Проклятые поэты - Игорь Иванович Гарин

Да по какому такому праву явился ты на землю обращать в посмешище ее обитателей, ты, гнилой обломок, швыряемый скепсисом из стороны в сторону?

Самоотрицание – результат той бескомпромиссной исповедальности, которая, проклиная мир, уже не в состоянии следовать нелепым и неуклюжим оговоркам типа «кроме меня», «кроме моей религии», «кроме моего государства». Предвосхищая Кафку, Музиля и Беккета, дух восстает против самого себя, против собственного самодовольства и гегелевской напыщенности.

Лотреамон – демонический отрок, впервые почувствовавший, что сам дух бездуховен, что культура содержит в себе антикультуру. «Песни Мальдорора» – это первое европейское путешествие на край ночи, предшествовавшее скитаниям Селина, Лериса, Жарри, Арто, Ионеско, Беккета и других.

Это – уникальная исповедь. Не рассудочный, восходящий к Августину самоанализ, не духовные искания Толстого, не притязающее на откровенность лицемерие Руссо, но непосредственное, бурное и буйное чувствоизвержение – здесь и сейчас: «Я образую мой ум по мере того, как выстраиваю звено к звену мои думы».

Да, в двадцать и в шестьдесят пишут разные исповеди. И первые куда естественней – хаосом, невзвешенностью, непродуманностью деталей, чистотой и инфантилизмом чувств: только экзальтация, только врожденное чутье, только юношеская страстность в стремлении к истине плюс Божий дар. Не исповедание обретенной веры, но подлинность исканий.

Кто он?

Твой ум настолько болен, что ты сам не замечаешь этого и считаешь естественным, когда губы твои произносят безумные слова, исполненные адского величия.

Лотреамон

Даже его имя – граф де Лотреамон – вызов. Вызов претенциозному миру. Как Мальдорор – символ духа отрицания.

Возможно, свой псевдоним Изидор Дюкасс позаимствовал у Эжена Сю, автора романа «Латреамон». Происхождение имени Maldoror тоже не случайно – здесь определенная игра слов mal d’aurore (зоревое зло) и mal d’horreur (ужасающее зло).

О молодом человеке, обладавшем «разнузданной» фантазией и упредившем литературные течения XX века, известно чрезвычайно мало: он ушел из жизни, не дожив до 25 лет и не оставив даже могилы.

Дюкассы – родом из французского департамента Южные Пиренеи – принадлежали богатому роду, однако Изидор-Люсьен родился в Монтевидео, где отец служил консулом Франции. Говорят о гнетущей опеке отца, из-под которой поэт пытался вырваться (мать умерла, когда ребенку исполнилось полтора года.). Всё, что о нем достоверно известно, умещается в несколько строк. Сохранились только свидетельства о рождении (4 апреля 1846 г.) и смерти (24 ноября 1870 г.), да еще шесть деловых писем.

В 13 лет отец направил сына учиться во Францию: с октября 1859-го по май 1865-го Изидор – лицеист Тарба и По, где жили его родственники.

О школьных годах Изидора сохранились воспоминания его соученика Поля Леспеса, составленные, впрочем, в 1927 г., когда мемуаристу исполнился уже 81 год, а Лотреамон-Дюкасс стал знаменитостью. Тем показательнее «портрет» юного Изидора, нарисованный Леспесом, по-видимому, не поддавшимся искушению «подтянуть» облик одноклассника до уровня его громкой славы: «Я и сейчас словно вижу перед собой этого высокого худощавого юношу, слегка сутулого, с длинными спускающимися на лоб волосами и пронзительным голосом. В его лице не было ничего замечательного». Не было ничего экстраординарного или, тем более, «демонического» и во внешнем поведении Дюкасса. Было другое – запойное чтение беллетристики и незаурядное рвение при написании школьных сочинений на заданную тему – черты, непосредственно связанные с «творческим обликом» будущего «графа де Лотреамона».

