Советская республика и капиталистический мир. Часть I. Первоначальный период организации сил - Лев Троцкий

Наша страна огромна и требует для себя громадных сил и политической напряженности. Мы на Волге и на Урале еще не затронули толщу крестьянства так, как выворачивают целину, в бедноте еще не пробуждено сознание, но она уже приходит в соприкосновение с красноармейскими частями, которые не мародерствуют, не грабят, и хотя кое-где эксцессы бывают, мы в целом имеем твердые дисциплинированные части; опять-таки здесь огромную роль играют те же петроградские и московские рабочие. Политические обстоятельства слагаются целиком в нашу пользу; наши части крепнут и растут духовно и численно; что же касается неприятеля, то, по сведениям, полученным от наших разведчиков, в его частях – полное разложение и распад, и те рабочие и крестьяне, которые относились к ним безразлично или слегка враждебно, являются теперь их врагами и нашими друзьями. Это видно из того, что когда наша артиллерия молчит, то казанская буржуазия немедленно примыкает к белогвардейцам, но когда гремит наша артиллерия, реют наши аэропланы и осыпают буржуазные кварталы динамитом, – в рабочих кварталах начинаются митинги, буржуазия прячется по щелям, белогвардейцы оказываются изолированными. Поскольку нашим частям приходится наступать, постольку наше командование придерживается осторожной тактики. Мы не имеем права внушать ему другую тактику, если оно считает, что это более отвечает характеру частей, которые вовлечены в эту войну, и, вместе с тем, эта тактика гарантирует нас от опасностей и крупных неожиданностей, и при ней успех можно считать твердым и обеспеченным.

На других фронтах положение тоже с колебаниями в ту или другую сторону, но на фронтах сейчас имеется гораздо больше шансов на успех. Лучше всего дела в направлении Поворино-Царицын, где мы выступаем против банд Краснова. Последние сведения, о которых вы, вероятно, знаете, сообщают о занятии Качалинской станицы. Здесь некий 6-й казачий полк был разоружен, а другой такой же полк присоединился к нам и вместе с нашими частями преследовал бежавшего противника. Это, товарищи, произошло не случайно, это имеет глубокие внутренние причины. Рабочий класс и трудовые массы поняли, что дело идет о жизни и смерти, что они идут на смертный бой, и что каждый день способствует изменению положения в нашу пользу. И потому мы должны работать, не покладая рук, от нас требуется работа решительная и напряженная.

В области командования дело обстоит лучше, чем обстояло раньше, хотя еще далеко не благополучно. Наш новый фронт сложился в то время, когда отмирал старый аппарат командования вообще, а аппарат военной организации был рассчитан на старый фронт. Отсюда двойственность в организации. Мы формировали дивизию на началах добровольчества и, в соответствии с этим, формировали обширные штабы этой дивизии. Добровольческий принцип нами уже отменен. Мы перешли к обязательному набору рабочих и крестьян, не эксплуатирующих чужого труда, и штабы старых дивизий должны быть переброшены туда, где формирование проводится с наибольшим успехом. Вблизи нового фронта, там, где крестьянин находится под непосредственно-угрожающим ударом чехо-словаков и белогвардейцев, крестьянство с возрастающей охотой идет навстречу в деле создания новых формирований.

В верхах нашего военного аппарата мы не имеем сейчас необходимого единства. У нас имеется бывший Высший Военный Совет, который был построен применительно к старому фронту, Революционный Военный Совет в Арзамасе, организованный для нужд Восточного фронта, причем мы в настоящее время подчинили ему и Северо-Восточный фронт.

В чем же заключаются наши неотложные задачи?

Здесь докладывали, что Англия собирается с нами воевать три года.[322] Трудно, товарищи, предсказывать что-нибудь насчет срока. Когда началась мировая война, думали, что она будет длиться 3 месяца, – она длится 5-й год. Теперь крупные английские дипломаты говорят, что война с Советской Россией будет длиться 3 года, и те успехи, которые мы имеем, отнюдь не говорят, что мы войну закончим в ближайшие три недели или три месяца. Эти успехи свидетельствуют лишь о том, что рабочий класс научается воевать, создавать военную организацию, и что Советская Республика, если захочет, сумеет себя оборонить. Как долго будет длиться империалистический натиск, какие формы он примет, к каким дальнейшим мерам нам придется прибегать для обороны – сказать нельзя. Одно нужно сказать, что опасность еще в высшей степени велика, и что велика особенно она будет в течение двух ближайших месяцев – до зимы, которая парализует, по крайней мере на этот зимний период, усиление английской помощи чехо-словакам. Эти два ближайшие месяца будут временем самой напряженной, энергичной, я скажу, героической работы нашей по военному упрочению всех рубежей Советской Республики. Мы истощены, мы бедны во всех областях, в том числе и в военной, и нам необходимо все ресурсы страны поставить на службу делу обороны Советской Республики.

