Черная синица - Алексей Алексеевич Ефимов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда все стихло, Буров предложил ей остаться, но она ушла в другую спальню, тоже с большой кроватью, и, раздвинув шторы, легла голая поверх одеяла, с видом на темный Босфор.
«Если долго смотришь в Босфор, Босфор смотрит в тебя», – подумала она, засыпая.
Проснулась она через шесть часов, в половине девятого.
Буров пил кофе в гостиной. Он хотел поцеловать ее, но она не хотела.
– Ночь прошла, – сказала она. – Сейчас утро.
Он все понял, не настаивал.
Они спустились на завтрак – не как любовники, но как чужие друг другу люди – а потом Халаф отвез ее в офис и прошел с ней до входа, сканируя взглядом пространство.
– Thank you, – поблагодарила она его. – I’ll go on by myself.15
– Call me or Ivan when needed16, – сказал он ей с высоты двухметрового роста.
На этом расстались.
Она вошла в офис, а он уехал. В офисе ее не убьют – это было бы слишком большой наглостью со стороны господина Горшкова. Сейчас здесь самое безопасное место в Стамбуле. Даже жучки сняли.
Она усмехнулась.
Выбросив из головы лишнее, открыла сайт с базой утечек из офшоров. Можно было сделать это до встречи с Мехметом, но она сделала после – услышав его версии и увидев его реакции.
Итак, в списке шесть офшоров.
Первым делом нужно проверить, есть ли они в базе. Здесь удобный интерфейс поиска – сразу по всем источникам: «Панамское досье», «Багамское досье», «Райские бумаги». Не самые свежие и не самые полные данные, но лучшего пока нет.
Вскоре она убедилась в том, что в базе нет ни одного офшора из списка. Что ж, неудивительно.
Теперь поищем по людям. Начнем с Горшкова. Сойдет любой крючок, любая ниточка, любой призрачный намек.
Gorshkov.
Ввод.
«No results found17».
Юсуф Шахин – «No results found».
Ахмет Кая – «No results found».
Мехмет Йылмаз – «No results found».
Александр Белкин – No results found.
Ни одной зацепки. Ноль. Тайное остается тайным – скрытым в офшорных регистрах на райских тропических островах, где растут не только пальмы, но и капиталы, в том числе криминальные.
«Офшор – дело хорошее, а офшор, оформленный на чужое имя, – еще лучше, – подумала она. – Дело за малым – найти имена».
Она открыла архив Димы с данными на участников действа.
Василий Горшков. 1970 года рождения. Прописан в Москве в Сокольниках. Данных о родственниках нет.
Когда нет данных, нужно звонить Диме. Или писать.
«Дим, привет! Можешь найти инфу по родственникам Г.? Родители, дети, сестры-братья?»
Дима ответил быстро.
«Привет, Никки! Попробую. С тебя ТРИ ВЗРОСЛЫХ поцелуя».
«По рукам», – ответила она.
Она была на многое готова, но Диме знать об этом необязательно – мало ли что еще потребуется, ей нужен запас свободно конвертируемой валюты для будущих сделок.
Дима позвонил через час.
– Никки, ты сидишь или стоишь? – спросил он.
– Сижу.
– Отлично. Тогда слушай. – Он сделал паузу для большего драматизма. – Есть копия облака Глущенко. С остальными шансы малы.
– Ура!
– Там много всего интересного. Тебе повезло. Только будь, пожалуйста, осторожнее. Информация специфическая, реакция может быть разной. Сама поймешь, когда увидишь.
14. Предложения
– Добрый день.
Глущенко вошел в комнату, по обыкновению не глядя ей в глаза, весь какой-то нескладный, сутулый, мешковатый. Не похож на финансового директора крупной строительной компании. Похож на клерка средней руки, жизнь которого – борьба с рутиной, безденежьем и болезнями.
«Какого цвета его глаза? – подумала она. – Серые? А мысли какого цвета? А желания?»
– Добрый день, Дмитрий. Как вы смотрите на то, чтобы поужинать сегодня вместе? – Она взяла с места в карьер.
Он поднял на нее тревожные глаза – «С чего это вдруг?» – и ответил не сразу.
– Хотите что-то обсудить? – наконец спросил он.
– Да. В спокойной уютной обстановке, за чашкой чая.
– Хорошо. Где и когда?
– Можем встретиться в шесть у входа. Я закажу столик где-нибудь поблизости.
– Хорошо.
Глущенко кхекнул.
– Сегодня я пришлю вторую часть документов, – сказал он. – Почти собрали. Если будут вопросы, готов ответить.
