Буря на Эльбе - Мириам Георг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эмма и Марта в последний момент договорились, чтобы Изабель похоронили не в безымянной могиле на территории тюрьмы, а на Ольсдорфском кладбище, что стоило им много сил и денег. Пришел и Йо. Лили не могла представить себе более печального события.
Начался дождь, когда небольшая процессия шла между могилами. Священник вышел вперед, расправил плечи, глядя в небо, и ускорил шаг. Люди, несшие гроб с телом Изабель, с трудом поспевали за ним. Когда гроб опустили в могилу, а звуки колокола, приглушенные дождем, эхом разнеслись по кладбищу, Лили услышала рядом с собой сдавленные рыдания подруг. Марта прижимала платок к бледному лицу, Эмма беззвучно плакала, как всегда сдержанная, но бледная от горя, и даже глаза Йо блестели. Лили больше не могла плакать. Она не замечала дождя, лишь смотрела на маленькие капли на крышке гроба и ничего не чувствовала. Йо стоял рядом с ней и держал за руку. Как они будут жить дальше?
Безмолвная Грета стояла за кладбищенской стеной. Когда молодая женщина с рыжими волосами вошла в ворота, а секундой позже появилась кепка Йо, она вздрогнула. Она догадывалась об этом, но до конца не верила. В шоке Грета больно прикусила нижнюю губу. Ее взгляд скользнул по красиво уложенным локонам Лили, сверкающим маленьким сережкам, и глаза сузились до щелок. Злобное шипение вырвалось у нее, но она не двинулась с места, переместившись чуть глубже в тень и наблюдая за ними обоими. Женщина как раз снимала перчатки, черные, переливающиеся в свете полуденного солнца, которое снова выглянуло из-за облаков. Грета посмотрела на свои руки, грубые и испачканные краской, которую ей приходилось мешать весь день, кожа на руках потрескалась, ногти стали ломкими и желтыми. Никогда в жизни она не носила перчаток.
Лили Карстен грустно улыбнулась и погладила Йо по руке. Тот тоже улыбнулся, вытер глаза и, когда одна из перчаток упала на землю, быстро наклонился и поднял ее.
Украдкой он огляделся и, убедившись, что за ними никто не наблюдает, поцеловал ее в губы. Глаза Греты сузились еще сильнее.
Поцелуй разозлил ее, но она ожидала подобного. Чего она не ожидала, так это увидеть женщину из высшего общества. Такая красивая, такая элегантная! Такая богатая! Настолько непохожая на саму Грету!
Ее осанка, одежда, белая кожа, украшения, чистые, красиво уложенные волосы. Она почувствовала, как внутри начинают бурлить ревность и ненависть.
Грета не знала, что Лили вернулась. Ее взгляд снова скользнул по платью. Она никогда даже не прикасалась к такому красивому платью. Подолы волочились по грязи, и Лили, казалось, это ничуть не волновало. Если бы у Греты было такое платье, она бы берегла его, хранила как зеницу ока. Но наверняка целая толпа слуг снова вымоет его дочиста, подумала она, сжав губы. Каково это – вести такую жизнь?
Грета выросла в самых темных глубинах района Гангевиртеля в Старом городе, вышла замуж в пятнадцать лет, чтобы только уехать подальше от дома. Как оказалось, это был мимолетный переход из одного ада в другой. Фриц был моряком и по полгода проводил на воде. Когда возвращался домой, он пил. Грета ненавидела мужа. Ничто в этом вонючем мужчине не напоминало больше того улыбающегося Фрица, который вел ее к алтарю. Он всегда бил ее так, что никто этого не видел, а синяки и следы побоев можно было легко закрыть платьем. Соседки и подруги давно понимали, что происходит, они сами знали, как двигаются женщины, которых дома избивал муж, те вздрагивали, если кто-то повышал голос, медленно, мучительно опускались на стул, потому что болело каждое ребро.
Йо ничего не знал о причудах Фрица; когда ее муж был на берегу, они не виделись, и она каждый раз ждала, пока синяки не исчезнут, прежде чем снова постучать в его дверь.
Грета не любила Йо. Но она знала, что, став его женой, больше никогда не будет бояться. Он был хорош собой, казался весьма обаятельным, уверенным в себе, никогда не относился к ней плохо, никогда ее не бил. За Йо было как за каменной стеной, он много работал, кормил мать и младших братьев, которые полагались на него. И в тот момент за кладбищенской стеной, когда Грета увидела, как они стоят рядом, так близко друг к другу, что их руки касались, она со всей ясностью осознала, что он был ее единственной надеждой на лучшую жизнь.
Она никогда бы не смогла выполнять другую работу. Ей вообще повезло, что у нее была работа. Не получив образование, она не умела ни читать, ни писать, руки вероятно, еще долгие годы будут носить следы красок, поэтому никто никогда не возьмет ее в горничные. Грете предстояло работать до самой смерти. К счастью, мать Фрица наконец-то умерла, три года им приходилось ее кормить, в конце концов она уже не вставала с постели. Когда Грета приходила домой после изнурительного дня, отнявшего все силы, ей приходилось мыть старуху, справлявшую нужду под себя, готовить ей еду, выслушивать ее жалобы, терпеть ее вонючий кашель. У них было всего две комнаты, маленькие темные каморки с покосившимся полом. Плата за жилье была огромной, и то, что оставалось, Фриц пропивал, как только деньги попадали ему в руки.
Грета часто думала о том, чтобы ускорить медленное угасание старухи. Много раз она стояла перед ней, когда та спала, слушала хриплое дыхание и боролась с желанием прижать подушку к ее лицу. Каждый раз, убирая экскременты с кровати, она желала бабке смерти. Самой большой ошибкой в ее жизни было выйти замуж за Фрица.
Несколько недель назад она хотела купить новое платье. Грета усердно копила, откладывая небольшие суммы еще с прошлой осени, неделями ела только самое необходимое, пряча деньги под расшатанной половицей. Мысль о платье поднимала ей настроение, скрашивала мрачные будни.
И вот однажды вечером вернувшись домой, обнаружила, что маленькая расщелина под половицей была пуста. Она долго стояла коленях, уставившись в зияющую пустоту, слишком измученная, чтобы плакать. Фриц вернулся домой только на следующий день настолько пьяный, что едва мог стоять на ногах. Он хотел затащить ее в постель, но Грета была так зла, кричала на него и даже пыталась поцарапать, что он только отпрянул в изумлении и наконец просто упал и заснул.
И, конечно, она
