Огнеслава (СИ) - Марина Гамаюн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Раскрыв глаза, подскочила на кровати, поймав обеспокоенный взгляд Забавы.
— Этого не может быть… — сами собой повторили губы.
Глава 48 Виновница
Отложив последнюю на сегодня челобитную, молодая княгиня окинула взором светлицу. Боярыни чинно восседают на лавках вдоль стен. Юные боярышни склонились над вышиванием. Забава и еще пара помощниц суетится в уголке.
В глазах окружающих, Огнеслава более не испуганная девица, приехавшая невесть откуда, а женщина, обладающая властью и влиянием, супруга правителя и будущая мать наследника. Никому и в голову не придет сделать что-то против её воли. Зима всего лишь сменила осень, а столько изменилось за это время…
Вчерашний пир произвел неизгладимое впечатление на гостей. Первое, о чем она узнала, встретившись поутру со своей свитой, что не только во дворце, но и в городе все разговоры только о княжеском празднике. Не без удовольствия, боярыни поведали княгине, будто, разъезжаясь, гости без конца обсуждали богатство князя, скромность княгини и магический подарок. А еще гадали о замыслах правителя Зеяжска, это же надо жениться на внучке могущественного колдуна и на царице — ведьме одновременно. «Знать и сам князь силен необыкновенно, раз с двумя колдуньями справляется! Ещё и змея в подчинении держит! Опасный человек!» — тихонько говорили друг другу. Слушая пересказ, Огнеслава горько улыбнулась. В глазах её с Аскольдом двора, вчера был вечер их триумфа. «Знай, вы всю правду, прокляли бы меня, наверное…» — подумала княгиня.
— Нет ли каких вестей из Краснозерска? — спросила вдруг.
— Нет, государыня, — отозвалась боярыня, что отвечала за письма, грамоты и челобитные. — Прикажете послать гонца?
— Да. Волнуюсь я за матушку, как добрались, как устроились, — пояснила свой приказ Огнеслава, тут же увидев в глазах окружающих одобрение. — Отправьте гонцов, пусть едут к Красному озеру и разузнают, как дела у Вереи Богумиловны.
— Желаете, письмо писать? — поклонилась боярыня.
— Нет. Письма не будет, — сдержано ответила, размышляя, почему больше не чувствует злости к свекрови, осталась только обида.
— Государыня, боярин Елизар Сверомилович из рода Всеволодовичей, покорно просит принять его, — доложили из-за дверей.
— Пусть войдет, — ответила Огнеслава, отмечая, что брат Беляны Мстиславовны точен во времени, явился, как назначено.
Когда Елизар вошел, она вновь отметила его внешнее сходство с родителем, однако глаза молодого человека смотрели не с хитрецой и алчностью, а скорее с сомнением и осторожностью. Пожелав здравия, поклонился. Огнеслава ответила благосклонно кивнув. Он явно пришел по указке Аскольда, а значит и по воле Горана. Ночью она обещала не перечить супругу, но вот, не прошло и дня, должна пойти наперекор. Куда деваться, если слово дала? Пообещав себе, что это в последний раз, подала знак, дозволяя говорить.
— Прошу княгиню отпустить домой мою сестрицу, Беляну Мстиславовну, — начал молодой боярин. — Сговорились о её свадьбе, готовиться надобно.
— Я бы с радостью, — мягко произнесла Огнеслава, — да только нет её во дворце. Сестра ваша отличилась при подготовке к приему и была в благодарность отпущена на поклон к вещим старицам, что живут при святилище Макоши, возле деревни Сушеницы. Беляна Мстиславовна сказала, что видела вещий сон, в котором Великая Мать повелела ей принять обет безбрачия и посвятить свою жизнь служению. Сон этот был так тревожен, что я не могла запретить ей отправиться к ведуньям за толкованием.
Закончив говорить, княгиня услышала шепотки, сидевших поодаль молодых боярышень. Елизар Светомилович же растерялся, он явно не предполагал подобного.
— На всё воля богов — вздохнул боярин. — Но прошу государыню, как сестра явится во дворец, сразу отправить её домой.
— На всё воля богов, — согласно кивнула Огнеслава. — Слово моё таково, если Беляна Мстиславовна вернется с толкованием, что сулит ей семейную жизнь, я сразу отошлю её к вам. Если же она примет обет безбрачия, то против воли богов не пойду.
Елизар поднял полный неуверенности взгляд. «Боится разгневать князя!» — поняла княгиня.
— Род Всеволодовичей много сделал для Зеяжска, а значит, я не могу обделить заботой будущее вашей сестры, — ответила на этот взгляд княгиня. — Обещаю, коли судьбой Беляны Мстиславовны станет служение, дам ей высокий пост при моем дворе. А ежели, ей суждено выйти замуж, то одарю за службу подарками и отпущу домой.
— Благодарю, государыня, — поклонился Елизар.
Когда он отправился восвояси, Огнеслава не стала откладывать то, о чем они договорились со змеедевой перед отъездом.
— Уважаемые боярыни, как думаете, какой чин должно пожаловать дочери Всеволодовичей, если она посвятит свою жизнь службе? — спросила княгиня.
— Род Всеволодовичей богат и знатен, их куда не назначь, могут оскорбиться! — подала голос одна из боярынь, остальные согласно закивали.
— Раз так, — произнесла Огнеслава, — при дворе есть только одно высокое место, что пустует из-за отъезда боярыни Добродеи. Коли нужно будет дать чин Беляне Мстиславовне, назначим её в казначеи. Добродея тоже вышла из рода Всеволодовичей, поэтому обиды не затаит. Что думаете?
— Не по летам ей столь высокий чин, государыня, — высказалась другая из знатных вдов. — По молодости может не справиться.
— На то и старшие, чтобы младших наставлять, — многозначительно взглянула на женщин княгиня. — Или ошибаюсь я, и придется назначить дочь Всеволодовичей на иное место? Но как быть, если каждая из вас незаменима?
— Княгиня права, — тут же нашлась самая старшая из боярынь. — Ежели все вместе наставлять её станем, то справится.
— Верно, верно! — поддержали сразу несколько голосов.
— Тогда так тому и быть, — заключила Огнеслава.
Поняв, что опасаться за своё положение при дворе не стоит, уважаемые вдовы расслабились и более к этой теме не возвращались. А вот молоденькие дочери боярские явно обеспокоились возможным возвышением Беляны. Только не по статусу им слово молвить.
Вечером Огнеслава припозднилась, отправившись в Черный дворец значительно позже, чем обычно. Избавившись от посторонних глаз, она вновь ощутила волнение. Мысли постоянно возвращались к утреннему видению. Няня говорила, сон на рассвете обманчив, якобы вещие сны утрами не снятся. Только избавиться от него, забыть, не получалось. Велимир упомянул тогда, её, Огневицу и некую «мать огненного сокола», сказав, что, по сути, они одно. Возможно, Славена и есть та самая «мать»? Мать-прародительница всего соколиного рода? «Нет, похоже на глупые фантазии! Нельзя воспринимать сны так близко к сердцу…» — убеждала себя княгиня.
Идя по мосту, среди хлопьев снега, которыми её осыпал начавшийся к вечеру снегопад, отчаянно пыталась унять смятение в душе. «И всё же… — спорила сама с собой, — Если Огневица и Славена это я, то почему ничего не помню? Я должна помнить!» Но тут вернулась мыслью