– Спасибо. – Ника улыбнулась лучшей своей улыбкой. – Вечером все обсудим.
Глущенко вышел.
Она откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Вспомнила ночь. Если бы она хотела, то могла бы стать женой миллионера из пустыни, но она не хочет. Ее желания другого цвета – черного с красным. Такие же, как у Глущенко. Да, Дмитрий Евгеньевич? Как вам с этим живется? Не очень, да? Я знаю. И я сделаю еще хуже – я отправлю вас в ваш личный ад, где буду мучить до тех пор, пока вы все не расскажете.
Словно в ответ на ее мысли раздался звонок.
Неизвестный российский номер. Не тот, с которого звонил голос-стилет. Но это был снова он.
– Вероника, добрый день. – Нож разрезал тишину в трубке. – Все копаете?
Она молчала.
– Глубоко выкопали? – продолжил голос. – Хватит на троих? На вас, вашу сестру и мать?
Демоны вгрызлись в живот, скрутив ее резкой болью, а голос ждал, слушая беззвучные рыки.
– Что с ними? – спросила она.
– Пока ничего. Но что-то будет, если продолжите. У вас есть броневик и охранник, а у них ничего нет. Да и вас броня не спасет, это иллюзия безопасности, вы же знаете.
– Твоего хозяина тоже ничего не спасет.
Она положила трубку и сразу набрала мать:
– Мам, привет! Ты где?
– У Люси.
– Скинь, пожалуйста, адрес и никуда не выходи. У тебя есть действующий загранпаспорт?
– Да. Доченька, что случилось?
– Потом объясню. Все серьезно. Побудь пока у Люси, я позвоню. Целую. Со мной все в порядке.
– Никому не открывайте дверь, – прибавила она. – Ни-ко-му.
Закончив разговор с матерью, она набрала сестру:
– Жень, привет! Ты где?
– Дома, на удаленке. Сижу на кухне, жру и толстею.
– Никуда не выходи, пожалуйста. Не открывай никому дверь. Закройся на задвижку. И скинь мне, пожалуйста, фото загранпаспорта.
Шокировав сестру вслед за матерью, она позвонила Бурову-младшему:
– Они сказали, что убьют маму и сестру, если я продолжу. Мне нужна твоя помощь.
– Говори.
– Сможешь прикрыть их в Дубае? Я очень за них боюсь. За себя – нет, за них – да.
– Без проблем, – Буров был краток. – Могут пожить у меня на вилле. Там охрана.
– Спасибо. Им нужна охрана прямо сейчас, до аэропорта. Позвоню твоему отцу.
Проверив наличие билетов в Дубай (билетов много, не сезон), она набрала Бурова-старшего. Тот тоже включился сразу, по-деловому, без лишних прелюдий.
– Скиньте мне адреса, – сказал он. – Я отправлю ребят. Вам прислать кого-нибудь на подмогу?
– У меня уже есть.
– Кто?
– Ваш сын и Халаф.
– Значит, все-таки приехал, в самое пекло. Узнаю своего Ванечку. А кто такой Халаф? Охранник?
– Да.
– Серьезный?
– Более чем.
– Григорий Валентинович, – продолжила она. – Моих нужно отвезти в Шереметьево. Маму – сначала домой, за вещами. Я куплю им билеты в Дубай.
– К Ване?
– Да.
– Ясно. – Буров помолчал. – Вероника… Дело приняло скверный оборот. Я не настаиваю, вы можете закончить, если хотите. Аванс останется у вас в любом случае. Сейчас нельзя гарантировать безопасность ваших родственников.
Он говорил, а она думала, просчитывая варианты. Казалось бы, выгодное предложение – отступить, забрать аванс, вывести мать и сестру из-под удара – но это значило сдаться, а она не привыкла сдаваться. Она не может сдаться. Она всегда идет до конца. Как тогда, в Иркутске, на ликеро-водочном комбинате. Если отступить, больше никуда не возьмут. И все равно нет гарантий безопасности, нет договора с подписями и печатями.
– Если я найду что-нибудь на Горшкова, что будет дальше? – спросила она. – Что сделаете?
– Попрошу его вернуть деньги.
– Он вернет?
– Если правильно попросить, то да. Есть люди, которые помогут. А если не будет фактов, он скажет, что это фантазии.
– Если я докажу, что он мне угрожал, это можно включить в счет?
– Думаю, да.
– Я бы не хотела обращаться в правоохранительные органы.
– Я вас понимаю.
– Тогда я продолжаю.
– Вы отчаянная девушка. – В голосе Бурова слышалось уважение. – Помните, вы
