Подвал с секретом - Алексей Макеев

– Выкинули его наверняка из легковушки, так Никанорыч сказал. Если бы с большей высоты летел, синяки бы остались. Гематомы то есть. А бока у трупа чистые. Следов насильственных действий вообще никаких. Нет, вру, кисть левой руки травмирована. Три пальца сломаны, и кожа с них слезла. Никанорыч сказал, дверцей прищемить могло, причем еще до смерти. Я вот думаю, может, за порог цеплялся, когда из машины летел?

– Возможно. Еще что?

– Карманы куртки пустые. В брюках рекламные проспекты рыболовных принадлежностей и крючок рыболовный. Шикарный крючок, такие только на заказ привозят. Дорогущий, я в прошлом году приценялся. Сперва я подумал, надо же, какой заядлый рыбак, на снасти денег не жалеет, а потом узнал, что в рыболовном магазине торгует, и все встало на свои места.

– С Никанорычем вы в друзьях? – поинтересовался Лев.

– Вроде того. Никанорычу под шестьдесят, мне двадцать шесть, про дружбу речи не идет, но друг другу симпатизируем.

– Значит, результатами вскрытия он с тобой должен был поделиться.

– Так это ж не секрет, – пожал плечами Щипачев. – В одной команде работаем.

– Ну, докладывай, чего время тянуть, – потребовал Гуров.

– Смерть наступила в результате асфиксии, произошедшей ввиду врожденного или приобретенного аллергического синдрома. Отек гортани произошел при принятии аллергена. Какого именно, Никанорыч еще выясняет. Аллерген введен в организм не насильственным путем, а путем обмана, так сказал Никанорыч. Если говорить проще, то мужику дали что-то съесть или, скорее, выпить, не сообщив состав угощения. Тот поел-выпил, а спустя некоторое время начал задыхаться. Тогда-то его из автомобиля и выкинули. Может, сами не ожидали такой реакции.

– Возможно, и так, – согласился Гуров, – хотя могли бы противоаллергенное средство дать или в больницу отвезти. Почему этого не сделали?

– Под рукой не оказалось? Вообще-то Никанорыч что-то такое про гистамины говорил. Только что, не помню. А до больницы побоялись не довезти.

– У аллергиков, как правило, лекарство всегда с собой. Насчет больницы возможно, но могли же и у порога высадить. Там бы хоть кто-то помог.

– Значит, не были заинтересованы в том, чтобы человек выжил, – сделал единственно возможный вывод Сергей. – Хотели, чтобы умер.

– Как одна из версий пойдет, – кивнул Лев. – Будем разбираться.

– Я же еще про один нюанс не сказал, – спохватился Щипачев. – В крови пострадавшего также обнаружены остатки снотворного средства, медицинское название не воспроизведу, но точно не растительного происхождения. Концентрация в крови убойная. Об этом лучше сам Никанорыч доложит, я в деталях не силен.

– Шансы на версию о насильственной смерти повышаются, – задумчиво проговорил Лев. – Что ж, почитаем отчет и после этого выводы делать будем. Ты в машине пока посиди, я тут похожу, местность осмотрю. Потом вместе в Лотошино поедем.

Щипачев направился к машине весьма довольный, так как сидеть на солнцепеке ему порядком надоело. На осмотр места происшествия времени Гуров потратил немного, быстро понял, что ловить здесь нечего, и они уехали.

До Лотошина домчали за десять минут. В отделе Гурова встретил начальник Щипачева, предложил проводить в кабинет, отведенный специально для столичного гостя, но Лев отказался. Сославшись на «особые распоряжения» относительно оперативности расследования, он выяснил, где располагается морг, и получил «зеленый свет» на любые действия. В последний момент решив, что помощник ему не помешает, вытребовал себе в напарники лейтенанта. Начальник выбору Гурова удивился, но возражать не посмел. Раз нужен Щипачев, так тому и быть.

В морг к Никанорычу пришли вместе. Эксперт-криминалист и патологоанатом в одном лице сидел в малюсенькой каморке при здании морга. Седовласый мужчина, на вид почти старик, но с крепкими мышцами и острым взглядом, встретил Гурова как родного, только что не облобызал троекратно. Кресло почетное освободил, бумаги для ознакомления выложил, чай из термоса в чистый стакан налил.

– Я ведь про вас, товарищ полковник, весьма наслышан. Серега Юрков, мой сокурсник по институту, вроде как с вами дружен, верно? Он на Кантемировке в Москве промышляет. Ну, мы с ним, стало быть, тоже корешаемся. Видимся, само собой разумеется, редко, но созваниваемся систематически. Так он про вас такие истории рассказывает, никаких фильмов не надо. Стало быть, я ваш давний и преданный поклонник, что ли?

Сергея Юркова, патологоанатома из Царицынского морга, Гуров знал хорошо. Как и в случае с Никанорычем, виделись они всего пару-тройку раз за год, да и то все больше по рабочим вопросам, и все же отношения между ними сложились ближе, чем просто приятельские. Года четыре назад Юрков даже дело Гурову подкинул, заковыристое, выходящее за привычные для угрозыска рамки.

Благодаря наблюдательности Юркова Гуров разоблачил некоего профессора, преподавателя медицинского университета, который, проявив неуместное рвение, взялся испытывать экспериментальный сердечный препарат на своих студентках. Громкое тогда дело вышло. И все же не стоило Сереге расписывать его, Гурова, заслуги так, будто он – Наполеон. Признание Никанорыча создало определенную неловкость, а ведь им предстояло работать вместе не один день.

– Думаю, Юрков несколько приукрасил свои рассказы, – произнес Лев и быстро перешел к текущему делу. Он начал просматривать отчет Никанорыча, задавая по ходу необходимые вопросы: – Причина смерти – отек гортани. Удалось установить вид аллергена?

– Мед. – Поняв, что переборщил с откровениями, Никанорыч притих. – Обычный мед. Скорее всего, входил в состав снотворного. В самом снотворном препарате ничего экстраординарного. Посильнее травяного настоя, и рассчитан, само собой разумеется, скорее на молодой здоровый организм, чем на людей в возрасте, но купить его можно в любой аптеке. Шипучие таблетки с разными фруктовыми добавками. Как в противогриппозных. Этот, стало быть, с медовым экстрактом был.

– Отек вызвал медовый экстракт от шипучих таблеток? Там ведь дозировка минимальная, – удивился Лев. – Такая серьезная реакция, даже странно.

– Не все так просто. – Никанорыч «сел на любимого конька», глаза его загорелись, о недавнем конфузе он будто напрочь забыл. – Моментик тут уж очень интересный. Хотите подробности?

– Разумеется.

– Препарат, полученный потерпевшим, содержит единственное активное вещество. А именно, доксиламина сукцинат. Выпускается под торговым названием донормил, или сонмил. Суть действия препарата – угнетение или блокировка Н1 гистаминовых рецепторов, и, по существу, он является антигистаминным препаратом. Улавливаете иронию судьбы? Нет? Ничего, скоро поймете. Так вот, хоть препарат и работает на угнетение гистаминовых рецепторов, но как антигистаминное средство не применяется, только