Красная сестра - Марк Лоуренс

— Я знаю, о чем ты думаешь. — Гесса подвинулась, чтобы присоединиться к Ноне, наблюдавшей за исчезающими вдали колоннами.

— Нет, не знаешь.

— Я не думаю, что у нас осталось достаточно времени, чтобы быть забытыми. Точно нет, если мы сделаем что-то экстраординарное. Если мы будем гореть достаточно ярко, нас будут помнить до тех пор, пока Луна не упадет и Коридор не закроется.

— Тогда все не так уж плохо.

— Так и будет, если мы все еще будем живы, чтобы увидеть это!

Сестра Сковородка мрачно посмотрела на них:

— Никогда не стоит связывать двух послушниц нитями. Твой эксперимент был опрометчивым, Послушница Гесса, даже если ты не знала, что у Послушницы Ноны есть кровь. — Она рассеянно потерла культю. — И теперь вы делитесь не только снами и болью, но и праздными мыслями… Жизни тех, кто так тесно связан, тяготеет к тому, чтобы стать зеркалами жизни друг друга — со временем их ритмы начинают совпадать, пока не останется никаких различий, одно совпадение в восприятии кризиса и мира.

Гесса пристыженно опустила глаза. Нона неуверенно протянула руку к ее плечу:

— Звучит не так уж плохо. Если мы будем держаться вместе, это просто означает, что мы вместе будем бороться с неприятностями.

Повозка выехала на Виноградную Лестницу, более длинный спуск на равнину, но менее опасный, чем Дороге Безмятежности, и, несмотря на свое название, без лестницы. Покинув плато, они повернули, миновали монастырские виноградники, приютившиеся в объятиях скал, и по Ратлендской дороге въехали в Истину.

Величественные ворота города были открыты. Казалось, у людей внутри столько же неотложных дел, сколько и во всем мире за пределами города, что привело к огромному скоплению народа; многие использовали локти и хлысты, чтобы проложить себе дорогу, и все кричали.

Нона сидела сгорбившись и обхватив колени, пока тележка медленно продвигалась вперед.

— Я совсем забыла этот запах, — сказала Гесса. Она была единственной из Серого Класса, кто не пришел посмотреть на ковку в Калтессе.

Ара сморщила нос, зачарованно наблюдая за толпой:

— Ты должна приехать сюда в свят-день! Есть так много... — Она замолчала, вспомнив, что сейчас она поймана в ловушку на скале жадностью Шерзал, а Гесса — собственной ногой, так же эффективно. — Прости.

Настоятельница держала Ару в монастыре по просьбе ее дяди — лорд Йотсис все еще был обеспокоен тем, что Шерзал планировала похитить его племянницу. Практически Ара злилась на Зоул только из-за этого факта, который нависал над каждым седьмым днем. Ара буквально тосковала по Истине. Ходьба по магазинам, говорила она, — величайшее из удовольствий. Нона, никогда ничего не покупавшая и не имевшая денег, не имела никакого мнения на этот счет, но, судя по уличным лоткам, теснившимся вдоль главной улицы, ведущей от ворот, это был один из самых популярных контактных видов спорта в городе.

Как только они миновали ворота, толкотня стихла, и через сотню ярдов они уже спокойно ехали по широкой мощеной улице. По обе стороны возвышались величественные заведения в три и четыре этажа, с ресторанами внизу и гостевыми комнатами наверху. На боковых улицах теснились кузнецы, колесники, кожевники, седельники, лавки галантерейщиков и всевозможные гостиницы. Позже главную улицу захватили портные и ювелиры, серебряных дел мастера и золотых дел мастера, с роскошными квартирами наверху; иногда на одном из балконов был виден какой-то богатый арендатор, потягивающий вино и наблюдающий за миром, текущим буквально под его ногами.

Взгляд Ноны завораживали цвета. В монастыре все было серым, черным или бледно-желто-зеленым, как известняк. Когда Красная Сестра надевала свой официальный костюм, это было ярким всплеском на тусклой палитре. Если бы Красная Сестра появилась среди толп, окупировавших Истину, никто не остановил бы на ней свой взгляд.

Кучер свернул на оживленном перекрестке и поехал вверх по пологому склону в районы, отведенные под частные дома. У Ноны возникло ощущение, что она уже бывала на улицах, по которым они проезжали. Она обернулась и увидела, что Гесса смотрит так же, как и она. Гесса вдруг показалась очень юной, ее костлявое тело было слишком маленьким для ее рясы, а лицо таким худым и угловатым, что она могла сойти за одну из лесных никси, о которых рассказывала истории Нана Эвен. Солнце, все еще низко висевшее на востоке, придавало ее светлым кудряшкам нечто неземное, превращая их в подобие нимба. На мгновение Ноне показалось, что Гесса ничуть не изменилась с тех пор, как они много лет назад путешествовали с Гилджоном, ни на йоту.

— Мои воспоминания. — Гесса наклонилась вперед, одной рукой опираясь на качающуюся тележку, а другой касаясь руки Ноны. — Ты вспоминаешь мои воспоминания.

Над ними прошла тень, и Нона, подняв глаза, увидела высокую кирпичную башню с большим колоколом, открытым навстречу стихиям. Она уже видела ее раньше. Но другими глазами. К тому времени, как они подъехали к Академии, Нона уже могла сказать кучеру, где повернуть налево, а где направо.

Они проехали вокруг большого здания, в котором Гесса и другие проходили испытание, мимо ряда других школьных зданий и пересекли большой мощеный двор. Перед ними прошел отряд солдат — двадцать человек в кольчугах, с копьями за плечами, в золотых и зеленых туниках и с эмблемой на груди: огромным деревом, черным на фоне восходящего красного солнца.

— Войска императора, — сказала Сестра Сковородка. — А это, послушницы, стены императорского дворца. — Сестра Сковородка указала культей на широкую стену, уходящую вдаль в обоих направлениях. Прямо за стеной возвышался круглый замок, самая могучая крепость, какую только могла вообразить Нона, выглядевшая так, словно принадлежала к другой эпохе, когда гиганты строили из огромных скальных блоков. Казавшееся маленьким в тени стены, но все же такое же большое, как Калтесс, и гораздо более величественное, лежало еще одно здание. — То, что возвышается над стеной императора, и есть Ковчег-Крепость. А наша цель — Зал Академии. Все эти здания — Академия, но это ее сердце.

—