100 великих любовников - Игорь Муромов

Впрочем, еще до знакомства с маркизой дю Шатле, Вольтер встречался с двумя актрисами. Отношения с ними были весьма любопытны. Имя одной из них осталось неизвестно. С другой, Адриенной Лекуврер, отношения были сложными и неровными. Вначале была не только дружба. Но пылкое сердце Адриенны требовало героев не одной душой, но и внешностью воинов. А Вольтер, тщедушный, тонкогубый и в молодости некрасивый, своим обликом на героя нисколько не походил. Дружба их тоже перемежалась размолвками. Но какое это имело значение? Адриенна от природы была наделена таким благородством чувств, такой непоколебимой и бесстрашной дружеской верностью. Она была сиделкой Вольтера, когда он болел ветряной оспой – болезнью по тем временам не только заразительной, но и опасной. Она упала в обморок, когда кавалер де Роан занес над Вольтером палку. Темперамент, внутренний огонь сделали Адриенну великой трагической актрисой. Они с Вольтером были связаны и совместной работой и не раз делили радость успеха и горечь неудач.

Этот огонь и сжег ее в возрасте тридцати восьми лет. Слабая здоровьем с юности и тяжело заболев, она, как некогда Мольер, не оставляла сцены. Последним ее спектаклем, 15 марта 1730 года, был «Эдип» Вольтера, где она играла Иокасту с самой премьеры. После этого спектакль Адриенна слегла и больше уже не встала…

Вольтер не забыл, чем был ей обязан, и вместе с ее последним возлюбленным, Морисом Саксонским, и графом д'Аржанталем четыре дня не отходил от постели больной. Она скончалась утром 20 марта. Актрису похоронили без должных почестей, что вызвало бурный протест со стороны Вольтера.

Его уже больше не привлекала любовь «бабочки». Забыты были и президентша де Берньер, и маршальша де Виллар. Плотские отношения заменила связь чисто духовная с дамой весьма пожилой, графиней де Фонтен Мартель. Она увлеклась философией, бредила театром. Вольтер почти ежедневно ужинал у графини, затем и вовсе переехал в ее отель. Они писали друг другу письма с первого этажа на второй.

Но в 1733 году его постигло новое горе – болезнь и смерть подруги. Безбожник заставил графиню умереть «в правилах», то есть пригласить кюре, причаститься, принять святые дары. Он не хотел еще раз пережить то, что пережил, когда тело Адриенны Лекуврер бросили, как груду хлама.

Он переехал во владения маркизы дю Шатле – замок Сире, расположенный в провинции Шампань, в красивой долине среди гор. Они поселились вместе. Это было совершенно в правилах того общества и особенно того времени. Наличие мужа у маркизы ничему не мешало. Но прежде были тайные свидания в парижской гостинице «Шарон», которая славилась фрикасе из цыпленка. Маркизе тогда было двадцать семь. Она предпочитала работу ума ничтожным удовольствиям светского общества. А началось все с музыки. Вольтер был прямо-таки пленен прекрасным голосом маркизы дю Шатле.

Несмотря на то, что маркиза обладала большими знаниями и по образованности стояла на высоте века, в ее мировоззрении замечалась и романтическая струя. «Она немножко пастушка, – сказал про нее однажды Вольтер, – правда, пастушка в бриллиантах, с напудренными волосами и в огромном кринолине». Вольтер никого не мог любить до полного самозабвения, но он, несомненно, питал к Эмилии глубокую привязанность, и это, вероятно, отчасти потому, что пятнадцать лет, проведенные с ней, были временем расцвета его творчества. После разлуки он только раз сумел подняться до прежней высоты вдохновения – в «Танкреде». Недаром он называл Сире «земным раем» и в 1733 году писал так: «Я больше не поеду в Париж, чтобы не подвергать себя бешенству зависти и суеверия. Я буду жить в Сире или на своей свободной даче. Ведь я вам всегда говорил: если бы отец, мой брат или мой сын сделался первым министром в деспотическом государстве, я бы от них отрекся на следующий же день. Поэтому можете судить, как неприятно я себя здесь чувствую. Маркиза для меня больше, чем отец, брат или сын. У меня только одно желание – жить затерянным в горах Сире».

Маркиза хорошо понимала характер великого поэта и писала в статье «О счастии»: «Не надо разрушать блеск, который иллюзия бросает на большую часть вещей, а наоборот, ему нужно придать поэтический оттенок».

Эмилия не только не препятствовала, но и сама горела в такой же лихорадке оглушительного триумфа одних его произведений, провала или запрещения других, страха за третьи, необузданной полемики с противниками, тревог, побегов – не только из Сире в Голландию, но и из Фонтебло в Со, погони за придворной и академической карьерой, тешащей его самолюбие дружбы с наследником престола, а затем и королем Пруссии, фавориткой Людовика XV маркизой де Помпадур. Беглое перечисление следует дополнить еще и путешествиями, которые он совершал вместе с Эмилией и один уже с 1739 года, и ожесточенной борьбой их взглядов, сменившей полное духовное согласие.

А вскоре после его возвращения из Голландии в жизнь Вольтера еще и забота об осиротевших племянницах. Их мать, любимая сестра Вольтера, скончалась, когда он был еще в Англии. В октябре 1737 года умер и ее муж, месье Миньо, оставив двух сыновей и двух необеспеченных девушек, дочерей.

Наибольшим расположением Вольтера пользовалась старшая, 25-летняя Мари-Луиза.

Вскоре Мари-Луиза влюбилась в молодого красивого капитана Никола Шарля Дени и 25 февраля 1738 года вышла за него замуж. Дядя браку не препятствовал. «Пусть будет счастлива на свой лад, а не на мой», – сказал он. Наделил приданым, как и ее сестру, которая вышла замуж раньше, дал 30 тысяч ливров. Мари-Луиза ухитрилась получить приданое и от второго дяди, Армана.

Вольтер пригласил молодых супругов в Сире и превосходно их принял. Он был очень доволен своими семейными делами.

Вольтер и маркиза дю Шатле посетили Лилль, где после повышения мужа по службе жила молодая мадам Дени. Она как нельзя лучше приняла дядю: скорее всего, чтобы его завещание было составлено в ее пользу. Вероятно, этот преувеличенно любезный прием, оказанный Вольтеру Мари-Луизой, был неприятен Эмилии.

Вскоре, не порвав с Эмилией, Вольтер обрел и новую музу в лице своей племянницы, мадам Дени. К тому времени она овдовела и переехала в Париж и с помощью дяди открыла салон, желая радоваться жизни.

Следует заметить, что никто из современников, более того, друзей, секретарей и слуг Вольтера, даже самых наблюдательных, не знал истинного характера отношений его и мадам Дени. Если некоторые и догадывались, то много позже, в Ферне.

Между тем уже в 1744 году, в Париже, этой женщине Вольтер дарит позднюю страстную любовь, неограниченное доверие, прощал все, даже дилетантские стихи. С его стороны это было поистине слепое обожание. Вряд ли она платила ему тем же.