Альфа и Омега - Дмитрий Дивеевский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
6. Булай и Рочестер
Булай приближался к дворцу Цициленхоф пешком, после трехчасовой проверки на автомобиле, который бросил на одной из улочек Потсдама. Неподалеку от дворца он увидел сотрудника из группы обеспечения. Тот дал сигнал, что все спокойно, и Данила направился к обозначенной в письме неизвестного англичанина точке встречи.
Парк Цицилиенхофа цвел всеми цветами радуги. Стояло начало июня – пора наибольшей цветоносности немецкой природы. Белые, желтые, лиловые, розовые облака кустарников на фоне зеленых деревьев, пестрые разливы цветочных клумб на лужайках и алые брызги вьющихся роз на каменных стенах дворца делали парк райским уголком, совсем не предназначенным для напряженной работы. В воздухе монотонно жужжали насекомые, солнце сверкало в наборных окнах, на аллейках весело переговаривались туристы. В природе царило благостное настроение.
«Точно, англичанин, – подумал Данила, наблюдая со скамейки, как у обозначенного места встречи томительно ошивается человек в темном костюме и рубашке с галстуком – СИС тем и гордится, что не учит иностранных языков и не прячет своих привычек». Он не спеша подошел к незнакомцу и произнес назначенный в письме пароль:
– Простите, это Цицилиенхоф, или я не туда попал?
– Нет, нет, Вы попали как раз туда, – ответил тот нужной фразой.
– Давайте присядем вон там, в тени, и поговорим о Ваших проблемах, – предложил Булай. Весь его прежний опыт разведывательной работы в части, касающейся англичан, был негативным, и сейчас он не был расположен с ходу включаться в грядущую драму пришельца. Они сели рядышком в тени акации, и англичанин сразу взял быка за рога.
– Я нуждаюсь в деньгах. Моя фамилия останется вам неизвестной. Ценность моей информации Вы поймете сразу. Мое предложение: я даю вам первую партию бесплатно, вы оцениваете товар, затем мы начинаем договариваться о дальнейшей продаже. Эта личная встреча – единственная. Затем будем общаться только через тайники. У меня есть год, чтобы поработать на вас, потом я уйду. За этот год вы можете решить многие ваши задачи. Мое предложение понятно?
– Мне пока многое не понятно. Например, у меня сильные сомнения, что Вы, мистер, работаете в СИС. Тот пароль и отзыв, который Вы придумали, попахивает любительством. Это во-первых. Во-вторых, вам не кажется, что работать с неким неизвестным дядей, покупая у него неизвестно что, относится к области шпионских шуток? Мне вообще-то нет никакого дела до вашей фамилии. Вы просто можете передать мне список вашей резидентуры в ГДР, а я сравню его с имеющимися у нас данными, и все станет ясно. Если вы соврете, мы это сразу увидим. А если вы скажете правду, то это как минимум два года комфортабельной английской тюрьмы. Вы меня, надеюсь, понимаете?
– Почему Вы решили, что я работаю в Восточном Берлине?
– Если Вы всерьез хотите скрыть место проживания, то не ходите больше стричься в парикмахерскую на Унтер ден Линден. Там хорошие мастера, только они совсем не визажисты. Да и лицо Ваше мне знакомо, хотя я здесь недавно. Видимо, пересекались на протокольных мероприятиях. Но это пока ничего не меняет. На данный момент я могу поверить в то, что вы англичанин. В остальном же, как учит печальный мировой опыт, доверять англичанам означает балансировать над выгребной ямой.
– А в исключения Вы верите?
– Конечно. Докажите, что Вы – исключение. Расскажите, например, какое горе заставило Вас придти к нам с этим предложением.
– У меня не было никакого особенного горя. Просто я оказался не совсем подходящим английской системе. Я имею, видимо, искривленный позвоночник, который не укладывается в футляр этой системы. О подробностях Вы не узнаете. Но вы можете твердо исходить из того, что я ненавижу Ее Королевского Величества Альбион с его обычаями и бульдожьей бесчеловечностью. Я ненавижу то, чем гордится английская знать, хотя принадлежу к ней. Она, эта знать, настоящая свора бездушных псов, среди которой выживает только самый бездушный. Вам этого достаточно?
– Я сам люблю пафос, Джонни, можно я буду так вас называть? Может быть, этим распространенным именем я даже попал в самую точку. Что может быть трогательнее надрыва? Наверное, ничего. А список резидентуры вы принесете или нет?
– Принесу, слово джентельмена.
– Хорошо. Сделайте этот список приложением к вашей первой информации. А там посмотрим.
