10 вождей. От Ленина до Путина - Леонид Млечин

Когда советский лидер направился в мае 1960 года в Париж на встречу в верхах – Хрущева, де Голля, Г. Макмиллана и Д. Эйзенхауэра, с ним поехал 21 советник (Ильичев, Добрынин, Трояновский, Молочков, Земсков, Александров-Агентов и другие известные дипломаты), 5 человек из КГБ, 8 переводчиков, 5 шифровальщиков, 10 стенографисток, 4 связиста, 4 шофера, 28 телохранителей, несколько финансистов, врачей и т. д.{653}. Но Хрущев приехал в Париж с готовым решением и не собирался обсуждать какие-либо вопросы с советниками! Он привык от них получать только тексты речей, которые безжалостно корректировал в ходе самих выступлений. Это был лидер, который все хотел делать и решать сам, без чьих-либо подсказок и советов. Такой образ мыслей и действий, безусловно, выказывал в нем сильную личность. Но здесь таилась и огромная опасность некомпетентности и крупных просчетов.

Хрущев мог по многу раз встречаться с представителями отдельной страны, пытаясь добиться какого-то конкретного решения. Так, например, чувствуя, сколь велика значимость для Японии проблемы «северных территорий», Хрущев решил пойти навстречу Токио, если там сделают откровенно антиамериканские шаги. Подобная ставка была заранее обречена на провал, тем не менее Хрущев с поразительным упрямством цеплялся за свой бесплодный замысел.

– Премьер СССР встречается 10 марта 1962 года с послом Японии в Москве X. Ямадой.

– Беседует с депутатом японского парламента Тоцукосукэ Такасаки 25 апреля 1962 года.

– Ведет долгие разговоры с министром земледелия и лесоводства Японии Итиро Коно 7 мая 1962 года.

– В июле 1964 года принимает делегацию социалистической партии Японии.

– Принимает 15 сентября 1964 года парламентскую делегацию Японии.

– Беседует 3 октября 1964 года с главой правительственной делегации Японии Фудзиямой…{654}

Я не перечислил все встречи Хрущева с японскими политиками в эти два с половиной года. Однако Хрущев настойчиво добивался не столько улучшения, налаживания экономических отношений со Страной восходящего солнца, сколько бесплодно пытался убедить собеседников в «бесперспективности» и опасности военно-политического союза Японии и США. Хрущев искренне верил, что революционная риторика может достигать цели в международных делах.

Годы «секретарства» Хрущева вмещают в себя и неудачную дипломатию по отношению к Китаю, серьезное ухудшение отношений с этой великой страной. Дело в том, что Хрущев еще до сталинских времен привык смотреть на Москву не только как на политический центр мирового коммунистического движения, но и как на своеобразный управляющий орган по координации международных усилий социалистических стран. С коминтерновских времен Хрущев, дитя своего времени, привык свысока взирать на своих «младших братьев». На Китай в том числе.

Хрущев встречался с Мао Цзэдуном несколько раз. И каждая последующая встреча проходила более напряженно. Китай после смерти Сталина уже не хотел безоговорочного признания главенствующей роли СССР в социалистическом лагере. В Пекине весьма холодно встретили решения XX съезда КПСС. Казавшийся монолитным союз двух гигантских держав оказался плохо «склеенным». Каждая из сторон имела свои национальные интересы, плохо сочетавшиеся с интересами союзника.

Когда Хрущев прибыл 29 сентября 1954 года в Пекин на празднование пятилетия Китайской Народной Республики, то казалось, что ничто не омрачит великой дружбы. Еще в своей речи на аэродроме он поздравил «китайский народ с принятием социалистической конституции и избранием великого сына и вождя китайского народа товарища Мао Цзэдуна Председателем Госсовета Китайской Народной Республики». Хрущев заявил, что «миролюбивые народы всех стран видят в нерушимой дружбе двух великих держав – Советского Союза и Китайской Народной Республики – могучий оплот мира, великую и непреоборимую силу, оказывающую все возрастающее влияние на решение всех международных проблем…»{655}.

Хрущев при встрече с Мао льстил ему, называя «великим вождем», превозносил его мудрость и волю. Он еще не знает, что менее чем через полтора десятилетия напишет о китайском лидере нечто иное: «Политика – это игра, и Мао Цзэдун всегда играл в нее с азиатским коварством, следуя своим правилам лести, предательства, беспощадной мстительности и лжи. Он обманывал нас многие годы, прежде чем мы поняли эти трюки»{656}. Правда, причину ссоры с Китаем Хрущев усматривает… в советском после Юдине. Первый секретарь диктовал в своих воспоминаниях: «…я могу с достаточным основанием заявить, что мы… рассорились бы с любой другой страной, в которую был бы назначен послом Юдин. Его послали в Югославию, и мы поссорились с Тито. Юдин поехал в Китай, и мы поссорились с Мао. Это не случайное совпадение»{657}.

Думаю, нет нужды доказывать, что умозаключение Хрущева ошибочно. Причины разрыва были, конечно, глубже. Об одной из них мы говорили: Мао не мог после смерти Сталина довольствоваться положением вассала. Были и другие причины, производные. В частности, XX съезд КПСС, развенчавший культ личности, своими решениями почти прямо задевал КПК, КНР, где возвеличивание Мао достигло почти сталинского размаха. Мао Цзэдун не мог пойти на акцию, аналогичную той, которую провел Хрущев на партийном съезде. Это означало бы для Мао самоубийство. Китайских руководителей больно задело вначале замораживание, а затем и отказ от сотрудничества военно-технического характера в ядерной области. Хотя китайский лидер и называл атомную бомбу «бумажным тигром», он хотел обладать ею. Хрущев не раз публично достаточно прозрачно намекал на эти вопросы.

Так, в октябре 1964 года, за десяток дней до своего свержения с поста первого секретаря ЦК и Председателя Совмина, находясь в отпуске (вместе с Микояном), он принял японского политического деятеля Фудзияму. Зашла речь о Китае, и здесь неожиданно Хрущев приподнял занавес над тайной ухудшения советско-китайских отношений.

«Ядерный взрыв, – сказал Хрущев, – китайцы могут произвести. В момент наших близких, братских отношений китайские ученые были допущены к очень многим нашим секретным работам, они видели, как мы делаем… Мы дали им оборудование для производства атомного горючего…»

Здесь бросил реплику участвовавший в беседе Микоян: «Мы китайцам заводы смонтировали и другую помощь оказали».

Хрущев продолжал: «Так что они очень много получили от нас и многое знают, как делать»{658}.

Действительно, СССР помог Китаю в создании военной промышленности, в том числе и в подготовке специалистов-ядерщиков. И хотя после 1958 года эта помощь прекратилась, задел был солидный.