100 великих любовников - Игорь Муромов

Возможно, именно это возбудило аппетит нового короля, поскольку в тот же вечер, когда на улицах толпы горожан пели и отплясывали, Людовик XI тайно покинул свою резиденцию в Отель де Турнель и в сопровождении некоего Гийома Биша, известного своими скверными наклонностями, стал обходить злачные места в самых сомнительных кварталах города, где и провел половину ночи…

Отныне жизнь молодой королевы превратилась в череду печальных дней. Король держал ее в замке Амбуаз, как обычную, придворную даму, занимающую ничтожное положение, одетую чуть ли не как простолюдинку, оставив ей возможность в окружении малого двора лишь возносить молитвы, совершать прогулки и развлекаться, как сумеет.

Ничто не могло доставить Людовику XI большего удовольствия, чем какая-нибудь легкомысленная история, а «тот, кому удавалось рассказать наиболее пикантный анекдот из жизни жриц любви, удостаивался его самого большого расположения. Король и сам был неплохим рассказчиком, так как проявлял большой интерес к такого рода историям, старался узнать их побольше, чтобы позже поведать об этом другим».

Но чаще всего король жаждал перейти от слов к делу. Специально назначенные «ловцы» выискивали на улицах девиц легкого поведения и доставляли их к королевскому двору, чтобы они отведали ласк короля Франции. Но никогда ни капли чувства не примешивалось к этим альковным баталиям, в которых Людовик, грубый практик, видел лишь средство для «снятия напряжения». Судя по всему, у короля действительно было немалое число любовниц на один день, или, если угодно, на одну ночь.

Во время путешествий или походов, когда рядом не было знакомых красавиц, он обходился чем придется, и иногда соглашался на случайные встречи. Именно так получилось в Пикардии, где он сражался с герцогом Бургундским: в деревеньке под названием Жигон к его ногам бросилась с мольбами плачущая женщина: «Ваши солдаты убили моего мужа», – рыдала она. Король взглянул на вдову, и лицо ее показалось ему прекрасным. Он велел ей явиться к королевскому двору, заверив, что прикажет расправиться с виновными, как только его войско остановится где-нибудь на привал.

Через несколько дней с герцогом Бургундским было заключено перемирие, и король возвратился в Париж, прихватив с собой жигонскую красавицу, которую вскоре все стали звать Жигон и засыпали таким количеством подарков, что она забыла о понесенной утрате. Красавица не осталась неблагодарной и сумела выразить королю свою признательность, хотя для этого и пришлось пожертвовать честью. Жигон родила Людовику XI дочь, которая в восемнадцать лет вышла замуж за принца Бурбонского.

Впрочем, эта очаровательная особа недолго оставалась при дворе. Страсть, которую она внушала королю, стала, по воле случая, причиной ее падения.

Однажды Людовик XI заказал ювелиру по имени Пасфилон ожерелье из драгоценных камней для своей обожаемой Жигон. Когда изделие было готово, жена ювелира принесла его во дворец. Король увидел ее случайно, в одном из дворцовых коридоров, и нашел ее столь прекрасной, что любовь к м-м Жигон не смогла уберечь его сердце от нового искушения. Тем не менее король не захотел выказать свои чувства в присутствии любовницы и приказал Ландлуа, своему казначею, прислать к нему ювелиршу в следующий раз, когда она придет получить плату за ожерелье, объяснив это желанием самому поторговаться о цене, что было вполне в его правилах: он отличался большой скупостью и всегда входил во все дела до мельчайших деталей, чтобы не дать чиновникам поживиться за своей счет.

Жена ювелира явилась в кабинет к королю, и так как он не отличался особой учтивостью, то сразу заявил, что если она ответит на его чувства, то за год заработает гораздо больше, чем за всю жизнь в лавке мужа. Дама, вспомнив, как разбогатела м-м Жигон, дала себя легко уговорить, и сделка была заключена. М-м Пасфилон родила от короля дочь, которая впоследствии стала женой Антуана де Бюэля, графа де Сансара.

Король был сильно увлечен этой женщиной, о которой историки говорили, что она довольно долго считалась «самой знаменитой на улицах Лиона, известных дурной славой». Что ж, пристрастие короля к женщинам подобного сорта на этот раз было удовлетворено.

Но, как ни странно, м-м Пасфилон, вопреки своему происхождению, была особой достаточно тонкой, и грубые выходки короля ее очень шокировали. И когда она немного освоилась, ей захотелось сделать своего любовника более чистоплотным, к чему у него не было ни малейшей склонности. Однажды, когда король в очередной раз явился к ней с визитом в простой одежде и грязном белье, она сказала: «Когда я отдала свое сердце королю Франции, мне казалось, меня ждет учтивое обхождение и все те удовольствия, которые может предложить один из самых великолепных дворов Европы; а между тем каждый раз, отдаваясь порывам нежной страсти, я страдаю оттого, что приходится вдыхать сальный дух там, где должны благоухать мускус и амбра; по правде говоря, если бы слуга, работающий у меня в лавке, предстал передо мной в том виде, в каком являетесь вы, я бы немедленно прогнала его с глаз долой. Что должны думать иностранные министры, видя, в каком неряшестве вы содержите королевское достоинство столь высокого ранга? Во время вашей встречи с королем Кастильским каких только насмешек не позволяли себе испанцы по поводу вашей выцветшей от старости шляпы и этого безвкусного изображения Девы Марии там, где должен сиять редкий алмаз?»

Король был настолько ошеломлен этой речью, что не нашел в себе сил прервать ее, а так как он отличался большой скрытностью, то не подал виду, что очень огорчен, но все же запомнил урок и стал больше следить за собой.

Кроме Жигон и Пасфилон, у Людовика XI было множество других «милых подруг». Имена некоторых из них дошли до нас: Гожетт Дюран, Катрин де Саламнит, Югетт дю Жаклин из Дижона, жена мсье Жана Лебона из Манта, Фелис Роньяр, мужу которой король подарил поместье, а также Катрин Восель, та самая, что упомянута Франсуа Вийоном в его «Большом Завещании».

Все эти дамы были лишь мимолетными увлечениями. С ними королю было приятно провести время после обильной трапезы. Но ни одна из них не стала официальной любовницей и тем более фавориткой: Людовик XI, немало претерпевший в своей время от присутствия Агнессы Сорель при его отце, слишком опасался женщин и их влияния на политику, чтобы позволить одной из них «утвердиться» при дворе.

Именно поэтому от отстранил от себя Маргариту де Сассенаж, которую, казалось, любил и от которой имел двух дочерей, Жанну и Мари, которых выдал со временем замуж: первую за адмирала Франции, бастарда Людовика Бурбонского, вторую за Эмараде Пуатье, сеньора де Сен-Валье. Жанна впоследствии была легитимирована, и Карл VIII даже назвал ее своей сестрой.