Танцующая с грозой (СИ) - Сдобберг Дина

— Вы уже все решили? — Наг смотрел на меня удивлённо.

— Я только предложу решение, а принимать его или нет, выбор за воинами, которые сражаются за перевал.

— Вы великодушны. И щедры. Честно, не ожидал. — Артез смотрел пристально, но без враждебности или подозрительности. — А ещё меня не оставляет в покое мысль, что ваша сестра права.

— Каяна?

— Нет, наша сегодняшняя новобрачная, — повелитель с улыбкой склонил голову в сторону Мии, что сидела между обнимавшими её эльфами и игралась с волосами барса, млевшего и почти мурчащего от этой ласки. — Что мы упускаем, что далеко не все наги пострадали от интриг ордена. Кого-то действительно все устраивало.

— Их легко будет отличить. — Выполз из тени Гар. — Место рядом с тобой все ещё моё?

Чёрный улыбался. Улыбался, когда свивал свои кольца рядом. Улыбался, когда достал из-за спины белый цветок с перламутровыми лепестками. И когда аккуратно вплетал его в мои волосы, хитро прищуривая глаза.

— Этот цветок называется змеиные слёзы, Искорка. — Прошептал Гар, прежде, чем обернуться к Артезу. Сразу становясь серьёзным. — Сейчас же ведется перепись?

— Да, уже начата…

— Так пусть воины храма обращают внимание на тех, у кого нет вот этого — Гар вытянул вперед руку, и все увидели тонкую вязь на внутренней стороне запястья. — Не возможно не считать себя невиновным после того обращения, что пережили женщины. Об искуплении мечтаешь, ждешь не как наказания, а как самой высшей награды. И если клейма о пройденном ритуале нет, то почему?

Усевшись рядом, наг поставил мои ступни себе на бедро и прижался щекой к колену.

— «Доченька, мне кажется, тебя решили настойчиво охмурять»!

— В этом действительно есть зерно истины. — Задумался наг. — Служители говорили, что ритуалы служения и искупления проводятся массово. К тому же если добавить вопрос о количестве жён… Хорошая идея, правда, очень хорошая. Но опять же, то, что от таких мужей девушек надо забирать, это однозначно. А куда? На что они будут жить, кто их будет защищать?

— Мне понравилась ваша идея об охраняемых поселениях. Но это как то напоминает загон для скота. — Попыталась предложить решение проблемы я. — Может предоставить девушкам возможность заняться любимым делом? Кто-то готовит, кто-то шьёт… И дело, и доход, да и способ прийти в себя. А там, и до новых семей дойдёт.

— А я всё думаю, почему сам, пережив, что-то подобное, вы не задались вопросом о том, что происходит? — Спросила Элина.

— Вы сейчас о чём? — Не понял Артез.

