Лестница из терновника (трилогия) - Максим Далин

Я ухожу из библиотеки, когда уже начинает темнеть – и какая-то благая сила ведёт меня в покои Государевы. А там…

Там свита Государыни. И Канцлер. И маршалы Кши-На, и Вдова Нэр, и Ар-Нель, и почти весь Малый Совет, и ещё толпа народа. И Элсу в пушистом свитере из козьей шерсти. И Анну, который обнимает его за плечо. И Эткуру, который говорит Государю нашему Вэ-Ну невозможные слова:

– Я тебе обещаю мир, Снежный Барс. Обещаю – и клянусь, что сделаю всё мыслимое. Творцом клянусь. И до тех пор, пока ты сам не решишь его нарушить, мои люди против тебя оружия не повернут, Снежный Барс. Только и ты поклянись.

– Ты обещаешь от своего имени, Львёнок Эткуру, – говорит Вэ-Н. – Но – что скажет твой отец?

– Лев приказал мне поклясться, задумывая войну, – отвечает Эткуру, бледный, с синяками под глазами и обтянутыми скулами. – Но я не хочу, я сделаю всё, чтобы её не было. Я клянусь Творцом, смертью, кровью и Золотыми Вратами, что помешаю Льву воевать с Кши-На. А ты клянись, что не нарушишь границ, пока я буду сражаться за мир под звёздами. Клянись, Барс – иначе мы оба прокляты.

Маршалы переглядываются. Канцлер качает головой. Элсу и Анну смотрят выжидающе. И Вэ-Н говорит:

– Я клянусь не переступать границы без повода, День и Ночь мне свидетели.

И они оба подписывают ту самую бумагу, которая уже истрепалась до бахромы: Вэ-Н оставляет свою каллиграфическую подпись, а Эткуру надрезает ладонь и прикладывает кровавый отпечаток.

А Элсу говорит Государыне Ра:

– Прости меня, Снежная Рысь. Я тебя люблю, я был готов тебе служить… но видишь, как всё повернулось… Я возвращаюсь домой. Вместе с… вместе со своей женщиной – её ведь скоро привезут, да? И мы уедем, чтобы быть вместе с братьями. Дома.

Ра говорит:

– Ты можешь остаться. Ты болен – и тебя запросто могут убить.

Элсу преклоняет колено.

– Ещё раз прости, Снежная Рысь. У тебя очень хорошо, правда. Но мне нечем тебе заплатить за гостеприимство – поэтому я заплачу помощью братьям. Мы остановим войну – вместе. А убить могут любого мужчину и любого солдата.

Ра вмаргивает слёзы.

– Мы уедем в ближайшие дни, – говорит Эткуру. – И сделаем то, что обещали. И мир будет, Снежный Барс.

– Я тебе благодарен, Львёнок, – говорит Вэ-Н. – А когда-нибудь нас с тобой вспомнят наши потомки, живущие в свободных странах.

Анну смотрит на Ар-Неля и отводит глаза. И Ар-Нель говорит:

– Государь, я прошу вас великодушно позволить мне возглавить дипломатическую миссию в Лянчине.

– Вас почти наверняка убьют, Господин Ча, – говорит Вэ-Н. – Для дипломатии ещё чуть-чуть рановато.

Но Анну смотрит с воскресшей надеждой – и Ар-Нель говорит, улыбаясь:

– Убить могут любого мужчину и любого солдата, мой Государь.

А я и не сомневался, что он – сумасшедший.

После Совета, на котором всё обговаривается – в частности, состав дипломатической миссии Кши-На, куда входят Ар-Нель, Юу и я, как представитель горцев из Хен-Ер, меня останавливает Эткуру.

– Ты, правда, поедешь со мной?

– Куда ж я денусь, Львёнок, – говорю я. – Надо, чтобы за Л-Та и Ча кто-то присматривал.

– Ты можешь взглянуть, как скоро моей женщине можно будет ехать хотя бы в повозке?

Я обещаю. Ви-Э грозит очень тяжёлая дорога – но я отметил: её не собираются бросить здесь.

Мы идём в апартаменты южан. Я открываю дверь – и меня чуть с ног не сбивает запах дерьма и крови. Пол залит кровищей, она впиталась между рейками – пара солдат тщетно пытается размазать кровь мокрыми тряпками. У стены в приёмной – ужасная груда, закрытая пропитанными кровью плащами.

– Я же сказал, – бросает Эткуру с досадой, – спросите северян, куда убрать это мясо!

Как всё круто… что же случилось? Когда они успели? Ничего ж себе – это что ж я прозевал… Ну, слава Небесам, есть кого расспросить.

Анну открывает дверь в спальню. Я делаю шаг – и подошва прилипает к полу.

Вид такой, будто они спят рядом – Соня и Ви-Э: Ви-Э – на постели, а Соня – на полу, положив на кровать руки и голову. А рука Ви-Э – у Сони на волосах. А пол – в крови на палец.

Эткуру вдыхает и замирает. Анну кидается вперёд и дёргает Соню за плечо. Тело Сони легко и расслабленно заваливается на спину; его рукава задраны выше локтей, а вены аккуратно вспороты двойной «т» – вдоль и поперёк. Из бессильной руки выпадает пустой пузырёк с обезболивающим, который я днём передал для девочки…

– Не буди брата, солнышко, – шепчет Ви-Э, открывая глаза. – Он очень устал…

Эткуру издаёт радостный вопль и бросается на колени рядом с её постелью, прижимается лицом к её бедру, хватает за руки… Анну медленно выпрямляется.

– Как же так, – шепчет он потерянно. – Я же его просил…

Ви-Э облизывает искусанные губы.

– Мы с ним поговорили, миленький… с Рэнку, с братом моего Эткуру. Он мне всё до капельки рассказал… и попросил… ему самому-то нельзя, вера не велит… чтоб никудышником не остаться на том свете… – Ви-Э приподнимается на локтях, Эткуру её поддерживает. – Гад ваш Лев Львов, вот что я вам скажу, родные, – говорит она. – А Рэнку, Соня – он же Принц… честный Принц. А если Принц просит бедную актриску о помощи – как она откажет? Я не посмела. Такие дела.

Эткуру смотрит на мёртвого Соню и кусает пальцы. Элсу сжимает кулаки.

– Я прав, братья? – глухо спрашивает Анну. – Я прав, или вы всё ещё думаете, что надо было слушать Наставника?

Все молчат. Но Элсу подаёт Анну руку, а Эткуру кивает.

И закрывает своему мёртвому брату невидящие глаза.

Книга третья

Прогрессоры

…Нож забросьте, камень выньтеИз-за пазухи своей –И перебросьте, перекиньтеВы хоть жердь через ручей.За покос ли, за посев ли –Надо взяться, поспешать,А прохлопав –сами послелокти будете кусать,Сами будете не рады,Утром вставши – вот те раз:Все мосты через преграды –Переброшены без вас!..

Запись №140-01; Нги-Унг-Лян, Кши-На, Тай-Е, Дворец Государев

День ослепительно светел; свежий ветер разметал по лазурным небесам облака крыльями. Под каменными вазонами, украшающими дворцовую террасу, и в тени стен всё ещё держится посеревшая корка льда. Мир начинает подсыхать, но по бронзовым желобам с фигурными стоками в виде птичьих головок с крыши и вдоль аллей пока ещё течёт тоненькая звонкая вода. Парковые деревья сплошь покрыты розовыми цветочными почками в полпальца размером – весна. И девочка в солнечном сиянии очень хороша собой.