Ринго Старр - Алан Клейсон

Это что касается янки. А что бы делал мир без них? Если говорить более конкретно, где были бы «The Beatles» и Ринго? А ваш покорный слуга Алан Клейсон? Благодаря Straight Man or Joker, The Quiet One: A Life of George Harrison и Backbeat (биография Стюарта Сатклиффа) я был почетным гостем на многих американских собраниях, посвященных «The Beatles», где встретил множество интересных людей; некоторых из них я могу назвать своими самыми близкими друзьями. Простите за глупую аналогию, но, если для британцев битломания длится на протяжении всей их жизни, то в США она, похоже, вечна.

Возможно, именно поэтому большую часть мирового турне Ринго с «All–Starr Band» 1992 года прошла в городах Соединенных Штатов. Кейт Эмерсон так и не присоединился к ним, зато присоединился Тодд Рундгрен и Джо Уолш из старого состава. Позже в состав команды влились Зак Старки, Дэйв Эдмундз и Бертон Каммингс, участник «The Guess Who», канадского коллектива, который в семидесятых годах выпустил несколько бестселлеров в Америке, но в Европе почти не был известен.

Когда «All–Starr Band» летом 1992 года пересекли Атлантику, одной из наиболее желанных остановок было участие в джазовом фестивале в Монтрё для записи второго концертного альбома, в Stadtpark в Гамбурге, в лондонском Hammersmith Odeon и ливерпульском Empire. По иронии судьбы в тот же самый вечер — 6 июля — Пит Бест и его группа работали в Cavern.

Если Маккартни — с «Wings» и без них — частенько выступал у себя на родине, то для Старра это была первая, так сказать, игра на своем поле со времен «The Beatles». Для некоторых его выступление было более чем просто приезд поп–певца. Ринго Старр из плоти и крови предстал перед ливерпульцами как Моисей, сошедший с горы Синай к израильтянам. Пускай никто и не ждал, что вот–вот разойдутся воды Мерси, зато это шоу по масштабу можно было сравнить с последним боем Мохаммеда Али в Лас–Вегасе.

Хотя в разгар оваций и прозвучали любимые всеми «Act Naturally» и «With a Little Help from My Friends», только чудо могло спасти шоу от закономерного спада. Если верить беспристрастной оценке некоторых очевидцев, то это шоу практически ничем не отличалось от остальных концертов турне, разве что Ринго посвятил один из опусов своей матери. Хотя Старр, как и ожидалось, молотил по барабанам, больше всего он походил на приглашенного вокалиста, который уходил за кулисы всякий раз, когда кто–нибудь из остальных выходил на авансцену со своим номером.

Но давайте все же отдадим ему должное. На этот раз Ринго решил пойти на риск: вперемежку с желтыми подводными лодками и маленькой помощью его друзей исполнялись и песни с нового альбома «Time Takes Time», записанного в Лос–Анджелесе для Private Stock. Помимо сессионных музыкантов всех мастей и огромного количества аранжировщиков в его записи приняли участие Брайан Уилсон и Том Петти, а также целая когорта топ–продюсеров: Джефф Линн, Фил Рамон (который также работал с Полом Маккартни и Джулианом Ленноном), Дон Уоз и Питер Эшер (принимавший участие в записи «You Never Know»).

На альбоме была представлены: одна вещь Лин–на («Call Me»), «What Goes Round» Рика Сачоу, кавер–версия «Don't Be Cruel» Элвиса Пресли и песни Стар–ра, написанные в одиночку или с Маккартни («Angel In Disguise»), или с Джонни Уорманом: навязчивая «Don't Go Where the road Don't Go», автобиографическая «All in the Name of Love» и «Runaways».

Ринго постарел, и это отразилось на выборе тем для песен, которые писал он и его друзья. В его песнях реалистичные тексты об отцовстве («Golden Blunters»), ушедшем времени, сожалении о былой глупости и так далее сочетались с умными аранжировками и самыми современными технологиями, что делало звук альбома слишком «причесанным», чересчур «американским», на мой взгляд, — однако это мнение человека, который с большим удовольствием приобрел бы поцарапанную «сорокапятку» «The Troggs», чем получил в подарок на Рождество последний альбом Брюса Спрингстина.

Да что я вообще понимаю, черт возьми. Миллион фанатов Брюса Спрингстина не могут ошибаться одновременно. Как и не могли ошибаться миллион поклонников Старра в 1973 году. Если вернуться на двадцать лет назад во времена «Photograph» и «You're Sixteen», можно ли назвать хитами «Time Takes Time» и «пилотный» сингл с альбома «Weight of the World»? Правильно, надеюсь, вы угадали. Однако провал альбома связан скорее не со стерильностью звука, а с ситуацией в чартах. Кому нужны «правильные» песни — даже столь неприметная «Weight of the World» с побрякиваниями в духе «Byrds»! Если вы услышите мое брюзжание по поводу всех этих новомодных рэп–команд и групп типа «Boyzone» — перед вами типичный папаша среднего возраста из тех, кто в 1966 году поливал грязью «The Rolling Stones». Однако, если бы я собрался посетить концерт Ринго, что бы я хотел на нем услышать? Старр не стал выдумывать ничего нового отчасти из–за своих фэнов, старых и новых, которые готовы громко аплодировать, слушая музыку вчерашнего дня. Джордж Харрисон понимал это не хуже Старра: в 1992 году на концерте в Royal Albert Hall он не исполнял ничего, кроме битловских вещей и своих старых хитов.

Ринго всегда был любителем специальных гостей. В 1992 году он пригласил Хэрри Нильссона — еще одного сессионного музыканта на записи «Time Takes Time» — принять участие в выступлении «The All–Starr Band» в Лас–Вегасе. Нильссон, который когда–то не выступал на публике, позже появился на одном из фестивалей в Чикаго, посвященных «The Beatles», где отвечал со сцены на вопросы зрителей, а затем, в сопровождении местной команды «Liverpool», исполнил несколько вещей, включая «Without You». В отеле он жил в номере, соседнем с моим. Мое знакомство с Хэрри началось с весьма неприятного инцидента: я позвонил в приемную и потребовал, чтобы администратор попросил детей (как выяснилось, это были дети Нильссона) выключить их чертово видео, которое мешало мне спать. Однако, когда нас познакомили, мы быстро подружились, возможно потому, что мне, честно говоря, не особо нравилось его творчество. Таким образом, я не юлил перед ним, как все остальные. Во время нашей беседы о методологии сочинения песен мы обменялись демопленками и пообещали друг другу встретиться, если он появится в Англии, а я в Калифорнии. Мы также обсудили возможность того, что в будущем я напишу его биографию.

Одни говорят, что это был непоследовательный гений, другие вообще считают его занудой, но мне Хэрри Нильссон нравился потому, что бог знает за что я нравился ему. Да что там говорить, я не слишком–то баловал его комплиментами ни в «The Quiet One», ни в «Straight Man or Joker?», последнюю из которых он читал в моем присутствии. Тем не менее я чувствовал, что теперь, когда он более–менее поправил здоровье, Хэрри не оставлял надежды вернуть себе былую популярность, хотя одна из последних его фраз перед нашим расставанием все еще звучит у меня в голове: «Я уже не настолько уверен в завтрашнем дне, как раньше».