Советская республика и капиталистический мир. Часть I. Первоначальный период организации сил - Лев Троцкий

Для них взятие Казани – острый нож. За взятием Казани последует взятие Самары, Симбирска, Челябинска, Уфы, будут освобождены Екатеринбург, Оренбург, т.-е. Волга, Урал и Сибирь вернутся в семью Советской России. Разумеется, это не значит, что все опасности прошли. Нет ничего более опасного для революционного класса, как предаваться успокоению на лаврах и считать, что достигнутые успехи обеспечивают полную победу. Не было бы чехо-словацкого мятежа, если бы мы после Октября оставались с тем же напряжением мышц, с каким сражались против буржуазии во время Октябрьской революции. Но несчастье рабочего класса в том, что он недооценивает силу своих врагов. Сколько наших злейших врагов отпущено на свободу рабочими Петрограда и Москвы после первого восстания! Тот самый генерал Краснов, который теперь господствует на Дону, который там перестрелял, перевешал и перерезал тысячи, многие тысячи рабочих, он еще в октябре прошлого года в Петрограде был взят в плен и петроградскими рабочими по добродушию был отпущен. А все правые эсеры, которые теперь являются министрами на Украине, министрами Сибирского правительства в Самаре, все эти Лебедевы, Фортунатовы и пр. – они тоже все побывали в руках рабочего класса. Эти руки их подержали, подержали и отпустили, без уважения, с презрением, но отпустили; теперь они организовали заговор против рабочих, расстреливают и вешают их. И теперь, когда рабочих обвиняют в жестокости и в ведении гражданской войны, мы говорим на основании опыта: единственный порок был бы теперь непростителен для русского рабочего класса – это милосердие, мягкосердие по отношению к своим классовым врагам. Мы боремся во имя величайшего блага человечества, во имя возрождения всего рода человеческого, во имя его освобождения от гнета, от темноты, от рабства. И все, что стоит на пути, должно быть сметено. Мы не хотим междоусобицы, крови, ран! Мы готовы по-братски объединиться за общим котлом со всеми злейшими врагами; если казанская буржуазия вернется сегодня в свои богатые хоромы, которые она трусливо покинула, и скажет: вот, товарищи рабочие, – или помещики скажут: вот, товарищи крестьяне, в прошлые века и десятилетия наши отцы и деды и мы сами угнетали, грабили и насиловали ваших дедов и отцов и вас, а теперь мы предлагаем вам братскую руку, вместе будем работать общей артелью и все плоды труда по-братски делить, – то я думаю, что, в этом случае, от вашего имени я мог бы сказать: «господа помещики, господа буржуа, возвращайтесь свободно, для вас будет стол накрыт, как для всех друзей! Если не хотите гражданской войны, хотите жить по-братски, то пожалуйста… Но если вы хотите вновь управлять рабочим классом, вырвать у него заводы и фабрики, – если так, то мы покажем вам железный кулак, а ваши хоромы, которые вы покинули, отдадим казанским беднякам, труженикам и угнетенным».

В происходящей борьбе задача сознательных рабочих опуститься к их собратьям, находящимся в темноте (их еще немало), опуститься и разъяснить им смысл того, что произошло, поднять их наверх, объяснить им, что борьба идет не между партиями, не за пустяки, а за то, будет ли жить рабочий, как полновластный хозяин русской земли, или будет распростерт, как труп, на который слетятся коршуны всемирного империализма, чтобы терзать его. Вы должны указать, что мы хотим, чтобы на русской земле была установлена советская рабоче-крестьянская республика, чтобы здесь властвовали трудящиеся и чтобы здесь невозможно было восстановление господства капиталистов, помещиков, землевладельцев. Это – простая мысль, которую в простом изложении должен понять каждый отставший рабочий и каждый крестьянин.

Как все, что делает русская революция, наши первые успехи против чехо-словаков сыграли огромную революционную роль во Франции и Англии: там началось наступление рабочих на империалистов, а среди империалистов этих стран начался раскол; часть их стала утверждать, что нужно прекратить это бессмысленное наступление, эту жалкую рискованную авантюру. Это было до взятия Казани.

Стало быть, можно не сомневаться, что весть о взятии ее внесет величайший раскол в среду буржуазных империалистов Англии, и они начнут бить отбой, увидав, что русская земля не плохо лежит, что каждый проходимец по большой дороге империалистического разбоя не может прикарманить русскую землю. Она сейчас рабоче-крестьянская земля, и защищает ее рабоче-крестьянская армия. Советская Россия даст решительный отпор империалистам; в Советскую Россию, как в осиное гнездо, не засунешь более грабительскую руку. Героическое взятие Казани – это предостережение всем империалистам! Но нужно, чтобы это предостережение не осталось изолированным, нужно, чтобы оно имело за собою твердое энергичное продолжение. Здесь, в Казанской губ., происходит мобилизация. Рабочие Казани первыми обязаны встать в ряды рабоче-крестьянской Красной Армии. Мы должны создать такое общественное мнение, что тот, кто теперь отвиливает, кто теперь укрывается от воинской повинности, есть изменник и предатель делу рабочего класса, и как в старое время стачек мы жестоко и сурово поступали с штрейкбрехерами, с теми, кто срывал стачки, подлаживался к капиталистам, так теперь мы будем поступать с тем рабочим, который не поддерживает рабоче-крестьянскую армию, а помогает контрреволюции. Все честные советские граждане обязаны защищать страну!

