Большая Игра. Антивирус - Егор Шиенков

В следующий момент Станислав Олегович поднял взгляд от своих записей и посмотрел на меня очень пристально. Его лицо не выглядело озабоченным, поэтому я немного успокоился. Комок в груди стал медленно таять, отдавая силы обратно в тело. Волна замешательства схлынула, но не до конца. Ведь сохранялась еще вероятность того, что для опытного специалиста сталкиваться с психами и сдавать их в лечебницу настолько обычное дело, что оно не отражается на лице в виде каких-либо сильных эмоций. Но через секунду Станислав Олегович улыбнулся своей мудрой доброжелательной улыбкой и развеял ей остатки моих опасений. Не то чтобы я был уверен, что психам врачи не улыбаются, скорее наоборот, но его улыбка мне показалась искренне доброй, не предвещающей никакого насилия.

– Как вы относитесь к гипнозу? – спросил меня он, продолжая улыбаться.

– Никак, – ответил я. – Ничего особо про него не знаю, никогда под ним не был.

– Как смотрите на то, чтобы побывать?

– Нормально, если это необходимо.

– Ну, вот и отлично, тогда давайте попробуем.

Станислав Олегович подошел к своему столу, выдвинул верхний ящик и достал из него какой-то предмет.

– Прилягте на кушетку, будьте так добры, – попросил он оттуда. Я подчинился. Кушетка была действительно удобная, я почувствовал, как расслабляются мышцы поясницы, одеревеневшие от сидячего рабочего дня. Ощущения были превосходными. Домой такую надо купить, подумал я. Интересно, где это продается? В обычных магазинах я ничего подобного не видел. Неужели есть какие-то специальные магазины такой мебели? Или это можно купить там же, где всякое медицинское оборудование: операционные столы, гинекологические кресла. А интересно, где это все вообще продается? Все-таки в этой Игре есть много узкоспециализированных «под-игр», в которые не связанные с ними игроки никогда не заходят.

Тем временем психолог взял стул, поставил его рядом с кушеткой и сел. Он подался вперед и внимательно посмотрел мне в глаза, как будто пытаясь там что-то рассмотреть.

– Ваша задача сейчас расслабиться, – сказал он почти шепотом. Внимательно смотрите на это. Он поднял руку, и перед моим лицом оказался небольшой металлический предмет на цепочке. После того, как мне удалось сфокусировать взгляд, я узнал в нем миниатюрный игровой джойстик.

Глава 4

Я иду по туннелю. Потом выхожу в большой зал. Подхожу к постаменту с часами. Беру часы и жду, пока они превратятся сначала в змею, затем в черный пластмассовый джойстик. Все это когда-то уже было со мной, а значит, мне знакомо, поэтому я чувствую себя достаточно уверенно. Мне просто интересно, что будет дальше. И вот я стою посреди этого зала, держа джойстик двумя руками. Постамента передо мной уже нет, как, впрочем, нет и самого зала, поскольку я уже нахожусь посреди небольшого помещения. Оглядевшись, я понимаю, что это очень похоже на детскую игровую комнату. Пол, застланный матами, пара деревянных горок, сухой бассейн с пластмассовыми шарами и огромное количество игрушек. Все выглядит пестро, весело и безопасно. Однако картина продолжает меняться, и вот уже на месте игрушек совсем другие предметы. Я вижу автомобили, дома, реки, облака, деревья, звезды и еще миллионы других картин. Все это сливается в одну трудно усваиваемую мешанину образов и вызывает у меня тяжелое давящее чувство в районе солнечного сплетения. Но, несмотря на те радикальные преобразования, которые произошли на моих глазах я почему-то уверен, что по существу никаких изменений не было, что это все та же игровая комната. Я чувствую суть этого места, его механику, невидимые процессы, формирующие его, делающие его таким, каким оно есть, а честнее было бы сказать, «кажется». Все это мне открыто, и я понимаю, что это дар, с которым нельзя жить, делая вид, что его нет.

Я вспоминаю про джойстик. Опускаю взгляд и вижу, что все еще держу его двумя руками. Я замечаю, что и с ним произошли некоторые изменения. Спереди на корпусе появился горящий красный светодиод. Это значит, что джойстик работает. Сверху, в самом центре, отдельно от остальных органов управления, расположены две небольшие кнопки. Правая из них имеет форму треугольника и надпись start прямо над ней. Рассматривая ее, я понимаю, что пришло время нажать. И я нажимаю. В тот же момент вся эта мешанина образов обрушивается на меня, затягивает в самый свой центр и начинает кружиться, окутывая липкой темной паутиной безысходности.

