Антология сатиры и юмора XX века - Евгений Львович Шварц

Золушка прислушивается несколько мгновений, но ответа ей нет.

— Ну что же, — вздыхает девочка. — я тогда вот чем утешусь когда все уйдут: я побегу в дворцовый парк, стану под дворцовыми окнами и хоть издали полюбуюсь на праздник.

Едва Золушка успевает произнести эти слова, как дверь кухни с шумом распахивается. На пороге — Мачеха Золушки. Эго рослая, суровая, хмурая женщина, но голос ее мягок и нежен. Кисти рук она держит на весу.

ЗОЛУШКА. Ах, матушка, как вы меня напугали!

МАЧЕХА. Золушка, Золушка, нехорошая ты девочка! Я забочусь о тебе гораздо больше, чем о родных своих дочерях. Им я не делаю ни одного замечания целыми месяцами, тогда как тебя, моя крошечка, я воспитываю с утра до вечера. Зачем же ты, солнышко мое, платишь мне за это черной неблагодарностью? Ты хочешь сегодня убежать в дворцовый парк?

ЗОЛУШКА. Только когда все уйдут, матушка. Ведь я тогда никому не буду нужна!

МАЧЕХА. Следуй за мной!

Мачеха поднимается по лестнице. Золушка — следом. Они входят в гостиную. В креслах сидят сводные сестры Золушки — Анна и Марианна. Они держат кисти рук на весу так же, как мать. У окна стоит Лесничий с рогатиной в руках. Мачеха усаживается, смотрит на Лесничего и на Золушку и вздыхает:

— Мы тут сидим в совершенно беспомощном состоянии, ожидая, пока высохнет волшебная жидкость, превращающая ногти в лепестки роз, — а вы, мои родные, а? Вы развлекаетесь и веселитесь. Золушка разговаривает сама с собой, а ее папаша взял рогатину и пытался бежать в лес. Зачем?

ЛЕСНИЧИЙ. Я хотел сразиться с бешеным медведем.

МАЧЕХА. Зачем?

ЛЕСНИЧИЙ. Отдохнуть от домашних дел, дорогая.

МАЧЕХА. Я работаю как лошадь. Я бегаю, хлопочу, очаровываю, ходатайствую, требую, настаиваю. Благодаря мне в церкви мы сидим на придворных скамейках, а в театре — на директорских табуреточках. Солдаты отдают нам честь! Моих дочек скоро запишут в бархатную книгу первых красавиц двора! Кто превратил наши ногти в лепестки роз? Добрая волшебница, у дверей которой титулованные дамы ждут неделями. А к нам волшебница пришла на дом. Отавный королевский повар вчера прислал мне в подарок дичи.

ЛЕСНИЧИЙ. Я ее сколько угодно приношу из лесу.

МАЧЕХА. Ах, кому нужна дичь, добытая так просто! Одним словом, у меня столько связей, что можно с ума сойти от усталости, поддерживая их. А где благодарность? Вот, например, у меня чешется нос, а почесать нельзя. Нет, нет, отойди. Золушка, не надо, а то я тебя укушу.

ЗОЛУШКА. За что же, матушка?

МАЧЕХА. За то, что ты сама не догадалась помочь бедной, беспомощной женщине.

ЗОЛУШКА. Но ведь я не знала, матушка!

АННА. Сестренка, ты так некрасива, что должна искупать это чуткостью.

МАРИАННА. И так неуклюжа, что должна искупать это услужливостью.

АННА. Не смей вздыхать, а то я расстроюсь перед балом.

ЗОЛУШКА. Хорошо, сестрицы, я постараюсь быть веселой.

МАЧЕХА. Посмотрим еще, имеешь ли ты право веселиться. Готовы ли наши бальные платья, которые я приказала тебе сшить за семь ночей?

ЗОЛУШКА. Да, матушка!

Она отодвигает ширмы, стоящие у стены. За ширмами на трех ивовых манекенах — три бальных платья. Золушка, сияя, глядит на них. Видимо, она вполне удовлетворена своей работой, гордится ею. Но вот девочка взглядывает на Мачеху и сестер, и у нее опускаются руки. Мачеха и сестры смотрят на свои роскошные наряды недоверчиво, строго, холодно, мрачно. В напряженном молчании проходит несколько мгновений.

— Сестрицы! Матушка! — восклицает Золушка, не выдержав. — Зачем вы смотрите так сурово, как будто я сшила вам саваны? Это нарядные, веселые бальные платья. Честное слово, правда!

— Молчи! — гудит Мачеха. — Мы обдумали то, что ты натворила, а теперь обсудим это!

Мачеха и сестры перешептываются таинственно и зловеще. И вот Мачеха изрекает наконец:

— У нас нет оснований отвергать твою работу. Помоги одеться.

К усадьбе Лесничего подкатывает коляска. Толстый усатый Кучер в ливрее с Королевскими гербами осаживает сытых коней, затем он надевает очки, достает из бокового кармана записку и начинает по записке хриплым басом петь:

Уже вечерняя роса

Цветочки оросила.

Луга и тихие леса

К покою пригласила.

(Лошадям.) Тпру! Проклятые!

А я, король, наоборот.

Покою не желаю.

К себе любезный мой народ

На бал я приглашаю.

(Лошадям) Вы у меня побалуете, окаянные!

А чтоб вернее показать

 Свою любовь и ласку,

Я некоторым велел послать

Свою личную, любимую,

Ах-ах, любимую, Да-да, любимую.

Любимую, любимую

Коляску.

Двери дома распахиваются. На крыльцо выходят Мачеха, Анна, Марианна в новых и роскошных нарядах. Лесничий робко идет позади. Золушка провожает старших. Кучер снимает шляпу, лошади кланяются дамам. Перед тем как сесть в коляску. Мачеха останавливается и говорит ласково:

— Ах да. Золушка, моя звездочка! Ты хотела побежать в парк, постоять под королевскими окнами.

— Можно? — спрашивает девочка радостно.

— Конечно, дорогая, но прежде прибери в комнатах, вымой окна, натри пол, выбели кухню, выполи грядки, посади под окнами семь розовых кустов, познай самое себя и намели кофе на семь недель.

— Но ведь я и в месяц со всем этим не управлюсь, матушка!

— А ты поторопись!

Дамы усаживаются в коляску и так заполняют ее своими пышными платьями, что Лесничему