— Ну, вот вы рассказали, что обидели жену…

— А вы считаете, что обидеть можно исключительно под воздействием? По собственной дурости такого не происходит? — Невесело усмехнулся правитель. — В нагаате существует масса особых традиций и обычаев, которые характерны именно для определенной местности. Я, тогда ещё просто наследник, счастливо избежал брачных сетей придворных "невест" и слинял в войска. А почти на самой границе с пограничным лесом, есть людская коса. Несколько человеческих поселений. Вроде и обычные люди, но что-то в их крови есть такое… В общем, они чуют землю, на которой живут. Где зверьё под охоту, где дерево под сруб, когда волна пойдёт из пограничья. И что странно, их женщины никогда не подпадают под отбор. Но часто помогают войскам, как знахарки, следопыты. Добычу приносят, там все население занимается охотой, чуть ли не с младенчества. В общем, понимаете, ссориться с ними нельзя ни в коем случае. А тут мы ещё и с раненными бойцами… А нам, с ходу, мол, кто первый в хату постучал, тот значит жених лесной, забирайте девка на откуп. У них, видите ли, если лес перестает кормить да в поселении беда, какая случается, они проводят свадьбу с лесом. Собираются в отдельно стоящей на краю деревни хате и ждут. Кто первый постучал, того значит лес прислал. Я в ярости. От придворных стерв открутился, а тут нате. Но не уважить обычаи, это разрыв всех отношений, а у меня три десятка раненных на руках, больше половины тяжёлые. Скрипя клыками, согласился жениться. Пока бойцов разместил, пока охрану выставил, спокойнее не стал. Местные привели меня в землянку, ну знаете, одна стена из бревен с дверью торчит, а остальное землёй засыпано. Вроде холм, а там жильё? Туда же чуть погодя втолкнули девчонку. Худенькая, страшная, в истерике бьётся, одета в одну грязную рубаху. Тут у меня и совсем разум отказал. Я ж принц, а мне тут что подсунули. Взбесился, невесту встряхнул, чтобы успокоилась, а она на меня с кулаками и ножом. Связь подтвердил, девчонку просто отшвырнул в угол, сказал, что с утра разберусь, что с ней дальше делать. И улёгся спать, забыв надеть браслет новоявленной жене. Наутро я оказался один, девушка сбежала. Но она уже не просто девка деревенская, она мне жена. Пошли искать, деревенские нам помогать. Пока искали, выяснилось, что жена моя сирота, родители у неё охотниками по крупной дичи были, так с охоты и не вернулись. Из родни только сводный брат матери, что после смерти родителей жены, вместе со всем своим семейством переехал в богатый дом и на хозяйство, приглядывать, пока племянница не подрастет. А на самом деле заселились, и Лиса у них, как прислуга была, носила обноски, всю работу выполняла по дому. А тут возраст подошёл, со дня на день прогонит племянница заботливую родню со двора. Видно, на их счастье по деревне мор прокатился, болели очень многие, мало кто из заболевших выжил. Вот они свадьбу с лесом и сыграли. А жена моя тогда только второй день, как вставать после болезни стала. Я у местных спрашиваю, мол, вы-то куда смотрели, а у них один ответ на все: лес решит. Ну, я, как жених из этого леса и решил. Вздернул всю семейку на ближайшем дереве! Кровопийцы болотные. А лес мы начали прочесывать, беглянку мою искать. Но, нашли только травницу, которая шла за помощью в деревню. Она нашла в лесу девушку, то ли мародёрам в руки попала, то ли на зверя нарвалась, то ли сначала к мародёрам, а потом и зверьё добралось, только места живого на ней нет и лицо обезображено. Девушка умерла, и похоронить её надо по обычаю, а то переродится в лесовицу, не к добру это. По срокам и по рубашке, выходило, что это и есть моя сбежавшая жена. Браслетов нет, брак не в храме, жену не чувствую. Да и не жена она мне была, по нашим, наагским законам. Ну, это предыстория. А лет десять спустя, выручая попавших в яму бойцов, это низменность между холмами, а зверьё любит сверху атаковать, столкнулся с отрядом с соседнего лагеря. И там, среди вояк была девушка-наемница. Как она дралась! Я глаз отвести не мог. А она, когда заметила мое внимание, окатила такой волной презрения, что не по себе стало. Вскоре лагеря объединили. Я часто её видел, но девушка меня люто ненавидела, а я не понимал за что. Потом, заметив, что она и раны врачует, на мой вопрос её сослуживцы ответили, что она из местных, ученицей травницы была у крайнего поселения. Я тогда решил, что она соотнесла состояние погибшей девушки со мной. Мы служили бок о бок пять лет, я игнорировал призывы отца вернуться. Десятки раз спасали друг другу жизни, были абсолютно гармоничны в бою, идеально дополняя друг друга, и также абсолютно чужими в лагере. Я стал ее вторым напарником в рейдах, потеснив багрового, но не мог побороть её неприязнь ко мне. И только когда ее отряд попал в переделку, на простом, казалось бы, сопровождении раненных, а моя жена прикрывала отход телег с раненными до последнего, и оказалась изранена пограничным зверьём, я узнал правду. Уж свою метку на спине у жены я узнал сразу. Это её в принципе и спасло. Мы с бордовым притащили её бессознательное тело на алтарь, и я женился уже по полному обряду, одновременно с багровым. А у ритуала с ядовитыми нагами есть одна особенность. При полном ритуале, наг кусает жену, и она получает невосприимчивость к ядам. Правда даётся это нелегко. Трое суток жара, бреда и судорог. Но мы справились. Так что моей жене было, за что меня ненавидеть, но она выбрала совсем другой путь. Ещё через три года мой побратим и второй супруг моей жены стал ее Тенью, а ещё через год родились близнецы, потом дочь, и вот тринадцать лет назад Ярл. Но к моим ошибкам орден никакого отношения не имеет. Все исключительно сам.