Предложение рыцаря - Мериел Фуллер

— Да, — еле слышно ответила Сесили, медленно обходя кресло. Если ей удастся вывести его на середину комнаты, может быть, она выбежит за дверь, прежде чем он рассмотрит ее подробнее. — А теперь вы должны уйти.

Сесили направилась к двери, высоко подняв голову и делая вид, будто она вот-вот его вытолкает. Она медленно открыла дверь, как будто ей все равно. Коридор длинный… Если она побежит, он без труда догонит ее и схватит. Но если броситься вниз по лестнице, может быть, и удастся от него отделаться. Кровь стучала у нее в ушах, она изо всех сил изображала равнодушие. Он не должен догадаться, что она собирается бежать.

Без предупреждения она метнулась к винтовой лестнице и побежала — вниз, вниз, так быстро, как позволяли ноги. Она бежала, пока не добралась до узкой двери внизу, которая вела в кладовые под замком.

— Нет, стойте! — заревел сверху ее спаситель.

Он бросился за ней, его тяжелые шаги гулко отдавались в каменном колодце. Сесили рывком распахнула дверь. Скрылась в темноте. Там можно спрятаться и сидеть, пока он не уйдет. Если он каким-то образом связан с Саймоном Доккумом, он наверняка, сам того не понимая, разоблачит весь их обман.

— Вернитесь! — крикнул он. — Мне нужно лишь кое о чем вас спросить!

Страх поднимался снизу, а следом за ним шла пустота. У нее подгибались ноги, от слабости она брела кое-как, наугад. Изнутри дверь не запиралась, а света у нее не было. Но Сесили хорошо ориентировалась в этих катакомбах, в обширном лабиринте сводчатых подвалов, где находились замковые кладовые. А мужчина на лестнице — нет.

Проворно обойдя бочки с солониной, запасенной на зиму, Сесили полезла на груду мешков с мукой. Широкие юбки путались под ногами, она резко задрала их. Тяжелая материя мешала. Дыхание у нее сбилось. За мешками в стене имелся узкий и низкий проход; она протиснулась в соседнее помещение, также почти до потолка заваленное мешками с мукой.

Очутившись в соседнем подвале, она вздохнула с облегчением. Ее неизвестный спаситель никак не проползет в такую узкую щель; она в безопасности — во всяком случае, на время. Она забьется в дальний угол, за мешками, и будет сидеть в темноте, пока ему не надоест ее искать и он не уйдет.

Локлан не верил своим глазам. Девица снова сбежала! Она что, считает его полным идиотом? Неужели не понимает, что, убегая, она лишь возбуждает больше подозрений? Эта девица, с ее нежными щеками и яркими зелеными глазами, что-то скрывает. Ради Саймона он обязан выяснить, что именно.

Он побежал за ней вниз по лестнице, перепрыгивая через пять ступенек за раз. Распахнул ногой хлипкую деревянную дверь, которую она только что закрыла за собой. И остановился, прислушиваясь. Вскоре послышался топот ног и шорох юбок. Она пробиралась в темноте.

Штаны в паху стали тесны. Неожиданно для себя он возбудился — и горестно покачал головой. По правде говоря, он погнался за девушкой не только из-за Саймона. Рядом с ней он впервые за долгое время почувствовал себя живым.

Беглянка ударилась обо что-то в темноте и тихо выругалась.

Расплывшись в улыбке, Локлан устремился вперед. Он обошел бочки, с трудом протиснулся в узкий лаз, который вел в соседнее помещение, плечи задевали проем. На него посыпалась каменная крошка. Вскоре он увидел ее, точнее, ее ноги в белых чулках. Девица карабкалась на груду мешков с мукой, наваленных почти до самого потолка. Локлан метнулся вперед, вытянул руки, собираясь схватить ее.

— Ах ты, маленькая негодница! — торжествующе прокричал он. Его сильные пальцы сжали тонкую голень. Она возмущенно и раздосадованно вскрикнула, дернулась вверх в попытке освободиться. Он подпрыгнул, схватил ее за вышитый кушак на талии и грубо стащил ее вниз. Его лицо и плечи накрыла масса ткани, окружив его нежным ароматом: лаванда, смешанная с манящим запахом ее кожи. С ее ароматом…

Его била дрожь от острого желания. Чувства, которые он давно держал под замком, ненадолго вырвались на свободу. Его мозолистую ладонь жег жар, идущий от ее ног; своими загрубелыми пальцами он царапал тонкие шерстяные чулки. Ее теплая близость прожигала его насквозь, растапливая ледяную глыбу, в которую давно превратилось его сердце. А он уже и забыл о нем! Забыл, что значит находиться так близко к женщине. Внутри у него все задрожало, внутренности превратились в жидкое пламя.

— Пустите меня, тупой осел! — закричала Сесили, голос звучал приглушенно из-за мешков. — Вы не имеете права так со мной обращаться! — Она старалась лягнуть его побольнее в попытке освободиться, стала извиваться. Она лежала на мешке, в воздухе витала мучная пыль. Из глаз брызнули горячие слезы гнева и досады. Она поняла, что потерпела поражение, теперь она унижена. Рыжий великан накрыл ее собой, прижимая к мешкам. Его грудь казалась железной, она придавила ей спину и плечи. Тяжелые ноги лежали на ее бедрах, словно во время интимной близости.

Вдруг ее осенило — как будто в голове зажегся яркий свет. Чистая, беспримесная радость забурлила в крови.

Никогда она ничего подобного не испытывала! Ее первая брачная ночь была наполнена грубостью и унижением. Питер напился, почти ничего не соображал, овладел ею быстро. Ей было больно… Она помнила зловонное дыхание Питера, запах его пота, когда он после всего рухнул на нее. Белая простыня была в ее крови… Наутро простыню вывесили в главном зале на всеобщее обозрение. Доказательство того, что их брак доведен до конца.

Разъедающие воспоминания вернули ее к жизни.

— Слезьте с меня! — Сесили ткнула его локтем в ребра. Его давление немного ослабло, и она повернулась, сразу же поняв, что поступила неправильно. Приподнявшись на локтях, незнакомец словно удерживал верхнюю часть ее тела в плену, а его ноги с двух сторон ограничивали ее бедра. Подбородком он касался ее макушки. Их губы оказались совсем рядом…

Сесили опустила глаза, заставляя себя сосредоточиться на его груди. На тускло поблескивающей пряжке на кожаной перевязи. На аккуратных стежках у него на рукаве… От него пахло землей и солнцем; насыщенные земляные запахи говорили о тихой мощной энергии, которая только и ждет, когда ее выпустят на свободу.

Дикий зверь, который молча ходит в клетке туда-сюда. Голова у нее пошла кругом. На один-единственный безумный миг ей захотелось закинуть руки ему на шею и притянуть его к себе. И впиться в его губы страстным поцелуем.

Воздух вокруг них словно сгустился от предвкушения.

Ее чувственные изгибы прижимались к его мускулистым рукам и ногам. Нежные бедра и низ живота словно