Наваждение - Джессика Марч

Ломбард вызывал трех свидетелей — Дьюка, Пеппер, и юриста, который готовил завещание X. Д. Хайленда, с одним намерением: взять за образец прецедент 1954 года и вынудить суд вынести подобный же вердикт. Все свидетели под присягой заявили, что X. Д. никогда не упоминал о существовании такого ребенка и не выражал никакого интереса обеспечивать Николетту Сандеман.

Кромвелл отказался подвергнуть кого-либо из этих свидетелей перекрестному допросу.

— Допрашивать лжецов не имеет никакого смысла, — сказал он Ники, — если нет никаких документов, чтобы доказать ложь.

С улыбкой победителя Ломбард занял свое место за столом истца. Теперь наступила очередь Кромвелла. Его единственным свидетелем во всем этом процессе была сама Ники Сандеман.

Хотя Кромвелл и репетировал с ней, Ники сразу забыла все его указания, когда стала отвечать на вопросы. Запинаясь и краснея на слове «отец», она попыталась убедительно обрисовать те годы, когда X. Д. Хайленд был постоянной частью жизни ее и Элл.

— Ваша мать работала в упомянутые годы, мисс Сандеман?

— Не работала, — не без стыда признала Ники.

— На что же вы жили в этот период?

— Возражаю, — вмешался Ломбард. — Маленький ребенок не мог знать финансовые детали жизни своей матери. Все, что она сможет сказать, будет основываться на слухах.

— Ваша честь, мы просим у суда снисхождения и проявления здесь некоторой терпимости, — сказал Кромвелл. — Хотя мисс Сандеман и была ребенком, она может свидетельствовать, в меру своего знания, об определенном финансовом положении.

— Суд разрешает ответить на вопрос, — постановил судья Петти.

— Мой отец каждый месяц присылал чек, — ответила Ники, — Моя мама показывала их мне, когда я расстраивалась, что его нет с нами.

— Расскажите суду своими собственными словами, мисс Сандеман, о каких-то признаках присутствия вашего отца в вашем доме.

Запинаясь, Ники рассказала о гардеробе X. Д., который он держал в их доме, об особых винах, которые он присылал из своего личного погреба, и блоках сигарет постоянных сортов.

— Благодарю вас, мисс Сандеман. А теперь я покажу вам этот документ, который прошу приобщить к рассмотрению. Вы узнаете его?

— Да. Это прошение моей матери о гражданстве.

— Вы можете вслух прочитать имя поручителя вашей матери?

— Хенри Дэвид Хайленд, — Произнесла Ники громким звенящим голосом.

— Защита делает перерыв, — сказал Кромвелл. Словно кот, что съел канарейку, «Папаша» Ломбард вышел вперед и приступил к перекрестному допросу Ники.

— Я понимаю, что это может быть очень тяжело для вас, мисс Сандеман, — сказал он вежливо и с симпатией, — и глубоко сожалею, что мои вопросы могут поставить вас в неудобное положение. Я знаю, что, должно быть, это очень тяжело — расти без отца…

— Да, едва слышно согласилась она, так и было… «Папаша» кивнул.

— Я понимаю, что это должно было быть очень тяжело также и для вашей мамы. Но она изо всех сил старалась, не правда ли, вырастить вас так, чтобы вы чувствовали, что у вас есть какое-то положение.

— Да, — ответила Ники, погружаясь против своей воли в воспоминания, — она пыталась, но это было невозможно. Так уж здесь складывались дела. Она… Ломбард прервал ее:

— Я в этом уверен. И она говорила вам, что X. Д. Хайленд ваш отец и заботится о вас.

— Да, — сказала Ники, стараясь удержать слезы.

— И конечно, вы верили вашей маме.

Ники застыла, внезапно заслышав сигнал тревоги.

— Да, я верила ей, — холодно сказала она. Моя мама не была лгуньей.

— Конечно, нет, — мягко сказал «Папаша». — Но ведь вы знаете, мисс Сандеман, что иногда, любя своих детей и желая им лучшего, мы стараемся защитить их от информации, которая может причинить им боль и печаль.

— Возражаю! выкрикнул Кромвелл, вскакивая на ноги. — Мистер Ломбард тенденциозно излагает слова свидетеля и произносит речь…

— Возражение принимается, — сказал судья Петти. — Мистер Ломбард, если вы хотите задать вопрос свидетелю, задавайте его.

— Я задам, ваша честь, конечно, задам. Мисс Сандеман, — сказал Ломбард, — разве невозможно, чтобы ваша мать выдавала вам X. Д. Хайленда за вашего отца только потому, что он был богатый и выдающийся человек? Разве невозможно, что она пыталась защитить вас по-своему? Разве невозможно…

— Нет! — громко крикнула Ники, желая остановить этот поток предположений. — Это невозможно! Это он подталкивает вас на это! — Она указала на Дьюка, который сидел, самодовольно улыбаясь во время этого тяжкого испытания. — Он пытается сейчас запятнать мою мать, потому что она не может здесь защитить себя. Он…

— К порядку, к порядку, — сказал судья, с силой стукнув своим молотком. — Прошу свидетеля воздержаться от дальнейших выпадов, иначе я накажу вас за неуважение к суду.

— Я понимаю ваши чувства, продолжал Ломбард, — разумеется, понимаю. И мне огорчительно причинять вам новые страдания, мисс Сандеман, в самом деле огорчительно. Я всего лишь хочу выяснить истину.

— Истину… — с горечью повторила она. Или то, что сойдет за нес, лишь бы удовлетворить вашего клиента.

— Мисс Сандеман, — увещевающе произнес судья, — я уже предупреждал вас…

Неожиданно дверь зала распахнулась. После короткого разговора с судебным приставом мужчине позволили войти. Он подал знак Ломбарду.

— Ваша честь, могу я просить вас о пятиминутном перерыве? — спросил Ломбард. — Мне кажется, мы можем прояснить все это дело без дальнейших проволочек, если суд извинит меня.

— Очень хорошо, мистер Ломбард. Перерыв пять минут. Ники оставила место свидетеля и поспешила к Кромвеллу.

— Что происходит? — спросила она. Кромвелл покачал головой.

— Не знаю. Но если он собирается представить улики, с которыми мы не знакомы, я могу оспорить его на основании существующих правил. Сохраняйте спокойствие, Ники. Не позволяйте Ломбарду провоцировать вас.

Ники выпила воды и попыталась собраться с мыслями. Вскоре она снова была вызвана на место свидетеля, и ей напомнили, что она все еще находится под присягой.

— Мисс Сандеман, — начал Ломбард, вы припоминаете один эпизод, который случился с вами, когда вы были еще маленькой девочкой приблизительно четырех лет?

— Возражение, ваша честь! Уместно ли? Ломбард поднял руку.

— Ваша честь, если вы предоставите мне минуту или две, я думаю, вы найдете эту линию допроса не только уместной, но и решающей.

— Возражение отклоняется. Переходим к делу. Свидетель, отвечайте.

— Да, — ответила Ники. — Был один случай.

— Вы припоминаете, что вас отвезли в больницу Виллоу Кросс, где в ходе вашего лечения вам было сделано переливание крови?