Флэшбэк - Дэн Симмонс

— Хотите еще тунца с перцем, Боттом-сан? А может, суномоно, набэяки-удон, тако-су? — предложил Сато. — Или сакэ?

— Нет-нет, — ответил Ник. — Спасибо, нет, особенно за сакэ. Я и так уже много выпил.

Он был немного пьян и хотел сразу же после посадки, до которой оставалось час-полтора, отправиться домой и улечься в постель. Однако он не знал, что на уме у Сато.

— Сато-сан, скажите еще раз, когда я увижу мистера Накамуру?

— Я же вам говорил, что мистер Накамура должен вернуться в Денвер завтра вечером. Мистер Накамура будет ждать вас сразу же после своего прибытия. Он горит желанием вас выслушать.

«Услышать имя убийцы Кэйго Накамуры, — подумал Ник. — Если я к тому времени не буду его знать, меня можно пускать в расход. А если буду, то тем более».

— Я взял с собой вот это, — сказал Сато и положил на стол рядом с Ником — стюардессы в кимоно уже все убрали — нейлоновый мешочек.

Ник осторожно расстегнул молнию. Десять ампул флэшбэка в поролоне, из них четыре явно многочасовые.

— Спасибо, — поблагодарил он, застегнул молнию и положил мешочек на ковер, себе под ноги.

Семь долгих дней и ночей он не прибегал к флэшбэку, но теперь, глядя на ампулы, не ощутил привычной за последние шесть лет эйфории. Даже наоборот: при мысли о том, как он вдохнет наркотик и погрузится в сон, к горлу подступила тошнота.

— Сато, — негромко сказал он, — люди, которых интервьюировал Кэйго, говорят, что он спрашивал об Эф-два… флэшбэке-два. Это старая легенда. А есть какое-нибудь движение?

— Движение?

— Происходит ли с флэшбэком-два что-нибудь такое, о чем я не знаю?

Сато покачал головой в своей обычной манере, двигая больше плечами и всей верхней частью тела, а не шеей.

— Ходят слухи, Боттом-сан, что этот Эф-два в последние месяцы продавался на улицах Нью-Йорка и Атланты, штат Джорджия. Но насколько мне известно, это всего лишь слухи. О появлении наркотика, позволяющего фантазии, слухи ходят постоянно.

— Ну да.

Если бы это оказалось правдой, то Ф-2 через неделю после появления уже продавали бы повсеместно на всей территории, которая осталась у Штатов. Народ, погружавшийся с помощью флэшбэка в свое прошлое, созрел и для его новой разновидности — наркотика фантазий. Флэшбэк-два пока оставался мифом. Отчасти Ник сожалел об этом. Отчасти… это сбивало его с толку.

И еще он очень устал. Не нужно было пить сакэ.

Ник посмотрел в иллюминатор. Самолет уже вышел из зоны облачности, и теперь в пяти милях внизу географической картой простиралась западная часть страны, подсвеченная звездами и луной. Когда Ник в молодости летал на самолетах, созвездия огней — малые города, рассыпанные даже по этим бесплодным землям, — были куда многочисленнее. Теперь эти созвездия исчезли: маленькие города на западе и повсеместно в Штатах пали жертвой экономики и новых реалий. Раньше считалось, что в небольших городах лучше переживать катаклизмы, но они оказались уязвимее больших. Глядя вниз, на беспросветный мрак, Ник представлял себе миллионы людей, которые за последние пятнадцать лет побросали свои города, теперь темные и безмолвные. В больших городах, пусть они и приходили в упадок, у этих миллионов бездомных появлялся хоть какой-то шанс на выживание.

Он задремал, глядя, как под ними простирается растрепанное серое покрывало — Запад с его каньонами, горами и пустынями.

— Почему вы его задержали? — спросил Ник у шефа дорожной полиции Амброуза, когда старый друг и ученик его отца повел Ника мимо переполненных камер в камеру-одиночку.

— Его отца и деда убили вскоре после начала беспорядков, — пояснил Амброуз, открывая дверь. Он помедлил, желая договорить, прежде чем отопрет. — Они явно не стали случайной жертвой стычек, а были убиты целенаправленно… по крайней мере, Роберто убежден в этом… Отряд реконкисты из Калвер-Сити, в котором он состоял, оказался отрезан от остальных. Роберто знал наверняка, что если бы он сдался Национальной гвардии, властям штата или какой-нибудь наемной армии из Малхолланда, Беверли-Хиллз и так далее, то казнили бы и его. Поэтому он и немногие из уцелевших бойцов его части нашли полицейского и сдались ему. И Роберто доставили сюда, в глендейлские казармы Южного отделения.

Угнанный Ником «менло» стоял на парковке для посетителей (ограда плюс колючая лента) перед управлением полиции на Норт-Сентрал-авеню. Ник надеялся, что никто из полицейских не станет проверять номера.

— По-твоему, он станет говорить со мной? — спросил Ник.

— Сейчас узнаем, — сказал Дейл Амброуз и распахнул дверь.

Металлическая клетушка в центре камеры произвела на Ника странное впечатление. Амброуз кивнул и вышел.

Они остались вдвоем с молодым человеком — лет тридцати, прикинул Ник. Правда, в дальнем углу просторного помещения под потолком открыто висела видеокамера. Заключенный и его гость сели на кушетки друг против друга.

— Меня зовут Роберто Эмилио Фернандес-и-Фигероа, — громко представился молодой человек. — Кто-то на прошлой неделе убил моего деда, дона Эмилио Габриэля Фернандеса-и-Фигероа, и моего отца, Эдуардо Данте Фернандеса-и-Фигероа. Эти убийцы вскоре доберутся и до меня, мистер Боттом. Спрашивайте, что вам нужно, и я попробую вам помочь… если мне не придется бесчестить свое имя или доносить на родственников и товарищей.

— Я всего лишь ищу своего сына, — сказал Ник. — Но вы уверены, что вашего деда и отца убили специально? Неделька-то выдалась безумная.

На лице Роберто появилась едва заметная улыбка. Он сохранял былую красоту даже сейчас, хотя нос у него был сломан, а правая часть лица превратилась в кровавое месиво.

— Уверен, мистер Боттом. Мой дед знал об одной попытке убийства, назначенного на утро того дня, когда начались бои. Это была ракетная атака с беспилотника «Большой белый коршун». Тогда он сумел принять меры. Но потом деда и отца убили два разных киллера из нашей же организации, очевидно подкупленные людьми калифорнийского советника Омуры. После гибели моего отца и отца моего отца реконкиста осталась без вождей, и вскоре удача повернулась к нам спиной.

Нику нечего было возразить на это. Он показал задержанному фотографии Вэла и Леонарда.

— Говорят, мой зять был знаком с вашим дедом, — негромко произнес он.

— Да, я слышал об их субботних шахматных партиях в Эхо-парке, — сказал Роберто. Затем на его лицо вернулась улыбка — несмотря на обширные синяки вокруг рта.

— Я пытаюсь выяснить, жив ли мой мальчик, сеньор Фернандес-и-Фигероа. И я решил, что он вместе с моим тестем мог спастись единственным образом: обратившись за помощью к вашему деду. Если это случилось, то перед самым началом боев. Надеюсь, что вам известно, уехали мой сын и тесть на одном из ваших пятничных конвоев или нет.