Русская трагедия. Дороги дальние, невозвратные - Нина Аленникова

20 Заем Павла Дона. По нравам того времени, если офицер брал взаймы казенные деньги и не возвращал их в назначенный срок, он обязан был застрелиться.

21 Спасение отца. Отец автора книги рассказывал, что его спасли местные крестьяне. Группа большевиков, приехавшая в его имение, заявила, что «комитет» будет его судить. Сразу были объявлены и фактические обвинения. Присутствовавшие при этом крестьяне закричали: «Это не комитет, а разбойники» – и освободили отца, которому удалось бежать из имения.

22 Семья Никитэн. Вернувшись во Францию, семья Никитэн очень хорошо отнеслась к Донам. Владея домом в предместье Сен-Жермен, она в 1925 г. на несколько месяцев приютила у себя младенца Ростислава, пока его родители искали работу.

23 Именование сына. Родители хотели назвать сына Андреем – весьма обычное имя среди моряков. В ту пору на флоте было принято просить согласия начальства при выборе имени сына. Это казалось простой формальностью, но, к большому удивлению родителей, их выбор не был одобрен, и контр-адмирал H.H. Машуков настоял на том, чтобы мальчика назвали Ростиславом, потому что отец получил одно из первых назначений на крейсер «Ростислав». Так сын автора стал тезкой этого корабля.

24 Семигорьевы. Всеволод Павлович Дон никогда не рассказывал историю своего происхождения и вообще не интересовался вопросами генеалогии, но незадолго до смерти он позвал своего сына и сказал: «Ты должен знать, откуда ты происходишь». Семейные документы, касающиеся этого вопроса, полностью пропали. Мать и сестра В.П. Дона были арестованы в Ленинграде в 1934 г. и исчезли навеки. Семейные документы пропали. После падения советской власти были предприняты некоторые попытки розыска для того, чтобы уточнить связи между Донами и родом Семигорьевых, но они пока не принесли успеха.

25 Семья Соллогуб. Современное поколение семьи Соллогуб играет большую положительную роль в жизни русской эмиграции во Франции. Так, Кирилл Соллогуб – предводитель РСХД (Русского студенческого христианского движения), которое способствует сохранению и активизации среди молодежи русских языка и культуры, а также соблюдению духовных норм и правил православной веры. Кроме того, за последние годы РСХД усилило благотворительную деятельность в пользу некоторых социальных групп в России, особо нуждающихся в помощи, – детей, больных, нищих и заключенных. Его дядя, Михаил Соллогуб, профессор, преподает экономику в Сорбонне и занимается связями между французскими и русскими учреждениями и студентами в этой отрасли, а также организацией обмена между ними.

26 Судьба русской эскадры в Бизерте, состоящей из 31 корабля, заслуживает хотя бы краткого замечания. По соглашению между генералом Врангелем и французским правительством вся эскадра в Тунисе была направлена в Бизерту, в то время французский военный порт. Все расходы, связанные с ее содержанием, были покрыты Францией, которая взамен получила право продавать эти корабли, поскольку это было возможно и уместно. Все надеялись, что советская власть продержится недолго и корабли вернутся в Россию, а пока они считались союзным военным флотом и придерживались русских правил. Устроили даже кадетский корпус, который за три года выпустил более 100 гардемарин. В октябре 1925 г. во Франции выборы выиграли левые партии, и новое правительство Э. Эррио официально признало Советский Союз, который сразу потребовал, чтобы ему вернули корабли. Влиятельные лица в эмиграции при поддержке французского военно-морского префекта в Бизерте адмирала Эксельманса энергично запротестовали против этого, подчеркивая, что Советы не считали себя преемниками царской России и даже отказывались выплачивать какие бы то ни было займы, подписанные до революции. Требование Советов было отклонено, и корабли либо проданы, либо превращены в железный лом. Интересно заметить, что в переговорах участвовали офицеры Беренс, родные братья. Один – как делегат советского правительства, другой, напротив, как начальник белой эскадры в Бизерте. Вся эта эпопея широко известна и описана во многих публикациях. Достопримечательной среди них является книга «Последняя стоянка», вышедшая на разных языках и написанная Анастасией Ширинской, пережившей все это приключение.

27 Французский язык преподавался в Морском корпусе, где учился будущий муж автора. Он вспоминал, что преподавателя звали господин Гризар. Когда он появлялся в классе, все кадеты вставали и кричали: «Vive la France et la Russie!» («Да здравствуют Франция и Россия!»), «Et monsieur Grisard aussi!» («И господин Гризар тоже!»). Карьера морского офицера В.П. Дона была связана с Балтийским морем, где распространен был немецкий язык, который оказался поэтому для Всеволода Павловича более необходимым. Во Франции он довольно быстро научился объясняться по-французски (хотя и не так хорошо, как его жена) и сохранил типичный русский акцент.

28 Шиманские. Судьба Г.В. Шиманской в эмиграции оказалась особенно печальной. Глафира Викторовна окончила институт в Одессе с шифром и была очень интеллигентной женщиной («Вот почему я так хорошо мою полы», – говорила она с грустной усмешкой…). После смерти мужа и «Попугая» ей не удалось как следует устроить свою жизнь, и она в конце концов стала служить привратницей, выполняя немало тяжелой работы в заведении для священников, принадлежащем иезуитам. Располагалось оно в центре Парижа. На этом своем посту она и скончалась в 1952 г. Ее дочь Маруся вышла замуж за француза, много лет жившего в России (его фамилия Полед), но они не на много пережили Глашу и все покоятся на деревенском кладбище рядом со склепом семьи Дон.

29 Дружба с мадам Каур длилась еще несколько лет, но она внезапно кончилась при неожиданном недоразумении. Как многие французы, она и ее муж боялись пить водку, но когда они решились попробовать домашний продукт, приготовленный автором книги, они остались в восторге и попросили точный рецепт. Им объяснили, что самое главное – приобрести спирт хорошего качества. Вместо того чтобы купить его в аптеке, они воспользовались промышленным спиртом для механиков и три недели мучились в больнице.

30 Великая княжна Елена Владимировна, дочь Великого князя Владимира Александровича, брата императора Александра III, вышла замуж за греческого принца Николая. Она активно занималась благотворительностью в первые годы русской эмиграции во Франции и создала приют в городе Сен-Жермен в предместье Парижа.

31 Ментон – город-курорт около Ниццы. Там всегда, уже до революции, была большая русская колония с красивой церковью. Теперь там существует дом для стариков, в котором доживали свой век многие представители первой волны эмиграции, но их теперь в живых почти не осталось… Автор книги часто проводила несколько недель у друзей, родственников капитана Чиркова (товарища ее мужа по выпуску), которые в Ментоне принимали русских гостей.