Один дома - Джон Томпсон

Они уже развезли все рождественские подарки и собирались домой.

Кевин обернулся и увидел Санта-Клауса, возившегося с автомобилем.

— Черт знает что! — ругался тот.

Его оштрафовали за неправильную парковку автомобиля. Кевин подошел к ворчащему Санта-Клаусу.

— Добрый вечер.

— Привет, — тот продолжал копаться в багажнике.

— Можно с вами поговорить?

Санта-Клаус закрыл заднюю дверцу, подошел к Кевину.

— Да. Я устал. Но можно поговорить. Только по-быстрому.

На секунду Кевин замешкался. Он не знал, как ему начать, чтобы Санта-Клаус понял его.

— Я знаю, ты не настоящий Санта-Клаус.

— Почему ты так считаешь?.

— Я достаточно взрослый, чтобы знать это. Но я знаю, что вы работаете на Санта-Клауса. Я хочу, чтоб вы передали ему.

— Хорошо, давай.

Кевин назвал свое имя, дом, улицу, где он живет.

— Может, номер телефона тоже дать?

— Да нет. Не надо.

Санта-Клаус очень спешил домой. За день он очень устал. А дома его ждали дети и праздничный стол. К тому же к вечеру приударил мороз, и стали ощутимо подмерзать ноги.

— Передайте ему, — сказал Кевин, — это очень важно. Скажите, что вместо Рождества я хочу получить свою семью обратно. Мою маму, папу, Сьюзен, тетку и всех моих двоюродных родственников. Ну и дядю Фрэнка, если будет время.

Санта-Клаус улыбнулся. Милый, наивный ребенок.

— Хорошо, передам.

— Не забудете?

— Нет. Что ты!

— Спасибо.

У Кевина отлегло на душе. Теперь он знал, что добрый Санта-Клаус поможет ему. Он же видит, что Кевин раскаивается в своих поступках и больше никогда не повторит ошибок. Он непременно выполнит его желания.

Санта-Клаус порылся в карманах своего полушубка.

— У меня практически ничего не осталось.

— Да ладно, — Кевин махнул рукой.

Теперь он не думал о подарках — главное, вернуть свою семью.

Санта-Клаус достал маленький хрустящий пакетик.

— Ты же встретился с Санта-Клаусом, — сказал он. — Должен же что-то получить в подарок. Давай лапу.

Кевин протянул руку. Санта-Клаус высыпал ему на ладонь несколько леденцов в прозрачных обертках.

— Смотри только, чтобы это не перебило тебе аппетит.

— Ладно. Спасибо.

Попрощавшись с Санта-Клаусом, Кевин продолжал свой путь.

В окнах домов весело мелькали пестрые огоньки елочных гирлянд. «Merry Christmas, Merry Christmas…», — доносились звуки чудесной рождественской мелодии. В каждом доме звенел веселый детский смех. Все семьями садились за праздничный стол, поздравляя друг друга, дарили подарки.

Вокруг одни счастливые лица. В этот день люди прощают друг другу обиды, забывают о плохом, загадывают желания и обязательно верят, что эти желания непременно исполнятся в новом году.

Нарядные, счастливые от полученных подарков дети танцевали возле елки. Они чувствовали себя непринужденно и легко, потому что рядом были мамы и папы, братья и сестры.

Город встречал Рождество. Все вокруг радовались и веселились. Только маленький Кевин не чувствовал себя счастливым. Потому что он был совсем один. Семья покинула его. Они не любят его, считают вредным и злым мальчишкой. Если бы они могли знать, как их сейчас ему не хватает. В такой праздник особенно невыносимо быть одному, чувствовать себя покинутым и никому не нужным.

Кевин был готов простить все свои обиды зануде Базу, забыть оскорбления дяди Фрэнка, только бы они вернулись, не оставляли его одного в эту ночь.

Возможно, он, Кевин, тоже не образец вежливости и учтивости, но он не прочь попросить прощения у мамы за те глупости, которые ей наговорил, и взять на себя вину за все не совсем хорошие поступки, которые он когда-либо совершал.

Если бы они только вернулись! Все было бы по-другому. Забудутся ссоры, недоразумения, обиды. Он станет терпимее к Базу, Майклу, не будет обращать внимания на нудные нравоучения дяди Фрэнка…

Кевин тяжело вздохнул и зашел в церковь. Как будто окунулся в другой мир, мир таинственности и чистоты. Пел церковный хор. Эта музыка навевала невеселые мысли, заставляла подумать о себе, своих близких, поразмыслить о своих поступках.

