Каллгира. Дорога праха (СИ) - Рут Хартц

Мауро с большей частью своих людей поехал за Габией, поэтому этим отрядом руководила Казимира. Безмолвно она указала дальше на коридор — проверьте — и поспешила на второй этаж. Судя по звуку, основной бой проходил в вестибюле и дворе. Задача отряда Казимиры — найти возможные ловушки, засады и, если повезёт, выживших. В последнее после Авроры никто не верил.

На втором этаже, по словам Вега, когда-то располагались спальни мальчиков. Каз шла от одной комнаты к другой, осматривала — пустые шкафы и прикроватные тумбочки нараспашку, кровати не заправлены, подушки раскиданы. Ветер, что задувал в раскрытые и выбитые окна, подхватывал и кружил перья из распоротых перин. Ни единого кровавого пятнышка. Какого зафери? Они не тронули детей? Или вывели куда-нибудь в общий двор и устроили из этого представление... Нет, и думать не хочу.

У одной из дверей Казимира остановилась. Уличный шум, звон оружия и крики умирающих почти заглушили тихий скулёж. Каз дёрнула на себя ручку, но замок не поддался. Ударила плечом — дверь выдержала. В ответ на Казимирину попытку вломиться из комнаты раздался рёв в полный голос, но мгновенно затих, будто человеку зажали рот. Подоспели парни из отряда разведки, покачивая головами, — всё пусто. По указу Казимиры двое парней выбили дверь и остановились на пороге. В дальнем углу крохотный спальни жались друг к другу три девушки и мальчишка в грязно-белых рясах. Волосы девиц были взъерошены, словно их таскали за косы по всему храму, одежда была местами порвана и в крови. Все четверо показались Казимире даже младше княже, и на чужаков смотрели с немым ужасом, ждали, что сейчас закончится то, что начали обскуры. Даже скулёж затих.

Каз похлопала по плечу одного из разведчиков, стоявших в проходе, и оба вышли обратно в коридор, преглянулись, прикидывая, похоже, как поступить. То, что заметили они, Казимира ещё не видела. Одна из девчонок носила на шее символ Белой Длани — на чёрной кожаной подкладке белыми нитками вышили подкову с тремя точками. Они не слуги, как решила вначале Каз. Они будущие Клаудии, фанатики, которые при возможности забьют тебя камнями или натравят на тебя своих цепных псов.

В отряде разведчиков не было ни одного чистого, только такие же предатели обскуров, как и сама Казимира. И как они рассудят теперь? Ведь если с этими послушниками что-то и случится, никто не узнает, от чьих рук...

Нет, какого зафери я вообще об этом думаю! Мы пришли освобождать. Обскуров, Белых или будущих князьков. Если даже Ариан...

Каз только перешла порог, и послушники вжались в стену, взвыли с новой силой. Лезвие меча Казимиры стукнуло по деревянному полу, заставляя их замереть.

— Сидите здесь, пока всё не стихнет, — просипела Каз и вышла в коридор.

Отряду она велела двигаться дальше, и никто не возразил, хотя в их лицах и читалось сомнение.

Второй и третий этаж оказались пусты. Нашлись пара комнат с вещами, сваленным в кучу золотом, драгоценностями, дорогими картинами, столовым серебром и прочим храмовым добром. Но ни единого трупа — ни послушников, ни воспитанников, даже крови здесь уже не было.

Когда отряд спустился во двор, солдаты добивали последних обскуров. Кто-то каялся и молил о прощении, кто-то бросался проклятиями. Каз обернулась, ища взглядом Валлета, надеясь, что он где-то за стенами, что таких приказов он не давал, и самоуправство военных будет наказано. Но Ан стоял почти у ворот, наблюдал, как одна из женщин со связанными руками локтём ударила в пах солдата, что держал её, и бросилась к воротам. Кинжал сорвался с руки Казимиры и вонзился беглянке в затылок. От всадников она бы не сбежала, руки связали — казнить единственную женщину никто не собирался. Солдатам не сыскать здесь походных фрин. Уж лучше быстрая смерть.

Нарочито медленные, картинные аплодисменты заставили Казимиру сморщиться. Кожаные перчатки Клаудии заглушали хлопки, щека всё ещё алела, а уголок губ нервно подёргивался. Клаудия приподняла полы белого плаща, чтобы переступить через струйку крови и войти во двор.

— Эй, эта была наша, — крикнул кто-то из солдат.

— Она могла броситься на князя, — отсекла Каз. — За своим лучше следите.