Вы должны провозгласить, что в тех условиях, в каких мы сейчас стоим перед концентрированным бешенством мирового империализма, который повернулся к нам своим англо-французским и японо-американским лицом, мы обязаны Советскую Республику превратить в один вооруженный лагерь, и все наши средства, все силы, все достояние страны, личное достояние граждан и каждого гражданина в отдельности должны быть прямо поставлены на защиту Советской Республики. Нужна мобилизация людей, солдат, мобилизация духа и идейных сил страны, и эта мобилизация должна принять напряженный героический характер, чтобы всюду, везде и, в частности, на английской бирже, где котируется кровь русского народа, знали, что мы живьем в руки никому не отдадимся, что мы будем сражаться до последней капли крови.

Мероприятия, о которых я говорю, вытекают из объективного положения, из тех опасностей, которые нас окружают и которые не измеряются чехо-словацкими силами и жалким англо-французским десантом, которые могут вырасти и принять другую физиономию и другие размеры.

Нам нужно быть сильными, мощными; для этого нам нужно обеспечить, в первую голову, снабжение нашей армии. А в наших хозяйственных условиях это возможно лишь при мобилизации всех ресурсов страны. Работу по снабжению нужно централизовать. Во главе этой работы уже сейчас поставлен такой энергичный и знающий работник, как тов. Красин. Ему должны быть даны самые широкие полномочия и все те материальные средства, которые нужны для того, чтобы наше военное снабжение поставить на должную высоту. Все должно быть предоставлено в распоряжение организаторов снабжения!

Нам нужно, как я уже упоминал, вместе с тем, централизовать военный аппарат. Та разрозненность, которая вытекала из двойственности фронта – одного отходившего и другого создававшегося – должна быть упразднена. Во главе вооруженных сил и средств Советской Республики должен быть поставлен один руководящий орган, в лице Революционного Военного Совета,[323] и один главнокомандующий. Все остальные учреждения Всероссийского Главного Штаба, как органа снабжения, должны быть подчинены этому Революционному Военному Совету и от него получать основные задания, что обеспечит нам единство в распоряжении всеми вооруженными силами и средствами страны, в их перебросках из одной части страны в другую, с одного фронта на другой, – в распоряжении снабжением, снаряжением, которое должно быть заготовлено и собрано в самый короткий срок. На ряду с этим необходимо продолжать ту агитационную и организационную работу, которая совершалась и совершается здесь в тылу. Каждый поезд, который приносил к нам 10–15 или 20 коммунистов на фронт вместе с запасом литературы, был так же дорог, как поезд, который приносил хороший полк или богатый запас артиллерии; каждый отряд, каждая группа коммунистов перерождала тот или другой участок фронта, обеспечивала его стойкость, налаживала связь и, что является не последним в этом деле, обеспечивала нам известное поведение офицеров из числа тех, которые имеются сейчас на фронте. В связи с этим я должен указать, что очень многие, особенно из среды молодого офицерства прежнего воспитания, сроднились с новой армией, с нашей партией, с Советской властью и прониклись глубоким уважением к советским деятелям. Среди настроенных таким образом офицеров генерального штаба имеется много работников, которые действовали не за страх, а за совесть. Это показал следующий пример: при падении Казани офицерам легко было продать себя, а, между тем, многие погибли в боях, другие же скрывались по неделям и тайком пробирались к нам. Но есть и элементы, которые предают нас при первом удобном случае; есть элементы шатающиеся, которые нуждаются в железном корсете, и таким железным корсетом являются 1–2 добрых коммуниста. Без коммунистов наша армия будет небоеспособна, и если здесь многие жалуются на то, что мы обезлюдили целый ряд важнейших учреждений, то эти жалобы, исходящие от известных органов, мне не вполне понятны. Ведь если мы там не сломим напирающие силы, все советские учреждения, разумеется, пойдут на слом. Основная советская политика сейчас действует под Казанью, Симбирском, Самарой и на других участках нашего фронта.