Кевин снял шапку и сел на скамью. Он смотрел на величественные своды церкви, расписанные стены, изображавшие лики святых и страшные картины Божьего суда для неправедно проживших свою жизнь. Его душа обращалась к Богу. Тихонько, про себя, Кевин рассказывал о всех своих неблаговидных поступках, о том, как часто капризничал, требовал невозможного, назойливо приставал к старшим, ломал игрушки, переворачивал все вверх дном, как испортил новое мамино платье, нечаянно брызнув на него соус на именинах Сьюзен, и обои в родительской спальне, выдавив на них тюбик жирного крема, и еще много-много всего… Чтобы перечислить все свои грешки, совершенные только за последний год, не хватило бы и дня. Но Кевин старался вспомнить самые главные, самые непростительные на его взгляд.

Ему все время казалось, что на него кто-то смотрит. Он даже чувствовал чей-то очень проницательный взгляд. Кевин обернулся. На соседнем ряду, совсем неподалеку от него сидел… старик Моргви. Он наблюдал за ним.

У Кевина внутри все похолодело. Теперь он уже не сомневался, что старик действительно преследует его. Губы задрожали, Кевин весь сжался, съежился, стиснув руки в карманах. Он не знал, как себя вести. Он боялся и не мог скрыть своего страха. Побледневшее лицо, оторопевший взгляд, хлопающие ресницы — все выдавало его внутреннее состояние. Он не знал, кого позвать на помощь. Кроме их двоих, церковного хора и священника, в церкви никого не было. Да и не мог он осквернять это святое место. Он ждал.

Кевин едва не свалился под скамью, когда увидел, что старик Моргви направлялся к нему.

— С Рождеством тебя! — сказал тот. Но обезумевший от страха Кевин не расслышал его слов.

— Что? — переспросил Кевин и слегка отодвинулся в сторону.

— Я могу присесть? — старик Моргви улыбнулся.

Кевин никогда еще не видел его улыбки. Его каменное лицо, казалось, не умело улыбаться.

— Д-да…

Старик Моргви присел рядом. Кевин съежился, у него задрожали коленки.

— Та рыженькая, — старик показал на девочку лет двенадцати, поющую в хоре, — моя внучка. Ты знаешь ее? Она приблизительно твоего возраста.

Нет. Кевин не знал ее. А еще он боялся ее деда, который приставал и мучил его неизвестно зачем. Он повернулся и посмотрел на старика. Тот задумчиво и влюбленно смотрел на рыжеволосую веснушчатую девочку с белыми бантами. Холодность и нелюдимость в одно мгновение исчезла с его лица. Перед Кевином сидел обыкновенный земной человек с земными радостями и заботами.

— Ты мой сосед, не так ли?

— Да…

Сколько помнил себя Кевин, они жили по соседству со стариком Моргви. У него был небольшой двухэтажный домик напротив.

— Но ты можешь здороваться со мной, когда мы встречаемся. Чего ты меня боишься? — старик Моргви повернулся к Кевину и ласково на него посмотрел. — Обо мне ходит много слухов, но все это чушь.

Он тяжело вздохнул и снова уставился на свою внучку.

Кевин даже не нашелся, что сказать. В принципе этот человек ничем не отличался от других, почему же Баз рассказывал о нем такие жуткие небылицы? Ведь он совсем не похож на убийцу. А может, он притворялся, чтобы заполучить его, Кевина?

От этой мысли Кевина бросило в жар.

— Ты был хорошим мальчиком в этом году?

У Кевина заколотилось сердце. Точно! Старик и вправду хочет разделаться с ним.

— Думаю, да, — ответил Кевин, немного заикаясь. Он не мог понять, что же замышлял старик.

— Ты готов поклясться?

— Нет… Н-наверное, нет.

Еще немного, и Кевин лишился бы чувств. Он не знал, где искать спасения.

— Ну вот… — улыбнулся старик Моргви, но его улыбка была отнюдь не зловещей. Наоборот, вполне искренней и добродушной. — Если ты чувствуешь, что сделал что-то не так, хорошо побыть в церкви.

— Вы так думаете?

Нервная судорога стала понемногу утихать. Кевин расслабился.

— Да. Я не сомневаюсь в этом.

— А вы считаете, что поступили неправильно?

— Нет, сейчас нет. Просто я часто прихожу в церковь. И не только, когда поступаю неправильно.

Кевину было так одиноко и грустно, что ему вдруг захотелось поделиться своими переживаниями, тем, что наболело и уже невыносимо больно держать внутри. И он рассказал старику Моргви о том, как тяжело ему сейчас, что в этом году он совершил много нехорошего. Он, конечно, очень любит свою семью, но иногда многие сильно раздражают его, он ссорится со своими братьями и сестрами, портит настроение родителям, но они часто не понимают его и наказывают по пустякам. Старшие вечно обижают его, и он рассказал, как Баз съел его пиццу.

— Я люблю всех из своей семьи, но часто им говорю, что не могу их терпеть. А иногда мне и самому кажется, что я их не люблю. У вас такое бывает?

Старик Моргви пожал плечами.

— Это очень сложный вопрос. Но такие вещи происходят очень часто, — он задумался.