Невеста каторжника, или Тайны Бастилии - Георг Борн

Людовик XV скорчил грустную мину.

– Стало быть, мне уже не суждено увидеть этого прекрасного юношу, – вздохнул он.

– Не будем пока отчаиваться, ваше величество, – смело произнесла маркиза. – Дождемся других известий. Я почему‑то не теряю надежды.

Марильяк иронически улыбнулся.

– Мадам, неужели вы не доверяете мне? Перед лицом его величества короля я не мог солгать, это было бы не то что прегрешением, но и преступлением. При мне бумаги, подтверждающие гибель Марселя Сорбона. Они подписаны не кем иным, как комендантом Баньо генералом Миреноном. Он весьма сочувственно относился к узнику и желал ему добра. Но… – И виконт развел руками.

Король был огорчен. Он поднялся, собираясь уйти. За ним поднялась вся его многочисленная свита. Они гуськом проследовали за своим повелителем.

Герцог отвесил маркизе издевательский поклон, когда проходил мимо. Она была в бешенстве. Казалось, все было устроено для ее торжества и унижения герцога. И все рухнуло – неведомо по какой причине.

Оставшись одна, маркиза не могла найти себе места. Где паж Леон? Где мушкетер? Что стряслось? Не провалился ли в тартарары весь Версаль, как провалились ее слуги?

Наконец в залу вбежал паж. Он запыхался. Вид у него был такой, словно за ним гнались.

– Что случилось? Где ты пропадал? Где мушкетер? – яростно набросилась на него маркиза.

– О, моя госпожа, – простонал паж, упав на колени. – Я сбился с ног, разыскивая мушкетера. Ведь он оставался в малом зале наедине с бутылкой бургундского. Но когда я явился туда, его и след простыл. Я обежал весь Версаль, опросил всю стражу – все напрасно. Он как сквозь землю провалился.

Маркиза мрачно молчала. Наконец она произнесла:

– Я, кажется, поняла, мой бедный Леон. Они выкрали его, думая таким образом одержать надо мной решительную победу. Но я клянусь, что отыщу его! Если они решились на такое, то, стало быть, придают важное значение его свидетельству. Герцог еще будет жалеть об этом.

Проходили дни, а Марсель все еще продолжал томиться в тюрьме, ожидая решающего опознания. Ему не раз было сказано, что его судьба всецело зависит от вдовы убитого герцога. Она была невольной свидетельницей убийства. Вдобавок она и прежде не раз видела испанца, так что с ее помощью истина будет наконец восстановлена.

Но герцогиня не торопилась. Втайне она нисколько не жалела о том, что стала вдовой. Она не любила своего супруга – довольно невзрачного и бесцветного человека. Не любила, несмотря на то, что он облагодетельствовал ее, сделав из танцовщицы герцогиней.

У нее, выступавшей на сцене под именем Фьоретти, всегда было много поклонников и обожателей. Некоторые – из числа именитых персон – продолжали посещать ее и тогда, когда она переселилась во дворец Рубимон.

И, между прочим, к числу ее поклонников принадлежал сам герцог де Бофор.

Власти тщетно пытались поймать убийцу герцога. Но теперь у них появилась слабая уверенность, что их многомесячная погоня увенчалась‑таки успехом. Они надеялись заслужить благодарность герцогини, а потому и послали за ней особого гонца.

И вот она соизволила покинуть свой дворец и, в сопровождении нескольких слуг, прибыть в Марсель.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

I. ГЕРЦОГИНЯ РУБИМОН СВИДЕТЕЛЬСТВУЕТ

Мнимому испанцу приказали облачиться в купленный им плащ и шляпу и в этом наряде предстать перед герцогиней.

Увидев стройного и привлекательного молодого человека, герцогиня удивилась. Он был вовсе не испанцем, не тем злодеем, который убил ее супруга.

– Нет, господа! – Она покачала головой и развела руками. – Хоть вы, вероятно, и торжествовали, думая, что поймали убийцу, это вовсе не Пабло Варраба, хотя, быть может, плащ и шляпа принадлежали ему.

Чиновники были весьма разочарованы, услышав это из ее уст.

– Нет, господа, – заключила она, – вы продержали в тюрьме невинного человека.

– Благодарю вас, ваша светлость! – воскликнул в порыве благодарности Марсель. – Как вы понимаете, со мной поступили жестоко и несправедливо. Напрасно я старался уверить этих господ, что я вовсе не испанец, они ничего не хотели слушать. Единственной уликой в их глазах стали этот злополучный плащ и эта шляпа, которые куплены в лавке старьевщица. Слава вам, моя освободительница, и позвольте прикоснуться губами к вашей руке.

Герцогиня охотно протянула ему свою изящную маленькую ручку, и Марсель запечатлел на ней проникновенный поцелуй.

Ей очень понравился этот молодой человек, с его изысканными манерами и прекрасной речью. Она была хороша собой, и Марсель, в свою очередь, не сводил с нее глаз.

– Итак, вы свободны, сударь. Считаю, что мой долг – загладить причиненную вам несправедливость.

– Вы уже загладили ее своим появлением здесь, – галантно произнес Марсель. – Мне возвратили свободу, и я вполне удовлетворен.

– И вообще, я не могу понять, как вас могли принять за испанца Пабло Варрабу?! Только люди невежественные не сумели бы отличить француза от испанца! – возмущалась герцогиня. – Да еще, вдобавок к этому, столь долго томить невинного человека в тюрьме.

Чиновники и карабинеры были смущены. Они стали оправдывать свое неуместное рвение желанием поскорей изловить преступника, а более всего, сходством плаща и шляпы, которые, по их уверению, были точь–в-точь как у испанца.

– Ха, плащ и шляпа! Сами вы порядочные шляпы! – усмехнулась герцогиня. – Господин невинно пострадал из‑за вашего неуемного усердия. – Она томно вздохнула. – Придется мне заглаживать вину… Я приглашаю вас остановиться на несколько дней в моем дворце и только потом продолжить путь.

Марсель рассыпался в благодарностях. Разумеется, он с наслаждением принимает приглашение столь высокородной особы. Но он, прежде всего, должен возвратиться в гостиницу по весьма важным обстоятельствам личного характера.

– Но вы известите меня, когда освободитесь? – Герцогиня была настойчива.

– О, непременно! – заверил ее Марсель и чуть не со всех ног бросился в гостиницу.

Увы, Адриенны там не было. Ни содержатель гостиницы, ни его слуги не знали, куда она отправилась.

– Неужели она не оставила записку?

– Мы очень сожалеем, но госпожа долго–долго разыскивала вас, а потом уехала, не поставив нас в известность – куда.

Марсель был расстроен. Это был очередной удар судьбы.

Ему пришлось принять приглашение герцогини.

Дворец Рубимон был живописен и отличался роскошным убранством. Марсель был принят со всеми почестями, словно он, по крайней мере, был особой, приближенной ко двору. К нему были приставлены слуги, ловившие всякое его желание. Застолья сменялись поездками в горы и разного рода увеселениями.