбинезон, отправлялся за следующей партией груза, а несколько человек в это время обходили ящики, держа в руках какие-то приборы. При этом пилоты, стоящие возле американского полковника, заметили, что простые солдаты, из защитных средств имеющие лишь каски и бронежилеты, старались не приближаться к контейнерам, словно опасаясь чего-то.

– У них, кажись, счетчики Гейгера, – тихо произнес второй пилот, наблюдавший за методично и проворно разгружавшими "Ильюшин" американцами. – Попали мы по полной программе, ребята!

– Черт, что ж мы везли-то? – Командир с досады сплюнул под ноги, заработав косой взгляд офицера, нисколько не опасавшегося таинственного содержимого прибывших из России контейнеров. – Во что же нас впутали, если янки без своих скафандров даже подходить к самолету боятся?

Крик одного из участвовавших в разгрузке людей привлек внимание полковника Брила, в сопровождении еще двух офицеров двинувшегося к вскрываемому своими подчиненными контейнеру. Один за другим американцы вытаскивали из распечатанной емкости какие-то цилиндрические предметы, раскладывая их прямо на бетоне. В лучах прожектора радист русского экипажа, оказавшийся самым глазастым, разглядел на этих предметах маркировку на русском языке.

– Чтоб я лопнул, если это трубы для нефтепровода, – радист мрачно покачал головой. – Да, командир, похоже, нам скоро очень понадобится посол, а еще лучше, адвокаты.

А полковник Брил, прогуливаясь вдоль разложенных на земле предметов, одна из оконечностей которых имела характерное заострение, удовлетворенно кивал сам себе. Успех был полным, но, словно этого было мало, из второго контейнера, чем-то заинтересовавшего занимавшуюся осмотром команду, извлекли несколько схожих предметов. Только в этот раз вытянутые цилиндрические тела, скругленные с одного конца, на другом имели крестообразное оперение и винты в кольцевом ограждении. На бетоне лежали восемь торпед.

– Сообщите людям из разведки, – приказал Брил, обращаясь к сопровождавшему его капитану, – что мы нашил то, что им нужно. И скажите солдатам, чтобы не тряслись так, – усмехнулся полковник, взглянув на бойцов из оцепления, опасливо державшихся поодаль – Ничего радиоактивного здесь точно нет.

Борт семьсот тридцать один, принадлежащий одной из многочисленных частных авиакомпаний, выполнял обычный коммерческий рейс. Он был зафрахтован строительной фирмой, выступавшей субподрядчиком "Росэнегрии", уже начавшей реализацию своих масштабных проектов по освоению иранской нефти. Поэтому контроль за ходом полета фактически никто, кроме авиадиспетчеров тех стран, над которыми должен был полететь Ил-76ТД, не вел. И пять русских пилотов, ничего не понимавших кроме того, что они попали в серьезные неприятности, оказались практически в полной изоляции на американской военной базе. Нет, с ними обращались вежливо, проводили не в камеру, а во вполне комфортное помещение, но вот у дверей стояли два солдата с винтовками М16 наперевес, и никто не позволял связаться если не с посольством, то хотя бы с офисом своей авиакомпании, чтобы сообщить о возникших трудностях в выполнении контракта.

И пока экипаж злополучного "семьсот тридцать первого" терпеливо ждал, когда же американцы снизойдут до объяснений, в мире, в разных его уголках, продолжали происходить разные события, на первый взгляд никак не связанные с так странно перервавшимся полетом.

В Хьюстоне, в американском центре управления полетами, откуда, помимо прочего, контролировались многочисленные спутники, как мирные аппараты связи и навигации, так и военные, предназначенные для разведки, двое офицеров разведывательного управления Военно-воздушных сил рассматривали распечатки спутниковых снимков. Спутник типа "Ки Хоул-11", аппарат, имеющий все существующие средства визуальной разведки, пролетая над Кольским полуостровом пару часов назад, зафиксировал активность на одном из русских аэродромов, том, где базировался целый полк "Бэкфайров". Учения, которые проводили русские на Севере, завершились, и эта странная суета привлекла особое внимание разведчиков.