Вегард, шагавший первым, выставил перед Клаудией руку, не пуская дальше. Рейтары ещё проходили между тел, вонзали мечи в сердца, чтобы удостовериться, что живых не осталось. Одному из парней своего отряда Казимира велела подняться за теми послушниками, пусть спускаются.

Когда с телами было покончено, Вег опустил руку, и Ан прошмыгнул вправо, мимо дорожки к храму, с отвращением на лице прошёлся под высокими деревьями, где земля обагрилась.

Позади Казимиры застучали босые ноги по деревянным половицам. Загнанными мышатами девушки жались друг к другу, остановившись на широком крыльце, мальчишка — за их спинами. Так близко, Каз могла бы дотянуться до них, могла бы нож воткнуть или перерезать горло. Если бы знала.

Парнишка обогнул послушниц, скользнул за спиной Казимиры. Никто этого не замечал, а Вег стоял так далеко, что не успел бы, ни за что бы не успел. Послушник сделал ещё шаг, огибая солдат, ещё, он ведь один из своих, зачем его бояться, зачем следить, не блеснёт ли оружие в тщедушной руке.

Из-под разорванного рукава показался нож, но Каз увидела его слишком поздно, крикнула, но эти заферовы мышата бросились на подмогу своему. Двое на солдат, одна повисла на Казимире, мешая выдернуть кинжал, прицелиться, метнуть. Каз отшвырнула худую девушку в сторону, солдаты расправились с остальными, бросились наперерез мальчишке с ножом, но он быстрее, легче, ближе, сука!

Рывок, блеск, удар, нож нашёл цель, но не в чёрном камзоле, а в белом плаще. На ровном месте Казимира споткнулась, продолжая тянуться, пытаясь понять, зрение подводит или это реальность. Чей-то короткий вскрик. Ан подхватил падающую перед ним Клаудию.

На долю секунды послушник растерялся, даже не вынул нож, так и бросился на Ариана с кулаками, рыча:

— Всё из-за тебя!

Подоспели солдаты и Вегард. Как тряпичную куклу он отшвырнул мальчишку в сторону, почти к ногам Казимиры. Кто-то кричал, кто-то отдавал лающие приказы, Каз удержала пацана и ткнула его коленом в грудь, прижимая кинжал к горлу и мешая брыкаться. Удары, вскрики, звон металла о камень, упавшие тела — солдаты убили оставшихся послушниц и те повалились на ступени родного храма. Зачем-то Каз обернулась, будто не знала, что увидит, как по белому граниту растечётся кровь. В Белых Храмах всегда пахнет кровью.

— Это из-за него. — Мальчишка под ногой Казимиры продолжал брыкаться. На шее у него выступила кровь в нескольких местах, но рот не затыкался. Каз до сих пор не убила его только, чтобы дослушать.

— Почему в храме не было воспитанников? — Она надавила коленом сильнее, пока парень не зашёлся удушающим кашлем. — Где были ваши?

— Мы не его рабы! — Послушник попытался сбросить её с себя и получил железным кулаком в челюсть. — Не рабы, — теперь только скулил он. — Он продал нас, как скот.

— Вас предупредил кто-то? Вы знали об опасности? — настаивала Каз. Единственная ниточка, за которую она могла вытянуть правду на поверхность — этот малый, и если только кто-то приблизится к нему, Каз за себя не ручается.

Она оглянулась на Ариана. Может, рана несерьёзная, может, с Клаудией всё обойдётся, может...

Вег тоже сидел там, на траве, дрожащими руками пытался остановить кровь, лепетал что-то. Ариан всё ещё обнимал Клаудию за плечи, склонив голову к её, качался взад-вперёд. Он поднял лицо в слезах, остановил свой взгляд на мальчишке под ногой Каз. Тело Клаудии, уже затихшее, уже не держащееся за Вега, соскользнуло на землю. Ан встал и шагнул вперёд.

— Уйди, — рявкнул он на Каз и за плечо оттолкнул её в сторону.

Ариан вцепился в длинные волосы послушника, протащил его к лестнице, где уже лежали трупы. Казимира хотела было рвануться вперёд, остановить Ана, вдруг у пацана есть другое оружие, куда же ты лезешь, остолоп, но... Но мальчишка уже не смог бы ответить на удары. Ариан швырнул его на колонну, вновь и вновь бил головой о гранит, выл и рычал так, как Каз никогда не слышала. Она сжала кинжал в кулаке, но не приближалась, как заворожённая наблюдала, когда Валлет спихнул тело на ступени, стал бить ногами по рёбрам, голове, почкам. Остервенело, дико.