Восставший из пепла - Роман Злотников

Фра Так застонал и выгнулся всем телом. Ив торопливо наклонился и, упершись руками в плечи монаха, прижал его к ложу, не давая упасть на пол с длинного стола, на котором он лежал. Фра Так дернулся еще несколько раз, снова застонал и затих. Ив еще немного постоял, прижимая его к столу, но монах больше не двигался. Он осторожно отпустил руки. Фра Так медленно открыл глаза. Взгляд был бессмысленный и мутный. Наверное, он даже и ничего не видел, просто веки затрепетали и приподнялись. Но прошло несколько минут, и во взгляде появилось что-то осмысленное. Еще немного — и он сфокусировал взгляд на Иве, припухшие губы медленно раздвинулись, и еле слышный голос сипло произнес:

— Эо ы?

Ив широко улыбнулся:

— Да, старый мешок, наполненный бренди и молитвами, это я. И ты не представляешь, как я счастлив тебя видеть.

Губы монаха слегка дрогнули, являя намек на улыбку, он умиротворенно закрыл глаза. Ив погладил его лоб, поднялся и обошел по кругу помещение сектора реабилитации. Все «оттаивавшие» уже начали проявлять признаки жизни. Ив подошел к медикам:

— Ну, что там у нас?

Старшая из медиков, сидевшая за громоздкой консолью многофункционального контрольного комплекса, повернула голову:

— Первичные реакции в пределах нормы, мистер Корн, так что можно надеяться, что физиологический уровень будет восстановлен полностью. А что касается высшей нервной деятельности, я пока не могу сказать ничего определенного.

Ив кивнул:

— А как скоро что-то прояснится? Хотя бы в общих чертах?

Женщина пожала плечами:

— Не знаю. Насколько я поняла вашу информацию, среди них не было ни одного специалиста по криотехнологиям, так что… Возможно, часов через десять.

Ив мрачно посмотрел на экран консоли, на котором плясали разноцветные нити графиков, и пошел к столу, на котором лежал урядник. Бравый вояка уже вовсю ворочал глазами и, увидев Ива, сумел даже растянуть губы в почти настоящей улыбке. Ив ободряюще кивнул ему и направился к выходу. Пока «оттаивающие» придут хотя бы в некоторое подобие нормы, пройдет несколько часов, а время по-прежнему было для него слишком дорого.

За дверью на него налетел Ли Така:

— Ну?

Ив потер лицо ладонью. За последние четверо суток он спал только два часа, когда они еще были в подземходе, и, хотя физически он чувствовал себя великолепно, нервные перегрузки все же давали себя знать. Но отдыхать было некогда. Они и так уже выбились из графика. Ив тряхнул головой и, подняв глаза, посмотрел на возбужденного журналиста:

— Пока ничего не ясно. Если ты закончил с Седьмой штольней, то можешь пока отдохнуть. Они будут не в состоянии отвечать на твои вопросы еще как минимум сутки.

— Но снять-то я их могу?

Ив на миг задумался и коротко кивнул головой:

— Давай, но не больше двух минут и…

— Знаю, знаю, — замахал руками Ли Така, — сузить поле обзора, чтобы персонал не попал в объектив. — Он исчез за дверью.

Ив потряс головой и, расправив плечи, двинулся к лестнице, которая вела на второй этаж блока акриоцентра. Он приказал оборудовать свой временный штаб прямо над сектором реабилитации, чтобы первым встретить монаха и казаков, когда они вернутся в мир живых.

В помещении узла связи было темно и только усеянные светодиодами консоли да несколько светящихся экранов слегка развеивали мрак. Когда Ив бесшумно распахнул дверь, Дуглас, сидевший у центральной консоли, почувствовал движение воздуха и развернул свое кресло. Увидев Ива, он отставил в сторону пластиковый стаканчик с дымящимся кофе и выжидательно уставился на него. Ив сделал успокаивающий знак рукой и быстро прошел к бару-автомату, стоящему в углу. Налив себе пинту тоника, он взял запотевший стакан, подошел к креслу у одной из консолей, опустился в него, отхлебнул большой глоток и лишь после этого повернулся к Дугласу, молчаливо наблюдавшему за ним:

— Ну, как у нас дела? Дуглас слегка повел плечами:

— По шести направлениям почти нагнали график, только компьютерщики что-то возятся. Беннелони устраивает уже четвертую проверку. — Дуглас замолчал, возможно ожидая приказа связаться с Беннелони и поторопить его, но Ив ничего не сказал. Он взял себе за правило давать людям почти полную свободу в рамках той задачи, которую он им поручил. И раз Беннелони счел нужным устроить четвертую проверку, значит, это было необходимо.

Ив быстро допил тоник и, отставив в сторону стакан, в упор посмотрел на Дугласа:

— Послушайте, полковник, вы работаете у меня уже почти семь лет, и я давно хотел вас спросить: почему вы пришли ко мне? Ведь, я не сомневаюсь, человек, который на протяжении более двадцати лет был, по существу, главой специальной службы планеты, имел массу возможностей выбрать более спокойный и денежный пост в доброй сотне компаний из золотого списка «Файнэншл тайме». К тому же вы меня явно недолюбливаете.

Дуглас усмехнулся и одним глотком допил остывший кофе:

— Я был бы очень удивлен, если бы вдруг выяснилось, что вы еще не догадались об этом. Ив насмешливо улыбнулся:

— Хорошо. Допустим, я действительно догадался, что вы считаете своей основной функцией приглядывать за мной. Но сдается мне, что вы вот уже несколько лет как прекрасно поняли, что даже если я на самом деле задумаю сделать какую-то пакость, то вы ничем не сможете мне помешать. Во всяком случае, после вашей последней попытки завербовать моего сотрудника прошло уже около трех лет.

У Дугласа не дрогнул на лице ни один мускул.

— Сегодня у меня появились другие мотивы. — Дуглас запнулся и заговорил снова: — Знаете, мистер Корн, у меня никогда не было ни семьи, ни особенно близких друзей. И я довольно рано узнал, что означают слова «тяжелое, но необходимое решение». Я слышал их от разных людей. И все, как один, пытались произносить их с душевной болью, хотя, как ни странно, среди них встречались и такие, кто действительно испытывал эту боль. И вы… из тех, кому действительно больно. — Дуглас сделал паузу и задумчиво покачал головой: — Вы — великий человек, Корн. Я не очень понимаю ваших целей, но знаю одно — они далеки от стремления к личному обогащению, влиятельности, власти, наконец. То, к чему вы стремитесь, касается ВСЕГО человечества. Нельзя сказать, что наша история не знала таких людей, причем все они кончили чудовищными преступлениями. Так что, даже исходя из статистики, я должен был бы попытаться остановить вас. Однако я этого не делаю, во всяком случае пока. И хотите знать почему? Ив молча кивнул.

— Вся загвоздка в том, что вы, в отличие от большинства властных личностей, о которых мы знаем из истории, и уймы тех, с кем мне приходилось общаться, никогда не действуете, так сказать, во имя некоего абстрактного всеобщего счастья или интересов нации. Вы всегда имеете в виду интересы конкретных людей. И… вы не совершаете ошибок.