Все дороги этого мира - Ольга Табоякова

Потом к телу подошел Инрих, он под другую руку положил янтарь.

Последним, чтобы попрощаться, должен был подойти Хэсс, как выполняющий смертную волю Одольфо. Хэсс встал у изголовья, и постоял несколько минут. Затем принял у Илисты факел и запалил. Благодаря волшебному зелью, пламя занялось, и окутало тело Одольфо равномерным синим сиянием. В воздухе запахло солью. Люди постепенно отступали, шаг назад, еще один, еще один, еще один. Когда пламя погасло, и ничего не осталось, то все ушли.

- А теперь что? - В отличие от того времени, когда Хэсс сидел и разговаривал с Инрихом, сейчас ему не хотелось плакать. В душе лишь пылала глубокая печаль.

- Теперь самое важное, - шепотом ответила Илиста. Она тоже не плакала.

Хэсс подумал, что она отплакала свои слезы, когда прощалась с Одольфо и слушала от него анекдоты про них. Одольфо просил ее где-нибудь среди творческих личностей рассказать о нем, чтобы кто-нибудь использовал это в своих постановках.

- Что?

- Надо помянуть нашего драматурга. Каждый расскажет об Одольфо хорошую историю. Чем лучше будут истории, тем легче мы с ним попрощаемся.

Труппа собралась у большого стола с напитками и легкой закуской, которую сделал повар Грим. Чашки были наполнены. По обычаю, первой пили чашку крепкого несладкого красного чая, а дальше каждый мог выбирать, что больше по вкусу. Первую чашку выпили в молчании, каждый восстанавливал силы, вспоминал, прощался.

Хэсс налил себе красного вина. Сухое терпкое вино с послевкусеем полыни ложилось на его тяжелое настроение. Хэсс взял себе сладкую печенюшку, подходить к кому-то и разговаривать не хотелось. Но Илиста не оставила его своими заботами. Она подошла и обняла Хэсса:

- Я знаю, что тебе плохо, но пойдем со мной, - позвала она.

Подчиняясь ее просьбе, Хэсс пошел рядом. Илиста привела его маленькой группке. Боцман, Мореход, Санвау и Альтарен стояли рядом. Мореход что-то рассказывал, а остальные улыбались. Хэсс прислушался. Это, похоже, было окончание истории.

- И тогда Одольфо выиграл. Он указал источники всех цитат, которые приводил сердитый Льяма.

- И что получил заклад? - Санвау широко открыла рот.

- Конечно, маэстро Льяма вынужден был плясать в одних сапогах и рубашке на празднике, устроенном в его честь, - Альтарен улыбнулся воспоминанию.

- Фу, - Санвау скривила губы.

- Нет, нет, это было весело, - уверил Альтарен. - Маэстро Льяма совершенно не умеет танцевать. К тому же он танцевал эротический восточный танец, когда надо вращать живот и задницу. Так что одежда, вернее ее отсутствие, была как раз в тему.

Альтарен опять захихикал, Санвау еще больше насупилась. Она не находила историю забавной. Альтарен счел необходимым добавить:

- Одольфо не угадал только одной цитаты. Это были слова из его произведения. Маэстро Льяма еще долго шутил по этому поводу.

Потом Санвау рассказала о странных взглядах драматурга на акробатические трюки в постановках. Она сказала, что долго привыкала к мнению Одольфо, что трюки надо использовать только в двух случаях в занятиях любовью и занятиях войной. Илиста пересказала сколько раз она гонялась за Одольфо с ножом, и что он сам ей говорил, как его это развлекает, это дает ему почувствовать, что он тоже на сцене. Настала очередь Хэсса что-нибудь рассказать. Но в его голове было абсолютно пусто. Он ничего не мог вспомнить. Свое вино он выпил, печенюшку съел. Рассказы послушал. Хэсс был совсем не готов говорить.

- Хэсс, расскажи о своей печали, тогда она уйдет, - Илиста его жалела.

Вор несколько раз вздохнул, стараясь сконцентрироваться. Он начал говорить, чтобы что-то сказать.

- Меня в Одольфо поразила его неуемная жажда жизни, да и умер он хорошо, спокойно. Но лучше я его понял, когда он читал нам с Альтареном и Сесуалием выдержки из своего нового произведения про странного парня Судзуками.

Альтарен одобрительно прикрыл глаза. Санвау с любопытством уставилась на Хэсса, Илиста плеснула вина из своего стакана в его. Хэсс сделал глоток.

- Спасибо, донна Илиста, - поблагодарил он. Илиста кивнула. - Так вот, это совершенно необычная история, про которую он нам читал. Я тогда ничего не понял, да и сейчас понимаю слабо. Единственное, что я считаю, что каждая история имеет право на существование. И это я понял только тогда.

- У тебя душа поэта, - Альтарен высказал свое мнение. - Тебе бы писать стихи, Хэсс.

- Нет уже, благодарю, - в свою очередь покривился Хэсс. - Мне достаточно, что Одольфо поручил мне закончить свое произведение.

- Да? - Альтарен совсем не удивился. - Это он сделал удачный выбор.

- Да я писать не умею, - по привычке воспротивился Хэсс.

- Это неважно, - словами Одольфо ответил Альтарен. - Тебе надо ее закончить.

Санвау незаметно ушла, к ним присоединился Инрих:

- Ты пойди, там Анна плачет, - попросил он Илисту.

Актриса наклонила голову, и без вопросов ушла успокаивать расстроенную гримершу.

- Хэсс, ты не очень занят? - Инрих отвел его в сторону.

- Что-то еще? - вор был уверен, что опять грядут неприятности и просьбы.

- Можно сказать и так, Хэсс, - Инрих не знал, как подступиться к разговору. - Там со мной случилась история, и такой небольшой лысый человек говорит, что это ты во всем виноват.

- Вунь? - поразился Хэсс.

- Вунь, - облегчено выдохнул Инрих.

Хэсс встревожился:

- Инрих, что могло случиться?

Директор не отвечал, а тянул Хэсса дальше, но перед своей повозкой остановился.

- Хэсс, - Инрих испытывал смешанные чувства, и по его лицу Хэсс никак не мог догадаться, что последует дальше. - Хэсс, я пришел к себе, а там такой человечек.

- И? - Хэсс замер.

- Но не один, - выдавил из себя директор.

- И?

- Они сидят и играют в какую-то сложную игру, - объяснил Инрих.

- А почему они сидят у Вас? - в свою очередь озадачился Хэсс.

Директор глянул на вора своими выразительными серыми глазами:

- Потому, что они играют на мои вещи, Хэсс.

- Это как? - личный дух не ожидал от Вуня подобного коварства.

- Я тоже спросил также, Хэсс, - Инрих высказал наболевшее и успокоился. - А тот, который представился Вунем, заявил, что я должен заплатить за то, что нагрузил тебя.

- Это как? - заклинило Хэсса.

- Я не знаю, - директор все еще топтался у своей повозки. - А он мне сказал, что ты их личный дух, и нагружать тебя имеют право только они.

- Это как? - Хэссу тоже передалось замешательство директора. Он сам не знал сердиться или смеяться. - Они, что решили, что я их личная собственность?

- Насчет этого не знаю, Хэсс, - директор сделал паузу. - Но мои вещи они хорошо разыграли.