Тайный воин - Линн Флевеллинг

«Но разве меня самого могло бы хоть что-нибудь утешить, если бы я потерял Тобина? — с горечью подумал Ки. — Что, если бы стрела попала ему в горло, а не в плечо? Или Айя вовремя не пришла на помощь? Ну тогда, по крайней мере, мы погибли бы вместе».

Пока Ки сонно размышлял об этом, из темноты вышел Фарин и подошел к Лисичке; он набросил на плечи юноше одеяло. Потом стал что-то говорить юноше, но так тихо, что Ки не слышал ни слова Лисичка согнулся, прижав колени к груди и закрыв лицо руками.

Ки тяжело сглотнул и потер глаза, которые вдруг защипало. Фарин лучше других понимал, что чувствовал Лисичка.

— Что с ним теперь будет? — шепотом спросил Тобин, и Ки понял, что принц тоже наблюдал за этой сценой. — Как думаешь, Корин позволит ему остаться с кем-то из компаньонов?

Ки об этом пока не думал. Лисичка был одним из них, причем одним из лучших.

— Домой ему тоже возвращаться нет смысла, — сказал он. — Его отец лорд, но Лисичка — четвертый сын.

— А может он стать оруженосцем Никидеса?

— Наверное.

Но Ки сомневался, чтобы Лисичка обрадовался такому предложению. Он ведь был не просто предан Орнеусу, он искренне любил этого вечно пьяного хвастуна, хотя Ки никогда не мог понять за что.

В павильоне за их спинами генералы все еще продолжали совещаться с королем. В Новом дворце царила зловещая тишина, и Ки слышал монотонное гудение голосов в храме Великой Четверки — жрецы непрерывно читали молитвы; аромат благовоний и сжигаемых подношений, казалось, насквозь пропитал все вокруг. Ки посмотрел на холодный серебряный месяц, гадая, куда сегодня подевались все боги.

Вскоре задул ветер и принес со стороны залива запахи дыма и смерти и далекие голоса врагов, распевавших песни.

«Песни победы», — уныло подумал Ки.

Тобин резко проснулся оттого, что кто-то коснулся его плеча. Это оказался Мориэль.

— Тебя зовет король, принц Тобин.

Фарин и Ки молча двинулись следом, и Тобин порадовался этому.

Еще футов за десять Тобин ощутил исходившие от короля запахи бренди и целебных трав, но взгляд его дяди был острым и внимательным, когда он показал Тобину на табурет у своих ног. Хилус, Рейнарис и Нирин все еще были здесь, и Корин тоже. Вид у всех был очень мрачный.

Эриус протянул к Тобину левую руку и всмотрелся в его лицо так пристально, что Тобин внезапно испугался. Он молчал, прислушиваясь к прерывистому и неглубокому дыханию короля.

Через пару мгновений Эриус отвел взгляд и откинулся на спинку кресла.

— Этим утром в прибрежные города отправили почтовых голубей, — хрипло прошептал он. — Волчи очень сильно пострадал от оспы. Они никого не смогли послать к нам. Илани может собрать немного людей, но там вообще небольшой гарнизон.

— А что слышно из Атийона? Солари ведь должен уже двигаться сюда.

— От них не пришло ответа, — сказал Хилус. — Мы послали несколько птиц, но ни одна не вернулась. Возможно, их перехватил враг. Но как бы то ни было, нам приходится предположить, что Солари ни о чем не знает.

— Ты должен отправиться туда, Тобин, — прошептал король. — Нам необходимо подкрепление из Атийона! С постоянным гарнизоном крепости, людьми Солари и ополченцами из окрестных городов ты мог бы поднять около трех тысяч воинов. Ты должен привести их сюда, и как можно скорее!

— Конечно, дядя. Но как я туда доберусь? Столица окружена.

— У врага недостаточно людей, чтобы полностью нас блокировать, — пояснил Рейнарис. — Основные силы они сосредоточили вдоль восточной стены и около ворот. Но их линии не слишком плотные, особенно с севера и с запада. Небольшие отряды вполне могут прорваться там. Моя разведка нашла подходящее место рядом с северо-западными грузовыми воротами. Мы спустим тебя со стены. Но тебе придется самому найти лошадей, когда ты выберешься наружу.

— Что скажешь на это, Фарин?

— Если предположить, что мы сможем по дороге сменить лошадей, мы доберемся туда к завтрашнему полудню. Но путь назад займет больше времени, нам ведь придется двигаться с пехотой. Так что может и три дня пройти, прежде чем мы вернемся.

— Слишком долго! — Эриус нахмурился. — Форсируй переход, Фарин, как мы это сделали в Калофорде. Если не поспешишь, защищать будет просто нечего, столица перестанет существовать. Но Эро — сердце Скалы. Если падет Эро, падет Скала.

— Сколько человек я могу взять с собой? — спросил Тобин.

— Чем меньше, тем лучше, — посоветовал Рейнарис. — Вы не должны привлекать внимание. — А еще лучше будет, если все оденутся как рядовые солдаты, — сказал Нирин.

Тобин неохотно кивнул волшебнику.

— Со мной пойдут Фарин и Ки. — Тобин помолчал, потом решительно добавил: — И мой гвардеец Кони. Он один из лучших моих конников.

— И я! И меня возьми! — послышались из тени голоса других солдат Тобина.

— Я пойду. — Лисичка протолкался вперед, быстро подошел к Корину и опустился перед ним на колено. — Прошу, позволь мне отправиться с ним!

Корин что-то шепнул на ухо отцу, и Эриус кивнул.

— Хорошо.

— И я! — выкрикнул Лута, тоже вырываясь вперед.

— Нет, — жестко произнес Эриус. — Корин должен будет завтра занять мое место на поле битвы, и ему понадобятся все компаньоны. Вас и так уже осталось слишком мало.

Смущенный Лута прижал кулак к груди, салютуя, и низко поклонился.

— В общем, это все, — сказал Рейнарис. — Вы четверо отправляетесь с принцем Тобином. Я позабочусь, чтобы для вас нашли простую одежду, и дам эскорт до стены.

Когда они повернулись, чтобы уйти, Эриус взмахнул рукой.

— Подожди, племянник.

Тобин снова сел рядом с королем. Подав знак, чтобы он придвинулся поближе, Эриус прошептал:

— Ты настоящий сын своего отца, Тобин. Я знаю, ты меня не предашь.

Тобин сдержал дыхание, боясь поднять взгляд.

— Ложная скромность сейчас ни к чему, — прохрипел Эриус, неправильно его поняв. — Я скажу тебе то, чего мне бы не следовало говорить, и ты никому это не передашь, слышишь?

— Да, дядя.

— Мой сын… — Эриус наклонился еще ближе, скривившись от боли. — Мой сын совсем не такой хороший воин, как ты…

— Неправда, дядя!

Эриус грустно покачал головой.

— Это правда, и ты это знаешь. Но он будет королем, и завтра ему придется вместо меня встретиться с врагом. Поспеши вернуться с подкреплением, а потом держись постоянно рядом с ним, и теперь, и в будущем. И ты займешь место Рейнариса, когда Корин наденет корону, согласен? Обещай мне это, Тобин.

— Да, дядя.

Вспыхнувшее в его уме воспоминание о лице матери в день ее смерти позволило солгать без труда. Но когда Тобин пошел прочь из павильона, чтобы переодеться, он не смог посмотреть в глаза Корину.