– Это явно не "Бэкфайры", – внимательно рассматривая увеличенные фотографии, на которых были запечатлены стоящие на летном поле самолеты, произнес капитан, специалист технической разведки. – Больше похоже на тяжелый истребитель "Фланкер", но кое-что отличается. Например, переднее оперение, – капитан указал на маленькие треугольные крылышки на корневых приливах плоскостей русского самолета. Несмотря на то, что снимок был сделан с высоты без малого девятьсот километров, качество было таким, что были отчетливо видны даже лючки, скрывающие горловины топливных баков. При желании можно было рассмотреть количество звездочек на погонах окружавших самолет русских, но сейчас американцев интересовал именно самолет, а не люди, толпившиеся вокруг него.

Спутниковым снимкам офицеры разведки были обязаны проводимой ЦРУ операции "Небесный глаз". Военные базы, особенно авиационные, вероятного противника, каковым продолжали оставаться, несмотря на все громкие слова, русские, и раньше являлись объектом пристально внимания. Траектории американских спутников были рассчитаны так, чтобы они как можно чаще пролетали над авиабазами русских, фиксируя любые изменения, происходящие там.

Теперь же над европейской частью России постоянно находилось еще больше спутников, и поток информации стал намного мощнее, порой заставляя отвечавших за ее анализ специалистов в отчаянии браться за голову. Но, разумеется, рассматривавшие цветные фотографии, отпечатанные на большом формате, офицеры разведуправления ВВС даже и не подозревали, что их коллеги из Лэнгли проводят какую-то операцию, смысл которой был непонятен даже большинству сотрудников ЦРУ.

– Кажется, его носовая часть шире, чем у истребителя, – будучи офицером ВВС, полковник, вместе со своим подчиненным изучавший фотографии, разумеется, знал очертания и отличительные особенности русских самолетов. – Думаю, это не истребитель, а тактический бомбардировщик, русские его обозначают как Су-34 или Су-32FN. Ударная машина, примерно соответствующая нашему F-15E. Может нести кучу всяких ракет, в том числе новейшие противокорабельные типа SS-N-28 и SS-N-27. Но здесь целая дюжина таких самолетов, а русские, насколько мне известно, произвели от силы десяток подобных машин за все время их существования, и притом предлагают их на экспорт, а не своей авиации.

– Может, они все же запустили эту машину в серию? – предположил капитан. – Как бы то ни было, сэр, они откуда-то перебазировали под Мурманск целую эскадрилью. А здесь, – офицер достал другой снимок, – можно видеть, как из транспортного самолета выгружают ракеты. Думаю, нужно сообщить об этом выше, пусть там решают, что все это значит и как быть дальше. Хотя по мне так стоит провести более тщательную разведку. Зачем там русским новейшие ударные самолеты?

– Ты прав, все это как-то странно, – задумчиво кивнул полковник. В уме уже составляя донесение для своего командования.

Донесение из Хьюстона очень быстро – двадцать первый век, как-никак, эпоха компьютеризации и информационных технологий – достигло штаба военно-воздушных сил США, а оттуда уже направилось в Лэнгли. Сотрудники многочисленных разведслужб обычно все же предпочитали делиться с коллегами добытой информацией, при случае рассчитывая на взаимность. И уже через несколько часов листок с информационной сводкой, а также фотографии, лежали на столе Натана Бейла. Кто-то посчитал, что директора ведомства беспокоить такой ерундой, как несколько русских самолетов на русском же аэродроме не стоит, и теперь Натан был этому неизвестному коллеге искренне благодарен.

– Думаю, у нас есть повод, чтобы провести операцию "Воздушный таран", – предложил заместитель директора ЦРУ. – Передислокация русских самолетов может означать все, что угодно, тем более, в условиях явно назревающего конфликта с европейцами по поводу поставок газа. И мы должны быть в курсе всех действий Москвы, не доверяя слепо нашим агентам, перевербовать которых, в принципе, не трудно.

– Прикажете провести разведку этого аэродрома, сэр? – поинтересовался Марк Келлер, развалившийся в кресле напротив Бейла. Глава отдела технической разведки стал в последнее время частым гостем заместителя директора Управления, и считал это не более, чем признанием своих заслуг.

– Интенсификация спутниковой разведки уже дала первые плоды, – кивнул Бейл. – Эти данные о странных передвижениях русских, тем более о новых самолетах, то, о чем наши агенты молчат, весьма важны. Но если есть возможность получить более подробные сведения, ею нельзя пренебрегать.