– Договорились.
– Вот и отлично. Теперь отработаем условия связи. Прошу прощения, но придется в этом вопросе довериться мне. Вы не против?
– Нет.
– Тогда имейте в виду, что только на тайниковых операциях мы все дело прокрутить не сможем. У нас обязательно появятся к вам вопросы. Давайте встретимся после первой операции в Фюрстенвальде. Вот адрес гастштетта, который вполне подходит для спокойного разговора. Хорошо?
– Хорошо. А что касается тайников?
– Здесь, в пакете, схема первого тайника. Надо только условиться о времени.
* * *– Это Джон Рочестер, – сказал начальник Данилы Тишин, рассматривая фотографии, сделанные во время встречи. – Мы его, в общем-то, знаем как чистого дипломата. Видимо, малый из глубокого прикрытия. Что ж, может, это к лучшему. Будем выходить на первый тайник. Дадим англичанину псевдоним «Карат».
Через две недели Булай принес контейнер, заложенный «Каратом» в парке Сан Суси под фундамент чайного домика. Разломив небольшой кусок гниловатой древесины, они обнаружили в нем капсулу с двумя фотокадрами, сделанными любительской камерой. Джон демонстрировал догадливость и к профессиональной технике не прибегал.
Проявив и распечатав их, разведчики увидели на одном список резидентуры СИС в ГДР, а на другом – документ СИС, который был незамедлительно переправлен в Москву. Вдогонку пошла телеграмма, комментирующая этот документ.
Сов. секретно
Тов. Ермакову
Тот факт, что документ исполнен в СИС, не вызывает сомнения. Все реквизиты соблюдены с предельной точностью. Его содержание, на первый взгляд, так же заслуживает доверия. В ГДР осело довольно много иранцев и иракцев, имеющих связи с родиной. Режим Хусейна не оставляет своих земляков без внимания и ведет среди них агентурную работу. Этим же занимаются и англичане, традиционно уделяющие региону большое значение. Поэтому вполне вероятно, что их оперативные интересы в иракской диаспоре пересеклись, и СИС перевербовала агента иракской разведки из числа влиятельных эмигрантов. В таком случае, та дезинформация, которая передается из Лондона в Берлин для продвижения далее в Багдад, вполне может быть предназначена для реального использования. Мы считаем оправданным принять версию, соответственно которой нам удалось перехватить канал дезинформации англичанами режима Хусейна, проложенный через иракскую диаспору в столице ГДР. Дезинформация передается через влиятельного иракского эмигранта, который проходит у СИС под псевдонимом «Ходжа» (установочные данные не известны). Ему отработана легенда, соответственно которой он имеет связи в английском парламенте и может получать от них информацию по собственной стране. Являясь агентом-двойником, «Ходжа» работает на англичан, так как по всей вероятности, связывает свое будущее с ними. Англичане доводят через «Ходжу» иракской разведке, что Даунинг стрит не будет требовать серьезных санкций против Ирака в случае его агрессии против Кувейта.
Голубев.
7. Вас там не ждут
На этот раз они встречались в небольшом чистеньком гастштетте в Фюрстенвальде, неподалеку от Берлина. «Карат» в целях конспирации оделся в повседневную одежду и это выглядело еще необычнее, чем его черный костюм в Цицилиенхофе. Легкий блейзер синего цвета, светлая рубашка с шелковым шейным платком, белые вельветовые брюки «поло» над башмаками «феррогамо» выдавали в нем гражданина Великобритании голубых кровей.
– Насколько я понимаю, Джон, вы сегодня инкогнито, и, чтобы никто вас не узнал, приехали на «Ягуаре» с британским номером.
Рочестер дернулся всем телом:
– У вас странные шутки, мой друг. Я приехал на русской «Ниве», чтобы вызвать у вас хоть какую-либо симпатию. Мог ли я представить, что советская разведка столь враждебна к своим лучшим источникам!
Данила рассмеялся:
– Похвально ваше стремление встать в ряды наших лучших источников. Но чтобы не сгореть раньше времени, купите себе комплект одежды в Восточном Берлине. Теперь перейдем к делу. Тот список резидентуры СИС, который вы передали, в общем-то не плох, но у нас есть вопросы. Похоже, вы знаете не всех своих коллег.
– Вполне вероятно. У нас часть работников глубоко зашифрована. Я не писал о своих догадках и указал лишь достоверно известных.
– А что касается догадок?
– Дайте мне немного времени, ладно? Я поработаю над ними.
– Хорошо. Оставим эту тему на время. Потом вы сами к ней вернетесь, идет?
– Да, пусть будет так.