Нас обвиняют в том, что мы плохие патриоты. Да, товарищи, пока во главе нашей страны стояли буржуа, помещики-бюрократы, которые гнали серую скотину, русских солдат, проливать свою кровь за их интересы, мы были плохими патриотами их барышей, их прибылей, ибо всегда были патриотами рабочего класса. Но теперь в нашей стране господствуют рабочий класс и крестьянская беднота. Это ныне другая страна, на почве которой, пропитанной насилием, рабством, потом многих поколений, впервые во всемирной истории поднялся во весь рост рабочий класс и сказал: «я здесь хозяин, и нет другого хозяина, кроме меня». И к этой России у нас есть самое пламенное чувство, и за нее мы все готовы свои головы сложить и кровь свою пролить до последней капли.

Грозная опасность помогает нам создавать крепкую армию, которая растет не по дням, а по часам. Мобилизация, судя по последним сводкам, всюду проходит превосходно; получается масса телеграмм, в которых просят разрешения провести мобилизацию 2-х, 3-х, 4-х и более возрастов. Нельзя задерживаться на Казанском бивуаке, нужно идти дальше! Нас призывают в другие места, где господствуют белогвардейцы. И мы отсюда от общего имени революции провозгласим: «товарищи Симбирска, Самары и других городов! Мы помним о вас, ни минуты не задержимся, мы все готовы объединенными усилиями двинуться на помощь, чтобы освободить нашу Советскую Россию от черного насилия буржуазной контрреволюции, мы все готовы отдать свои головы за жизнь рабочего класса».

И, во имя этого, призываю, вас, товарищи, соединиться сейчас в одном кличе:

Да здравствует рабоче-крестьянская Советская Россия!

Да здравствует рабоче-крестьянская Красная Армия! Ура!

Архив 1918 г.

Л. Троцкий. ПО ПОВОДУ ПОБЕДЫ

Что сказать по поводу победы? Победы не требуют комментариев; они говорят сами за себя. Многие думают, что они явились неожиданностью. Это не так. Вскоре по выезде на Восточный фронт я телеграфировал тов. Ленину, что наши части будут превосходно сражаться и побеждать, если обеспечить им минимальную организацию и компетентное командование.[326] На опыте 5-й армии я мог следить изо дня в день, как сплачивались, крепли молодые свеже-сколоченные части. Коммунисты составляли, в подлинном смысле слова, душу каждой роты, каждого полка. Отдельные отряды коммунистов подавали пример несравненного самоотвержения. В первые дни на фронте 5-й армии я слышал жалобы на Брянский полк, который отступил без основания. Во все время дальнейших боев Брянский полк был одним из наиболее героических, и командующий говорил о нем с неподдельным восторгом. Как только наши части почувствовали связь друг с другом, каждая часть приобрела уверенность в том, что ни справа, ни слева от нее отступления не будет, что командование преследует определенный целесообразный план, – все подлинные качества революционной армии, энтузиазм, порыв, героизм проявились наружу в полном своем объеме. На наковальне войны мы сейчас выковываем армию первоклассного качества. Можно сказать, что если бы чехо-словаков не было, то их следовало бы выдумать, ибо в обстановке мирного времени нам никогда не удалось бы создать в короткий срок сплоченной, дисциплинированной геройской армии. А теперь эта армия складывается на наших глазах. Нам необходимы пополнения; эти пополнения нам должны посылаться из тех же мест, откуда посланы основные части, так чтобы тульский рабочий и крестьянин вливались в свой Тульский полк, владимирцы во Владимирский и т. д. Пополнение, как и формирование, будет у нас идти непосредственно под неприятельским огнем. Так выходит крепче. В этой лихорадочной работе формирования, совершаемого в самом огне борьбы, выдвигаются и будут выдвигаться все больше и больше способные и энергичные солдаты, и ими мы будем замещать командные должности. Порыв революционных рабочих-солдат, их воинская доблесть увлекают многих старых офицеров, и в их лице мы приобретаем вполне надежный, кровно связанный с Красной Армией командный персонал. После невероятных трудов, лишений и потерь красноармейские части вступили в Казань в полном порядке. Там белогвардейцы пугали население резней, поголовным истреблением и проч. На самом деле приход красноармейцев означал установление в городе режима суровой дисциплины и изгнание пьянства и мародерства. На колоссальных митингах в городском театре, на площади перед театром пролетарские массы казанского населения с бурным революционным энтузиазмом приветствовали восстановление у себя Советской власти и обещали поддержать Красную Армию, пополнив ее новыми казанскими полками. Взятие Симбирска также не явилось неожиданностью. Командующий первой армией, тов. Тухачевский, обещал взять Симбирск не позже 12 сентября. Он честно выполнил свое обязательство. О взятии города он известил меня телеграммой: «Приказание выполнено. Симбирск взят».