Тайна точной красоты - Сергей Бакшеев

Дверь открыл мужчина лет сорока пяти среднего телосложения с круглой бородкой такого типа, какая образуется у детей, ткнувшихся ртом в шоколадный торт. Одет он был в бесформенный спортивный костюм, не встречающийся в продаже уже лет десять, на нежданную гостью смотрел брезгливо и подозрительно.

– Ефим Аркадьевич? – поспешила улыбнуться учительница и представилась: – Я Вишневская Валентина Ипполитовна, бывшая учительница Константина Данина. С ним произошло несчастье. Я хотела бы с вами поговорить.

– А я тут при чем?

– Вы его хороший знакомый, вместе работали в одной лаборатории много лет.

– Ну и что?

– Ефим Аркадьевич, вы даже не спрашиваете, что случилось с Константином?

Здановский явно смутился. Темные маленькие глазки, дерзко смотревшие в упор, на некоторое время заинтересовались обувью гостьи.

– Ясно что. Спился или заболел. Требуются деньги на лечение, – пробурчал Здановский, дернул подбородком и с прежним вызовом, словно гордился сказанным, произнес: – Только денег у меня нет! Лучше к его бывшей женушке обратитесь.

– С Татьяной Архангельской я только что встречалась. Но Данин не заболел, Ефим Аркадьевич. Он попал в тюрьму.

– Что? – недоверчиво скривился Здановский. – Данин в тюрьме?

Вишневская следила за его реакцией: играет или нет?

– Вы разрешите пройти? – попросила она.

Здановский нехотя подвинулся.

– Только это… Гостей я не ждал.

– Фима, это кто? – выкрикнул женский голос из кухни.

– Ко мне это! По работе! – Ефим Аркадьевич указал учительнице на дверь в гостиную: – Давайте сюда. Не раздевайтесь. Вы же не надолго.

Хозяин квартиры подхватил пиджак, висевший на стуле, торопливо одел его поверх спортивного костюма и предложил гостье сесть. Вишневская оказалась за круглым столом, стоявшим посредине комнаты, и заинтересованно прищурилась. Перед ней лежали рукописные листы с формулами. Спохватившийся Здановский второпях сгреб их и пихнул в переполненный книжный шкаф. Видимо гостиная использовалась в доме и в качестве кабинета. Ефим Аркадьевич смущенно пригладил за уши не в меру отросшие волосы, зачем-то застегнул пиджак на все пуговицы и сел напротив учительницы.

– Валентина…

– Ипполитовна, – подсказала Вишневская.

– Да-да. Валентина Ипполитовна, так что там с Даниным?

Теперь хозяин квартиры стремился создать хорошее впечатление. Он даже попытался улыбнуться, но, как у всех людей с подобной демонической бородкой, от его натянутого оскала веяло холодом. Гордая осанка напоминала о том, что в молодые годы он слыл красавцем, бесчувственным и надменным. Однако потертый пиджак поверх спортивного костюма ясно указывал, что лучшие годы Ефима Здановского уже позади.

Валентина Ипполитовна выждала паузу, спокойно наблюдая за собеседником.

– Произошел несчастный случай: погибла его мама. А Константина арестовали по подозрению в убийстве.

– Данина обвиняют в убийстве? – Здановский дернулся, будто его укололи, повернулся боком и закинул ногу на ногу. Теперь Вишневская могла лицезреть его надменный орлиный профиль, но не видела выражения его глаз. – Ерунда. Нет. Данин слабак… В прочем, я его давно не видел.

– А когда вы последний раз встречались с ним?

– Я же говорю: давно!

– А все-таки? Вы живете с ним в одном районе.

– Ну, столкнулся как-то… Не помню когда. Даже о чем-то поговорили.

– О чем?

– Какая разница? Меня его жизнь совсем не интересует! О погоде, наверное. – Здановский решительно повернулся. – А вы зачем пришли ко мне?

– Константина незаслуженно обвиняют в жутком преступлении. Но он, конечно же, не виновен. Мы: вы и я, все кто его знает, должны об этом прямо заявить следователю. Данин замечательный ученый, все его мысли – только о математике. Наша наука не должна его потерять.

– Наша наука, – презрительно скривился Здановский и неожиданно взорвался: – Нет у нас никакой науки, и уже давно! Есть только интриганы и бюрократы, окопавшиеся в академических кабинетах. Какая наука, вы о чем? Научная мысль сейчас бьется только на Западе. У нас ее давно угробили! Посмотрите сколько нобелевских лауреатов из США и Западной Европы, а сколько у нас? Одна шестая часть суши способна рождать только бессовестных чиновников, безликую массу серой интеллигенции и великое количество пьяниц и проституток. Лишь горстка смелых людей, которых раньше называли диссидентами, способна открыто заявить об этом. Государственные чинуши и прикормленные депутаты бодаются с инакомыслящими, те придумывают иезуитские козни постылой родине, иносказательно язвят, воображая себя новыми Лафонтенами, вот и всё бурление мысли в огромной стране! А вы заявляете о науке.

