Лионесс: Зеленая жемчужина - Джек Вэнс

Я не испытываю желания убивать и калечить храбрых людей — ни ваши, ни мои бойцы этого не заслуживают. Выслушайте мои условия перемирия.

Вы должны вывести все свои войска из Ульфляндии, в том числе из Поэлитетца. Вам запрещается брать с собой какое-либо имущество, захваченное или накопленное в Ульфляндии; в том числе, вам запрещается забирать лошадей, скот, овец и свиней. Рыцарям разрешается сохранить по одному коню; все остальное должно быть оставлено в нетронутом виде.

Вы освободите всех рабов, крепостных, „скалингов“ и прочих пленных, находящихся у вас в услужении на Скагане, в Прибрежье и в любых других местах и заботливо, не причиняя им никакого вреда, доставите их в город Суарах.

Вы обязуетесь не вступать в сговор с моими врагами — в частности, с королем Лионесса Казмиром — и с любыми другими государствами, не становиться их союзниками и не предоставлять им рекомендации, помощь или полезные услуги.

Взамен я не стану предъявлять вам никаких требований о выплате репараций, о возмещении убытков или об исправлении неисчислимого вреда, нанесенного вами всем тем, кого вы грабили и унижали в своем ненасытном стремлении к расширению жизненного пространства.

Я предлагаю щедрые условия. Если вы их примете, вы можете с честью вернуться на Скаган, так как ваши бойцы дрались отважно. Не сомневаюсь, что эти условия позволят вам жить в достатке и в свое время завязать взаимовыгодные отношения с другими народами Старейших островов. Если вы их отвергнете, вы ничего не приобретете, но навлечете катастрофу на своих подданных и на свою страну.

Мы не можем быть друзьями, но по меньшей мере можем не быть врагами. Таковы мои предложения. Принимаете ли вы их?»

Сарквин, избранный правитель ска, произнес одно слово: «Принимаю».

Эйлас поднялся из-за стола: «От имени всех тех, кому пришлось бы погибнуть, если бы вы приняли иное решение, благодарю вас!»

Сарквин тоже поднялся и вернулся к своей армии. Через полчаса армия ска снялась с лагеря и двинулась на запад, к Прибрежью.

Война кончилась, победа была одержана. Гарнизон ска освободил Поэлитетц, сразу же после этого занятый гарнизоном ульфов. Естественно, король Одри возражал против такого ущемления его прерогатив, заявляя, что Поэлитетц находится на территории Даота.

Эйлас заметил в ответном послании, что, хотя король Одри затронул несколько любопытных вопросов чисто юридического характера и продемонстрировал завидное умение делать абстрактные логические умозаключения, его возражения практически никак не связаны с действительностью. В частности, Эйлас указал на тот факт, что исторически Поэлитетц служил крепостью, охранявшей Ульфляндию от Даота, но не служил никакой полезной цели, находясь под контролем даот-ских пограничных войск. Кроме того, неприступная линия Большого Эскарпа гораздо лучше отмечала границу между двумя королевствами, чем водораздел Тих-так-Тиха.

Одри в ярости швырнул письмо Эйласа на пол и не позаботился на него отвечать.

Эйлас и Друн вернулись в Тройсинет, поручив сэру Тристано и сэру Малуфу проследить за эвакуацией ска, которая в любом случае осуществлялась со свойственной этому народу методичной аккуратностью.

Через несколько дней после возвращения Эйласа в Миральдре появился Шимрод. Отужинав, Эйлас, Друн и Шимрод присели у пылающего камина в небольшой боковой гостиной. Наступило напряженное молчание. Наконец Эйлас заставил себя сказать: «Надо полагать, тебе нечего сообщить».

«Возникли необычные обстоятельства, но они по существу ничего не меняют».

«Какие обстоятельства?»

«Прикажи подать больше вина, — посоветовал Шимрод. — Мне придется долго говорить, и у меня пересохнет глотка».

Эйлас подозвал слугу: «Принесите еще две — нет, три бутыли вина; иначе Шимрод может сорвать голос, а мы не можем себе позволить такое упущение».

«Сорву я голос или нет, — заметил Шимрод, — нам все еще многое неизвестно».

Почувствовав едва уловимую неопределенность в интонации Шимрода, Эйлас поспешил переспросить: «Все еще?»

«Все еще — как раньше, так и теперь. Но я расскажу то, что узнал. Вы сами увидите, что этого недостаточно. Во-первых, Танджектерли — если считать старую добрую Землю, лишь один из десяти миров, вращающихся на невидимых веревках старины Хроноса. В некоторых живут только демоны, другие бесполезны даже для демонов. Висбью-ме открыл проход в Танджектерли своим ключом, хотя, по всей видимости, иногда такие проходы открываются самопроизвольно, и люди волей-неволей, к своему великому изумлению, оказываются в другом мире, безвозвратно исчезая из родных мест. Но это лишнее отступление. Усердный и непреклонный чародей по имени Тайсли Твиттен изучил эти миры, и его альманах позволяет измерять то, что он называет „импульсами“ и „фазами“ времени. В Танджектерли время идет не так, как на Земле: пока там проходит одна минута, здесь может пройти целый час — или наоборот, за все то время, пока мы здесь ужинали и беседовали, в Танджектерли могла пройти всего лишь минута».

«Любопытно, — сказал Эйлас. — Что дальше?»

«Начнем с Твиттена. Ипполито из Мауля приобрел его альманах, а затем его присвоил Висбьюме. По причинам, мне неизвестным, король Казмир поручил Висбьюме допросить Глинет, и Висбьюме заманил ее в Танджектерли. Почему в Танджектерли? По нескольким причинам. Одна из них заключается в том, что Тамурелло надеется спровоцировать меня или Мургена на опрометчивый шаг и захлопнуть какой-то капкан, навсегда оставив одного из нас в другом мире. Но мы отправили туда Кула, чтобы он попытался спасти Глинет. В отсутствие связи трудно судить, добился ли он каких-нибудь успехов…»

Ковровол трусил в направлении, которое Глинет решила называть «востоком» — противоположном той точке небосвода, где она впервые заметила черную луну. Это странное небесное тело с тех пор уже заметно сместилось к северу, не опускаясь и не поднимаясь над горизонтом.

На протяжении тридцати миль ковровол бежал вдоль берега реки; к югу простиралась открытая равнина. Блуждавшая вдали стайка длинноногих существ проявила интерес к огромному черному зверю и даже стала угрожающе приближаться, но ковровол прибавил ходу, и хищники прекратили преследование.

Река повернула широкой дугой на север, и ковровол углубился в бескрайнюю степь, поросшую короткой голубой травой и разбросанными одинокими сферическими деревьями.

Теперь Кул стоял, чуть расставив ноги, впереди, на первой паре плеч животного. Глинет, устроившись на высокой, выложенной подушками скамье под паланкином, могла обозревать окрестности. Если бы она захотела, она могла бы спуститься на ковер, покрывавший широкую спину зверя, и пройти назад — туда, где сидел, сгорбившись, Висбьюме в ошейнике, с глазами, слезящимися от ветра и унижения.