Бывают такие дни, когда прямо с утра единственное, чего хочется, так это застрелиться. Даже не подозреваю, с чем это связано: с фазами Луны, поворотом магнитного поля Земли, вспышками на Солнце или биоритмами самого организма. Но внезапно в одно ужасное утро ты вдруг понимаешь, что все плохо! Абсолютно, исчерпывающе и окончательно все! До сих пор на глазах у тебя как будто были шоры и жизнь казалась более или менее выносима, но теперь они спали и все железобетонно ясно. Не то чтобы произошло какое-то глобальное событие. Более того, жизнь твоя со вчерашнего дня не претерпела никаких существенных изменений. Просто открылись глаза на все вокруг. Полная безнадежность, которую не исправить. Последняя развилка, на которой еще можно было свернуть на верную дорогу, осталась далеко позади, а движение здесь, увы, одностороннее. Единственное, что остается, так это ждать, когда все это кончится естественным образом, то есть смертью.

Ну, а пока тебя будет вот это все окружать. Маленькая квартира и понимание того, что купить большую в Москве можно только за такие деньги, которые даже близко не зарабатывает руководитель малого бизнеса. Средненькая машина и осознание того факта, что машина, которая считается «не средненькой», стоит одну третью часть той самой квартиры, которая представляет собой недосягаемую высоту. А также низкая привлекательность, плохая фигура, так себе здоровье и недоступность по-настоящему желанных представителей противоположного пола. И главное, ярче, чем плакат на майской демонстрации, понимание того, что все это навсегда!

По неизвестному стечению обстоятельств тот день был именно таким. Я это понял сразу, как только проснулся. Первой моей мыслью было «все плохо». И несмотря на то, что умом я понимал, что утверждение это никакой критики не выдерживает, душой я был полностью с ним согласен. С огромным трудом преодолевая мнимое ощущение тяжелой болезни, отнимающей все силы и приковывающей к кровати, я встал. Траурной походкой последнего пути потащился в ванную. Ни водные процедуры, ни другие традиционные утренние мероприятия не позволили избавиться от этого настроения, в результате в машину я сел все таким же безнадежно потерянным индивидуумом.

Далее я получил доказательство того, что беды этого дня не лежат лишь в области моего сознания, они реально существуют и могут выражаться в материальных событиях. Машина не завелась. Даже не сделала вид, что пытается завестись. Просто осталась совершенно безучастной к нажатию кнопки зажигания. Даже приборной панелью не мигнула. Минут десять я сидел и жал на кнопку с надписью start. Я не пытался думать в направлении поиска причин неисправности, поскольку понимал, что это в высшей степени бесперспективное занятие. Мои знания об устройстве автомобиля ограничивались чисто утилитарной информацией: рулем надо рулить, фарами светить, музыку слушать, и все это запускается кнопкой start. А еще, для того, чтобы все функционировало, в баке должен быть бензин. И если кнопка запуска двигателя не работает, единственное, что я мог предпринять по этому поводу, так это нажимать ее снова и снова.

Start, start, start… Эта кнопка, точнее ее функциональный образ, погрузившись тем временем в мое сознание, что-то расшевелила там и спустя некоторое время вытолкнула на поверхность осознанного представления другую кнопку с таким же названием. Кнопку на джойстике из сна. Причем сначала появилась только кнопка, а уже за ней и весь джойстик, который в свою очередь вытянул воспоминания о снах. Я понял, что три ночи подряд, а может, и дольше мне снился один и тот же сон про туннель, зал, песочные часы, змею и джойстик. Сон с продолжением. До сих пор я помнил только последний сон, теперь же их было три. Осознание этого факта будто накрыло меня большим плотным одеялом, через которое не поступало ничего из внешнего обычного мира. Что-то перещелкнуло у меня в голове, и мир изменился.

Оставив попытки вызвать автомобиль к жизни, я бросил его на стоянке и побрел в сторону метро. Дорога до ближайшей станции занимала чуть более десяти минут. Все это время меня сопровождали образы из сна. Продолжая извиваться в моей голове, они как будто меняли меня изнутри. Я отчетливо чувствовал, что становлюсь другим буквально с каждой секундой.

В то время я страшно не любил метро. И если нарисовать график силы моей ненависти к метрополитену, то он бы стопроцентно совпадал с кривой пассажиропотока. В принципе, я был не против прокатиться здесь в выходные: полупустые вагоны, свободные ленты эскалаторов, гулкая пустота туннелей переходов. В таком путешествии есть даже некий элемент романтики, как в прогулке по Старому Арбату. Хотя, если честно, я вполне допускаю, что такая картина существует только в моем воображении, поскольку в выходные я на метро тоже никогда не ездил. По крайней мере, в пределах горизонта моей памяти. То есть реальная степень его наполнения в это время на самом деле мне была не известна.