Во время своей бурной речи Здановский вскочил, ходил по комнате и размахивал руками. Чувствовалось, что Вишневская угодила на его самую больную мозоль. Это был один из тех научных пахарей, вечно бьющихся на одном и том же месте, мечтающих о недостижимой докторской диссертации и уверенных, что всё кругом плохо.

Ефим Аркадьевич неожиданно наклонился к Валентине Ипполитовне и зашептал:

– Только в ФСБ остались умные люди. Они и управляют страной. Если раньше они придумывали "запрещенные" анекдоты для выпускания пара, то теперь поддерживают видимость многопартийности и разрешают иногда публиковать критические статейки, чтобы работяги думали, что живут в свободной стране. Вот такой бульончик у нас замешан, а вы говорите – наука! Где она? О ней все забыли. Наука перебралась на Запад! – Здановский плюхнулся на стул и горестно затряс головой. – Жаль, что я тоже вовремя не уехал. Читал бы сейчас лекции в каком-нибудь тихом американском университете. А по вечерам у камина за рюмкой чая, глубокомысленно рассуждал о преимуществах налоговой системы республиканцев пред демократами. Или наоборот, в зависимости от того, кто в данный момент у власти. И раз в восемь лет менял бы их местами. Демократия!

– Не надо так обо всех. Данин – математик от Бога.

– А что он такого сделал? Все его работы только в соавторстве. Он выскочка! Когда пришел к нам, перехватил мою идею, растрезвонил о ней, а Базилевич тиснул статейку. Я несколько лет работал над темой, а он украл мои результаты!

– Константин не мог так поступить. У него своих идей – хоть отбавляй.

– Ну, да. Чуть-чуть изменил для видимости, чтобы я не схватил его за руку.

Здановский умолк, заново переживая старую обиду. Он много лет безуспешно бился над сложной проблемой, которая могла бы стать трамплином в его научной карьере, а вчерашний выпускник университета Данин играючи ее решил. От этого удара Ефим Аркадьевич, как математик, так и не оправился. За какую бы задачу он впредь не брался, ему казалось, что на финишной прямой какой-нибудь шустрик обязательно вырвет у него победу. И работа не шла. Тогда Ефим Здановский решил, что имеет моральное право стащить результаты исследований у безалаберного Данина. Он взял с его стола бумаги с расчетами, а тот, похоже, и не заметил пропажи!

Спустя полгода Здановский выступил с докладом на семинаре. Он уже готовился принимать поздравления коллег, как встал Данин. Здановский встретил соперника холодным режущим взглядом. Он намеревался дать решительный отпор любому обвинению в плагиате. Однако Данин и не думал посягать на приоритет. Молодой ученый сообщил, что данную проблему можно решить значительно проще. И тут же на доске набросал эффектное решение. Математики бросились обсуждать новый метод. Забытый всеми Здановский вынужден был покинуть аудиторию с поникшей головой.

Валентина Ипполитовна посчитала, что пришло время бросить наживку. Она извлекла из сумочки согнутую пачку бумаг с формулами, написанными рукой Данина. Пенсионерка нарочито шуршала и даже выронила один из листков. Когда-то давно Татьяна Архангельская пригласила ее на защиту кандидатских диссертаций Данина и Базилевича. Обе были назначены в один день, потому что взаимно дополняли и продолжали друг друга. Школьная учительница не хотела выглядеть невежей на заседании ученого совета и попросила ознакомить ее с темами работ. Татьяна принесла тезисы докладов. Эти бумаги сейчас и выложила на стол Вишневская.

– Константин Данин часть своих рукописей хранил у меня, – таинственно поведала она. – Он говорил, если с ним что-то случится, я должна передать его работы умному надежному математику. Вы не могли бы мне подать листок?

Глазки Здановского алчно заблестели. Он подхватил с пола выпавшую страницу. Валентине Ипполитовне пришлось силой выдернуть ее из скованных пальцев хозяина квартиры. Она вложила листок в стопку, хлопнула по ней ладошкой и сообщила:

– Это лишь одна из его рукописей.

– И вы выбрали меня? – Здановский выпрямил спину, поправил спортивный костюм под пиджаком и одобрительно взмахнул бровями. – Это правильно.

– Не знаю, настал ли такой момент… Пока мы должны подумать, как помочь Данину. А если не получится… Кстати, вы на чем специализируетесь?