Обречённый на Бесконечность (СИ) - Михаил Коковин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— И кто это говорил, что я считаю себя бесполезной? Ха-ха-ха!
— Плохой из меня мотиватор, да?.. — смущенно сказал я, закидывая руку за голову.
— Нет. Просто ты слишком добрый… — ее волосы стали извиваться под силой ветра и в один миг глаза Рерании стали жизнерадостно блестеть. — Спасибо тебе…
— Да… Не за что…
Как-то слишком просто… Возможно, я снова придумал себе какую-то чушь в голове, но теперь её глаза, хоть и на небольшой миг, жизнерадостно заблестели. Пропала та незримая скорбь. Только вот…
— Почему-то уже второй раз за день меня называют добрым… У меня что, это на лице написано?
— Мне так просто кажется. Побежали уже, время нас ждать не будет, — она вдруг резко ускорила свой темп и побежала с гораздо большей скоростью, чем раньше.
— Эй! Тьфу ты… Странные у вас понятия добрых и злых…
***
С другой стороны, Азазель уже подбирался к лесу, где находился его брат. Путь до Зогрида был довольно незамысловатым и быстрым, но чем ближе ты был к этому городу, тем сложнее было дышать.
Ветер с краев мира… Не то чтобы он был до ужаса сильным или острым, нет. Его опасность заключалась в малом количестве кислорода, в его разрежённости. Ступи всего за сотню метров с края мира Вечного Древа, и ты уже будешь в открытом космосе. В Зогрде всё равно что находишься в горах на высоте восьми тысяч метров.
— «Это походит на морозную пустыню…» — подумал Азазель.
Со стороны этот лес выглядел как огромное и густое облако, что вдруг упало с самого неба. Растительность на краях была исключительно белого цвета. Голые, высокие деревья таикуны, невзрачные кустарники, на чьих ветках висели черные плоды. Даже почва здесь была слегка сероватой. Настоящий черно-белый мир.
— Людошиэль. Я уже рядом, скажи свое точное местоположение, — нажав на маленькую кнопочку в наушнике, сказал Азазель.
Канал связи был не общим. Чтобы передать кому-то послание, нужно подумать об этом ангеле, а после произнести свою речь. Впрочем, это даже, с какой-то стороны, плюс. Большой перезагруженности сообщениями не будет, да и такую систему еще сложнее взломать извне.
— Напротив главного входа в Зогрид, на самом краю леса. Долго же ты шел… — сказал недовольный Людошиэль.
— Ха-ха… Прости… Совсем скоро прибегу.
Его брат отличается своей прямолинейностью от всех остальных…
В семье Фонгель, помимо Людошиэля и Азазеля, был и еще один брат. Старший брат Рафаил был довольно скромным. Никогда не показывал своих эмоций, и как он считал, разговор с ненужными ему ангелами был обречен на провал.
— «Как вспомню, так даже в дрожь пробирает…» — Азазель вдруг стал вспоминать старшего брата, и по его телу прошлись мурашки.
Он не был тираном или ярым злодеем. Просто его фанатизм и убеждения даже Рена Фонгеля иногда смущали. Рафаил был увлечен лишь наукой. Всё свое время он посвящал ей, а когда, неожиданно для него, наступал момент кому-то помочь или что-то сделать несвязанное с наукой, то он становился слишком громким, прямо как Людошиэль.
Время для него было ценнее собственной семьи.
Однако, неожиданно для всех, он вдруг исчез, почти без следа.
После войны, когда Рену нужна была помощь, его старший сын бесследно пропал, оставив небольшую записку. Возможно, на Рафаила так повлияла смерть матери, однако в своем послании он не один раз упомянул бессилие собственного отца. Якобы это он во всем виноват. Виноват в том, что Рафаил вырос таким, отречённым от всего мира заядлым фанатиком науки.
— «Вроде как это он, в десять или одиннадцать лет, придумал схему устройства наушников… Далековато мне до него».
И вот, спустя почти двадцать лет, от него не поступило даже маленькой весточки. Но никто из его семьи на этот счет особо не переживает. Вряд ли он сгинул среди этого мира. Азазель думает, что его старший брат ушел лишь по одной причине…
— «Его ум мог спокойно поставить мир Вечного Древа на высшую ступень эволюции, но… Скорее всего он наткнулся на знания, что могут погубить всех…»
Любой ученый должен придерживаться особой субординации. Правда, смотря на Доуму, кажется, что не все следуют этим негласным заповедям…
Азазель уже был на выходе из леса. И почти у самого крайнего дерева он увидел красную макушку… Слишком сильно его волосы выделялись в этом месте.
— Наконец-то пришел… — сказал Людошиэль, но его брат уставился куда-то вперед.
— Это…
Немного пугающая картина предстала перед главой отряда. Это действительно руины, но стены города сохранились очень хорошо. И на этой неприступной пятиметровой в высоту ограде виднелись следы, что также отличались от этих краев…
На них были бардовые, почти черные следы, что так и не исчезли спустя двадцать лет. Тут казнили демонов, что стали на некоторое время обычными пленными. И, кажется, рассказы отца Люцифера начинают подтверждаться. Их всех приковали к стене, а после убили, оставив после них лишь большую красную линию, что протянулась по всему периметру стены.
— Удивлен? Когда я пришел сюда, то тоже минут пять лыбился на эти багровые стены.
— Н-нет… Это просто очередной повод закончить все побыстрее… — глаза Азазеля слегка сжались, показывая всю его решимость.
Демоноидов нужно уводить из этих окровавленных земель. На это необходимо небольшое время, так как, хоть Азазель и умел общаться на языке демонов, но делал он это своеобразно…
— Ариана. Есть успехи? — через наушник спросил Азазель.
— Тут… Почти пустошь, но некоторые дома уцелели. В Норселане еще можно жить… — подтвердила грустным голосом Ариана.
Значит, пока все идет как по маслу.
***
[Время 16:42]
Мы решили разделиться: Рерания скупает всё в северной части рынка, а я беру на себя южную. Эта улица… От нее так и веет слишком разными вкусами многогранных культур и религий. Различные специи, фрукты, овощи, материалы, оружия, мебель и инструменты — они создают легкий запах отречённости от всей картины столицы. И первое, что мне пришло в голову, так это наведаться к одной моей старой знакомой, которая меня больше и видеть не хотела…
А этот шатер совсем не изменился за три с половиной года.
— Здравствуйте! Я хочу скупить у вас всё! — с очень широкой улыбкой сказал я.
— П-простите?..
Среднего роста женщина стояла с непонимающими глазами… Это та самая продавщица яблок, которую я отгородил от занудных речей Азазеля.
