Комплекс крови (СИ) - Анастасия Ильинична Эльберг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Круто! — обрадовался Юджин. — Уговорю, не сомневайся! — Он уже поднялся из кресла, но замер и бросил испуганный взгляд на Терри. — Это званый ужин? Мне придется надеть смокинг?..
Девушка залилась смехом.
— Нет. Обычный ужин в семейном кругу. Черные брюки и белая рубашка сойдут. Даже галстука не надо. Одевайся скорее. Мы опаздываем.
Глава шестая. Выписка из дневника доктора Филиппа Хобарта
5 сентября 1939 года
Пригород Лондона, Великобритания
Бэзил явился ко мне в спальню с охапкой газет в руках и настоял на том, чтобы я прочитал все от корки до корки. За семь дней, проведенные мной в постели, мир перевернулся. Первого сентября Германия напала на Польшу. Третьего сентября Франция и Англия объявили Германии войну. Неужели это происходит снова? Не могу поверить. Альберт часами сидит возле радиоприемника, рассуждает о стратегии и политике и делает ставки. Ему все это кажется игрой. Ему и прошлая война казалась игрой. Более циничного существа я не встречал — и вряд ли когда-нибудь встречу. Хотя винить его не в чем. Он истинный ученый.
Мои слова о том, что через год мир превратится в руины, его забавляют. Он уверен, что происходящее — высший замысел. Тот, кто должен умереть, умрет, тот, кто должен выжить, выживет. Войны, говорит Альберт, аналогичны эпидемиям. Природа должна очищать планету. В Темном мире есть смена темных вех: все рушится, строится новое. Но мир людей — это не Темный мир. Развитие смертных происходит волнообразно. Одна эпоха плавно переходит в другую. Слишком плавно, утверждает Альберт, а поэтому без кризисов не обойтись…
<…>
Мы пьем чай и гадаем, как скоро в небе над Лондоном появятся бомбардировщики. Если Альберт за что-то и волнуется, так это за лабораторию. Пожалуй, ее следует перенести в подвальные помещения. Лучшим выходом из положения было бы перемахнуть через океан, как мы планировали изначально. Американские паспорта я получил много недель назад. Бэзил приходил в ужас при мысли о том, что мы поплывем на корабле — он ненавидит воду — но отправился бы за нами куда угодно, хоть в Ад. Мы никуда не отправились, а оказались в самом настоящем Аду.
Но я сделал свой выбор. Никто не знает, как скоро мы смогли бы вернуться к работе в США. Мы слишком долго медлили с этим решением. Альберт даже намекнул на то, что неплохо было бы экспериментировать на ком-то другом, а не на себе. Однажды он в шутку предложил мне обратить его и «начать пытать». И за последние семь дней я успел несколько раз пожалеть о том, что не принял это предложение, пусть и понимал, что на такое никогда не пойду.
Это предприятие оказалось бы слишком рискованным даже в том случае, будь Альберт человеком. Обращение высшего темного эльфа — сумасшествие. Вы и понятия не имеете, что получите в итоге. В нашем мире у каждого есть строго определенное место. Вампиры бессмертны. Необращенные живут долго (высшие — очень долго), и их судьба — оставаться необращенными. Хотя порой я задумываюсь о том, что в душе Альберт вампир. В нем слишком много страсти и огня даже для темного эльфа. Кто знает, возможно, когда-нибудь он встретит своего создателя или создательницу…
7 сентября 1939 года
Пригород Лондона, Великобритания
Впервые за девять дней вышел из дома и прогулялся по саду. Воздух после такого заточения кажется особенно сладким, хотя к здешней сырости я до сих пор не привык. Альберт отдал распоряжения по поводу переноса лаборатории в подвалы, прислуга подготавливает помещения, а мы сортируем документы и разбираем тетради с моими дневниками. Последних слишком много, и, посовещавшись, мы решили сжечь все до 1930 года, но у меня не поднялась рука отправить все это в огонь, и у Альберта тоже. Не будет ли лучше перепечатать? Альберт много раз уговаривал меня использовать печатную машинку, а не ручку с бумагой, но что-то во мне каждый раз восстает против этих безликих букв и ровных рядов…
<…>
Я не притрагивался к крови больше двух месяцев, и, если не считать недавнего кризиса, чувствую себя великолепно. Иногда это кажется мне прекрасной сказкой, легендой, которые так любят представители моего вида. Но я сижу за столом в лаборатории и смотрю на крохотную коробочку, в которой лежат результаты наших с Альбертом девятилетних исследований. Ученые Темного мира знают, как научить вампиров существовать под солнцем. Для тех, кто хочет избавиться от этого «недостатка» на время, есть вакцины. Мало кто из нас боится серебра, мы давно побороли страх воды. Но нам с Альбертом удалось сделать невозможное: получить в лабораторных условиях заменитель человеческой крови.
Жидкость в ампулах выглядит не так эффектно, как храмовое серебро, она походит на разбавленный водой томатный сок. Но когда-нибудь она подарит жизнь новому поколению обращенных существ. Не знаю, кого мысль об этом будоражит больше, Альберта или меня. Должна будоражить меня, ведь я каждый день наблюдаю мелкие изменения в своей природе, которые в итоге сотворят чудо. Можно сказать, уже сотворили, потому что потребности в человеческой крови я не чувствую. А в те моменты, когда задумываюсь об этом, охота и последующий «пир» представляются чем-то далеким, почти забытым. Чем-то, что происходило со мной в прошлой жизни…
Глава седьмая. Филипп
6 июля 2009 года, поздний вечер — ночь
Треверберг
— Немного морщит на спине, синьор. Хорошо, что сегодня вы нашли время для примерки. В противном случае пришлось бы переделывать в спешке. А я не люблю спешку. Это непрофессионально.
Тристан, вот уже двадцать минут безропотно подчинявшийся вежливым просьбам портного повернуться так, а еще так и эдак, возмущенно выдохнул.
— Да ты шутишь, Эльвар! Сколько можно работать над одним смокингом?! Я бы сшил его намного быстрее в одном из городских магазинов! У госпожи Стаут, к примеру!
— Так почему же вы не заказали смокинг у госпожи Стаут, синьор?
Когда Филипп впервые увидел Эльвара Дорриана, ему на ум пришло словосочетание «истинный вампир». За вампира его приняли бы даже смертные, не имеющие понятия о Темном мире, потому что именно так, с их точки зрения, выглядят эти существа. Таких