По завершении лицейского курса будущий автор «Песен Мальдорора», судя по всему, два года провел в Тарбе, не задумываясь о профессии и предаваясь запойному чтению всего, что попадало в руки. Мечтая о грядущей славе, юноша «набирался ума» и делал первые пробы пера.

В 1867 году Изидор уже в Париже. Его литературный портрет сохранился благодаря воспоминаниям первого издателя «Песен» Альбера Лакруа: «Высокий, темноволосый, безбородый молодой человек, нервный, собранный и работящий».

Работал он, видимо, самоотверженно, неистово: «Песни» написаны, скорее всего, в течение одного 1868 года (возможно, начало работы – конец 1867-го). Песнь первая (без имени автора) опубликована Балиту в провинциальном издательстве в августе 1868-го и перепечатана (снова-таки анонимно) в коллективном альманахе «Ароматы души» в Бордо (январь 1869 г.).

В том же году шесть «песен» были набраны отдельной книгой в Брюсселе, но Альбер Лакруа, издающий «рискованных» авторов, таких как Золя или братья Гонкуры, отпечатав книгу и памятуя о судьбе «Госпожи Бовари» и «Цветов Зла», не решился пустить опус, изданный под именем графа де Лотреамона, в продажу. Это случилось лишь через несколько лет после падения Второй империи, когда Дюкасса уже не было в живых.

Изидор-Люсьен умер при невыясненных обстоятельствах в комнате доходного дома. В свидетельстве о смерти сказано лишь, что «холостяк» и «литератор» («других сведений не имеется») скончался в 8 часов утра, в четверг 24 ноября 1870 года.

Кладбище, где он похоронен, было срыто на следующий год после смерти злополучного поэта.

Возможные причины смерти молодого человека – быстротечная чахотка или самоубийство. Безвестность 24-летнего поэта и обстановка осадного положения Парижа в дни его смерти сделали его конец анонимным…

Первое издание «Песен» не было замечено: сохранилось лишь свидетельство, что уцененные экземпляры можно было купить у парижских букинистов еще в 1910 году.

Лишь спустя пятнадцать лет после первого издания Леон Женонсо, компаньон и преемник Лакруа, переиздал «Песни», уступив настоятельным просьбам Альбера Лакруа.

Поначалу «адскую машину», как называли книгу любители «клубнички», воспринимали «кентаврической помесью» готического («черного») романа и лирической прозы, родственной бреду. От внимания прозелитов ускользал скрытый за мелодраматизмом и эпатажем подтекст, философские отступления, скрепляющие «эпизоды» и отрывки в единую книгу: на ее единстве не без оснований настаивал автор, сравнивавший свое письмо со стаей скворцов, внутри которой кажущееся хаотическое движение обладает своеобразным порядком, движением стаи к определенной цели.

Первые впечатления критики от «Песен Мальдорора», относящиеся к концу XIX века, – «страсти-мордасти умалишенного», в лучшем случае «талантливого сумасшедшего» (Реми де Гурмон), в худшем – буйнопомешанного (Леон Блуа). Впрочем, второе издание «Песен» обратило на себя внимание других писателей: юный Альфред Жарри, натура психологически близкая Лотреамону, в «Минутах памятного песка» (1894) назвал автора «Песен» «своим другом из Монтевидео», а Гюстав Кан в одном из писем сравнил Лотреамона с Рембо.

Проницательный Андре Жид в дневнике записал, что чтение Лотреамона вызывает у него чувство стыда за собственные произведения. В предисловии к «Песням» издания 1925 года А. Жид усилил эту позицию: «Наряду с Рембо и, возможно, больше, чем Рембо, Лотреамон является провозвестником литературы завтрашнего дня». Можно сказать, что А. Жид предвидел ту роль, которую сыграет Изидор Дюкасс как предтеча сюрреализма и постмодернизма[45].

Всеми забытые «Les Chants