Пещера Лейхтвейса. Том третий - В. Редер

С этими словами Батьянн снова поднялся в капитанскую рубку, а Лейхтвейс вернулся к своим на заднюю палубу.

— Нам следует, — шепнул он Лоре и остальным, — встать вон там, вокруг мачты, и крепко держаться за нее. Скоро корабль получит сильный толчок, волны могут затопить палубу и снести кого-нибудь в море, а этого не следует допустить.

Все последовали его совету и, устроившись вместе с Лейхтвейсом вокруг мачты, стали ждать катастрофы.

Вследствие уборки фок-мачты по приказанию капитана ветер стал швырять судно из стороны в сторону; оно получало такие сильные боковые толчки, что стоять на палубе было совсем невозможно, между тем как скорость, с какою летело судно, нисколько не уменьшилась. Напротив, ветер все усиливался и переходил в настоящий ураган. Волны поднимались на страшную высоту. При этом была такая темнота, что нельзя было различить своей собственной руки, и даже свет маяка совершенно исчез из виду экипажа «Колумбуса».

— Подлая ночь, — ворчал Батьяни на капитанской вышке, плотно завертываясь в плащ. — Я ввязался в очень опасное дело и буду рад, когда оно окончится благополучно. Пусть кто-то другой берется за транспорт следующей партии. Благодарю покорно! Я не хочу, перенеся столько опасностей, быть под конец утопленным как кошка. Эй, что там?

Этот возглас капитана сопровождался страшным толчком, потрясшим все судно. Этот толчок был так стремителен, что судно в одно мгновение почти совсем выскочило из воды и моментально вновь погрузилось в нее. Одновременно раздался страшный треск, как будто гигантские ножи врезались в остов корабля и начали пилить его. Оглушительные крики и проклятия понеслись по «Колумбусу». Скоро оказалось, что он не несется больше по ветру, а твердо стоит на месте. Порывы бури и удары волн кидали его из стороны в сторону, но он только сильно накренялся то направо, то налево, но с места не двигался. Один из матросов во время первого сильного толчка был снесен с палубы и тотчас же утонул. Его некогда было спасать, тем более, что в эту минуту каждый думал только о себе, о своем собственном спасении.

Морская катастрофа! Едва ли есть другая катастрофа более ужасная, более грозная, чем катастрофа, которая среди беспощадного моря постигает людей, отрезанных от всякой человеческой помощи. Страшны железнодорожные крушения, в одно мгновение превращающие счастливых, жизнерадостных людей в комки изодранного мяса. Взрыв котла, разрыв пушки — все это ужасные случайности, почти всегда уносящие за собой невинные жертвы. Циклон и наводнение, срывающие дамбы и плотины, уносящие людей, — все это, без сомнения, большие несчастья, но ни одно из них не может сравниться с ужасом кораблекрушения.

Во всех перечисленных случаях поблизости может все-таки найтись хоть какая-нибудь помощь: убитые могут получить погребение, раненые могут быть извлечены из-под развалин и обломков, могут получить медицинскую помощь, заботливый уход в хорошей обстановке, утешение и ласки близких людей. Родные и родственники постараются разыскать погибших и спасти тех, кто еще может быть спасен.

Но при крушении судна, когда люди погибают в пучине между небом и водой, — на что можно надеяться? Ни при каком пожаре, ни в каком сражении человек не проявляет столько непреодолимого ужаса, столько поистине животной жестокости, как при зловещем во время бури крике: мы тонем!

Тут порываются самые священные связи; нарушается многолетнее подчинение и послушание: родители отрекаются от детей, дети возмущаются против родителей, друзья бьют друг друга, брат отталкивает брата, чтобы первому попасть в спасательный бот, когда в нем уже нет места и лишний пассажир может перевернуть лодку. Конечно, даже и при кораблекрушении бывают примеры мужества и самоотвержения, но что значат эти отдельные редкие случаи в сравнении с общей массой противоположных примеров?

Мы припоминаем по этому поводу гибель за последнее двадцатилетие многих громадных прекрасных кораблей на их пути в Америку, катастрофы, жертвами которых делались: «Кимбрия», «Бургундия», «Эльба» и др. На «Кимбрии» находилась между прочими несчастными группа индейцев. Они приезжали в Европу показывать себя на выставке и с заработанными деньгами возвращались обратно на родину. Эти краснокожие, которые в детских книжках изображаются всегда воплощением благородства, показали себя во время крушения «Кимбрии» не имеющими понятия о человеческих чувствах. Вооруженные своими секирами и ножами, они бегали между остальными пассажирами; кололи и убивали кого попало, лишь бы добраться до спасательной лодки и овладеть ею. Когда они, наконец, достигли своей цели, захватили лодку и уселись в нее, она вдруг перевернулась кверху дном перед глазами остальных пассажиров и все индейцы утонули.

Но не одни краснокожие, обезумевшие от страха, под влиянием звериного эгоизма, поступают так жестоко. Во время крушения «Бургундии» матросы также без всяких рассуждений отнимали у пассажиров спасательные лодки. Такие моряки, конечно, внушают глубокое презрение. Они получают деньги за то, что рискуют своей жизнью: и с их ремеслом сопряжена обязанность бороться с бурей и непогодой, заботиться о безопасности доверившихся им пассажиров, и в случае несчастья первым делом спасать их, не привыкших справляться с бурной стихией.

С какой отрадой вспоминаем мы поведение французских матросов во время крушения «Бургундии» и каким чистым и светлым рисуется нам образ незабвенного, благородного Гессели, капитана немецкого судна «Эльба». Он сделал для пассажиров своего корабля все, что только было в его власти. Он не покинул утопающего судна и, стоя на капитанской рубке, вместе с ним погрузился в глубину бушующего моря. Живой пример героизма и верности долгу. Мы позволили себе это маленькое отступление для того, чтобы подготовить читателя ко всем ужасам, жестокостям и зверствам, происходившим на «Колумбусе».

Экипаж «Колумбуса» состоял из самого отчаянного сброда. Честный, порядочный человек никогда не захотел бы попасть на судно, несущее на себе проданных людей. Экипаж «Колумбуса» был набран в Нью-Йорке из всякого сброда, из пьяниц и игроков. Эти негодяи едва узнали, что судно наскочило на риф, как тотчас же, охваченные ужасом, с криком и ревом бросились к спасательным ботам. Но Батьяни, как он ни был гадок, все же с мужественной решительностью остановил молодцев. Быстро выхватил он два пистолета из карманов своего плаща и с угрозой направил их на матросов.

— Первый, кто осмелится без моего позволения дотронуться до лодок, будет застрелен немедленно, без всякой пощады. Это так же верно, как то, что я капитан «Колумбуса».