Наваждение - Джессика Марч

— У меня нет выбора! — горячо возразила она. — Неужели ты этого не понимаешь, Алексей! И я не обрету себя, пока все не завершится! Мне нужны не деньги Хайлендов, Алексей! И не их имя! Я сражаюсь за себя, можешь ты это понять?

Он надолго замолчал, словно услышал нечто большее, чем слова Ники, словно наконец услышал то, что всегда отказывался слышать..

— Если все эти истории беспокоят тебя, — мягко сказала Ники, — если ты чувствуешь, что они могут каким-то образом повредить твоей карьере, может быть, для тебя будет лучше вернуться в Балтимор. Я пойму тебя, Алексей, в самом деле пойму.

Гримаса боли исказила лицо Алексея.

— Я однажды обещал, что не оставлю тебя, Ники. Значит, если ты идешь до конца, то я останусь здесь, пока все это не завершится.

Ники верила, что место в правлении «Хайленд» каким-то образом легализует ее происхождение и упрочит репутацию. А теперь, похоже, ей придется вести эту битву в зале суда — и снова появилась опасность, как писали газеты, что в глазах мира она как бы не существует официально.

Несмотря на все сплетни и злословие, она была готова пойти на такой риск. Ее лишь беспокоило, что она не видела Уилла и ничего не слышала о нем с тех пор, как Алексей появился в Виллоу Кросс. Видимо, он поверил всему, что говорили о Ники, даже не дав ей возможность объясниться.

Она поехала в Рэйли за день до слушания дела, чтобы встретиться с Кромвеллом, который разместился в местном отеле и работал не считаясь со временем, чтобы подготовиться к защите.

— Каковы мои шансы? — спросила она, зная, что он будет честным до грубости.

— Приблизительно пятьдесят на пятьдесят, — ответил он. — Последнее подобное дело в штате Северная Каролина рассматривалось в 1954 году. Богатый бизнесмен в Рэйли оставил свое состояние жене и детям с условием, что оно будет разделено поровну. У него был незаконнорожденный сын, который потребовал, чтобы он был включен в их число, потому что родился до того, как было составлено завещание. Он заявил, что не был особо упомянут в завещании, потому что отец не хотел смущать законных детей.

— И что произошло? — спросила Ники. Лицо Кромвелла передернула гримаса.

— Суд принял решение против него. Судья рассудил, что если незаконнорожденный ребенок не был признан своим отцом, то суд не имеет возможности узаконить отпрыска незаконного союза.

— Понимаю. Похоже, что для меня это дело вовсе не пятьдесят на пятьдесят.

— Этому решению уже более тридцати пяти лет, — напомнил ей Кромвелл. Но даже тогда, если бы тот человек обладал возможностями выдержать схватку в апелляционном процессе, решение могло бы быть изменено. Более того, — добавил он, в других штатах прошло огромное число подобных дел, в которых судьи выносили решения в пользу незаконнорожденного ребенка. Даже Юг, Ники, не чужд прогрессу в подобных вопросах. Все, что мы должны сделать, это убедить суд, что, поддерживая материально вас и вашу мать, поскольку у нее не было других известных средств к существованию, как это делал X. Д. Хайленд, он тем самым фактически признал вас как принадлежащих его семье.

— Я пыталась убедить в этом саму себя всю свою жизнь, — с горечью произнесла Ники.

— Не упоминайте об этом, — предупредил ее Кромвелл. — Я уже выступал раньше против этих юристов «Хайленд», Ники. Они чертовски хороши и умеют чертовски быстро подметить любой признак слабости, так что вы не должны проявлять ни малейшего колебания или сомнения. Наша позиция должна быть такой — вы без каких-либо сомнений дочь X. Д. Хайленда, а Дьюк Хайленд тщетно пытается отвергнуть законную претензию.

— Но так оно и есть на самом деле, — прервала его Ники с горячностью, — так оно и было всегда!

— Вот и хорошо, — сказал Кромвелл с улыбкой, — помните об этом, когда мы будем в суде, и, может быть, шансов окажется больше, чем пятьдесят на пятьдесят.

Зал суда был заполнен до отказа, репортеры заняли все задние ряды, телевизионные камеры облепили все входы. Когда Ники вошла в зал и увидела Дьюка и Пеппер, сидящих рядом со своими юристами, она на мгновение замедлила шаг. Но Алексей, идущий рядом, подбадривающе взял ее под руку, и она продолжила свой путь. Ей придавала силу мысль, что ей принадлежит любовь этого мужчины, который обещал всегда быть рядом. Здесь были и другие, на чью любовь и поддержку она могла рассчитывать всегда и везде Хелен, Блейк, Кейт. Даже Джим и Бо пришли сюда.

И все же, окидывая взором галерею для публики, она не то надеялась, не то ожидала увидеть лицо другого человека, который не обещал ничего. Мужчины, который отвернулся от нее, возможно, в последний раз Секретарь объявил традиционное: «Слушайте! Слушайте! Слушайте!», когда в зал вошел судья Гаррисон Петти. Бросив неодобрительный взгляд в сторону репортеров, он сделал строгое предупреждение:

— Леди и джентльмены из прессы! Вы находитесь здесь по моему усмотрению. Если ваше присутствие каким-либо образом окажется нарушающим порядок или назойливым, вы будете немедленно удалены из зала суда.

— Что вам известно об этом судье? — шепотом спросила Ники у Кромвелла.

— Это не человек Хайлендов, если это то, что вы хотели спросить.

— Я надеялась, что хоть что-то будет вам благоприятствовать.

Кромвелл покачал головой.

— Это пораженческий разговор, Ники Помните, как мы договаривались? Твердая уверенность! Ну а если вы не чувствуете этою, то притворитесь такой.

Ники кивнула. Через несколько минут ей пришлось изобразить неподдельную уверенность, когда главный юрисконсульт «Хайленд» — Квентин, «Папаша», Ломбард вышел вперед, чтобы сделать предварительное заявление. В прошлом известный всей Америке футбольный защитник, он был так же прославлен своим искусством в суде, как и своими победными выступлениями за «Голубых Дьяволов» Дьюка.

В своей неторопливой и витиеватой речи Ломбард сказал, что факты в этом деле просты и незамысловаты. С помощью каких-то «неизвестных средств» (здесь он сделал паузу, чтобы она заметила намек) и по «соображениям, лучше известным ей самой» (опять значительная пауза) мисс Николетта Сандеман «раздобыла» полномочия Уильяма Хайленда. «Обнаружив, что эти полномочия недействительны по подлинным правилам „Хайленд Тобакко компани“, — продолжал он, — мисс Сандеман решила предъявить претензию на родство. Хотя эта претензия не имеет никаких юридических оснований, она препятствует ведению бизнеса „Хайленд“. По поручению моих клиентов я вынужден просить суд вынести скорый и справедливый вердикт».

По контрасту с ним Джон Кромвелл выглядел просто воплощением юриста с Севера — быстрым, рациональным и сухим. Да, он тоже просит суд быть скорым и справедливым в вынесении того, что только и может быть единственно справедливым решением — даровать Николетте Сандеман тот законный статус, в котором ей так долго отказывали.