Шуттовские деньги - Роберт Асприн

— Никто не спорит, — сказала Бренди. — Но если нам нельзя перестрелять их, то что же нам с ними делать? Насколько мне известно, план мести они вынашивали давно, несколько лет, и у них настолько чешутся руки, что они не поскупились, потратились на билеты до одного из самых дорогих курортов в галактике, когда выяснили, что Гарри находятся здесь. Если только они не ненормальные, нам от них так просто не отделаться, и такой номер, как, к примеру, выход Гарри с поднятыми ручками и заявлением типа «Я так больше не буду» — у нас не пройдет.

— Целиком и полностью согласен, — кивнул Шутт. — Но давайте ненадолго отвлечемся от этой проблемы. Она — всего лишь одна из нескольких, которые нам предстоит решить, а решать их, на мой взгляд, нам надо в строго определенном порядке. И как только нам удастся подобрать друг к другу два первых кусочка головоломки, остальные улягутся сами собой.

— Нормальный подход, не хуже других, — высказалась Рембрандт, которая в свое время сумела доказать свою способность в отсутствие командира принимать серьезные решения. — И с чего де мы начнем? С Ш.Г. и Ренегатов? С исчезновения Суси? С зенобианского шпиона?

— Ренегаты — проблема нешуточная, — заупрямился Армстронг. — Если мы их не заткнем, они и пушки вынуть могут.

— Не уверена, — покачала головой Рембрандт и нахмурилась. — Если Суси спелся с якудзой, он может передать этой организации массу важных сведений. Я бы сказала, что он самый головастый малый в роте, и поэтому не удивилась бы, если бы оказалось, что он много чего смыслит в том, что делается на командном уровне, хотя не знает никаких фактов. И если он решит нас предать, он может быть очень опасен.

— Он? Опасен? Послушайте, я вам сейчас скажу, в чем для нас самая большая опасность. Этот Квел — он, может быть, на самом деле и не шпион, да только половина роты все равно так думает. Для морального духа это не есть хорошо. Лучше бы вам услать его куда-нибудь, где бы от него не было никакого вреда, и чтобы парни не волновались, что он может на них напасть сзади.

Бикер поднял руку и сказал торжественно, как в суде:

— Сэр, я позволил бы себе заметить, что проблема, связанная с вашей кредитной карточкой «Дилитиум Экспресс», важнее всех остальных. Тот человек, который способен вот так баловаться с вашим счетом, — это ваш самый опасный враг.

— Верно подмечено, Бикер, — кивнул Шутт. Остальные дружно кивнули. Пусть Бикер был полным профаном в военных делах, но его просвещенность в более общих вопросах снискала ему всеобщее уважение. Свое мнение он высказывал нечасто, но если уж высказывал, к нему обычно прислушивались.

— Это очень верно подмечено, — повторил Шутт. — Но у меня такое ощущение, что эта проблема со временем сама собой рассосется. Вы же тем временем дружно проходите мимо стоящей перед нами подлинной задачи.

— Можно еще разок, капитан? — попросила Бренди.

Она давно уяснила, что Шутт помнит наизусть, слово в слово, все учебники по военной теории и систематически занимается нарушением изложенных там правил. Его неизменные успехи служили неопровержимым доказательством того, что все эти правила — ерунда на постном масле. В принципе, то, что все правила — ерунда на постном масле, и так знал каждый сержант, но это вовсе не означало, что их невыполнение приветствовалось. Если у тебя под рукой имелись люди, приученные выполнять приказ, то они бы вступили за тебя в бой не задумываясь, даже понимая, что это совершенно бессмысленно. На том и стояла испокон веков воинская дисциплина. Порой Бренди казалось, что ко времени отставки Шутта ревизии будут подвергнуты даже самые святые для каждого военного принципы.

Бренди почувствовала, что пауза затянулась. Шутт смотрел на нее, не понимая смысла вопроса.

— Сержант, ведь к нам прибыли новобранцы, — сказал он. — Разве у вас мало дел, связанных с их адаптацией в Легионе?

Армстронг, не скрывая изумления, спросил:

— Сэр, вы что же, правда, не намерены ничего предпринимать по поводу всех этих недоразумений? Нельзя же их совсем игнорировать. И по отдельности любого хватило бы, чтобы вся наша деятельность пошла прахом.

— Вовсе я не собираюсь ничего игнорировать, — спокойно отвечал Шутт. — Но если только не случится большой беды, все эти маленькие неприятности сами собой решатся в самые ближайшие дни. А вот наши новобранцы пробудут с нами гораздо больше — скорее всего до самого окончания срока их службы. Поддержание успеха, достигнутого ротой, зависит от того, как мы проведем подготовку наших новеньких. Нам повезло: они сразу попали к нам, их еще не успели испортить в другом подразделении.

— Капитан, вы и гамбольтов имеете в виду? — уточнила Бренди. Она-то видела, как Гарбо без видимых усилий захватила юркого зенобианца. Подобной проворности мог бы позавидовать любой человек. — Всякий знает, что они — лучшие бойцы в галактике.

— Пусть это гамбольты, — спокойно проговорил Шутт, — но это гамбольты необученные, Бренди. Вам ли не знать, что именно военная тренировка отличает подразделение от уличной шайки. Нашу репутацию мы заработали тем, что превратили в настоящих легионеров тех солдат, на которых все махнули рукой. И вот теперь наконец нам предоставилась возможность заняться подготовкой новобранцев с нуля. Так почему же нам всем, засучив рукава, не заняться их превращением в легионеров?

— Есть, сэр! — гаркнул Армстронг. Судя по всему, с предложенной Шуттом системой решения проблем он так и не согласился, но был слишком дисциплинированным офицером, чтобы сказать об этом вслух. Кроме того, решения, принимаемые Шуттом, в конечном счете всегда оказывались верными, невзирая на издержки. Армстронг надеялся, что на этот раз издержки не превысят прибыль…

— О Великий Газма! Какое невыразимое счастье я испытываю от возобновления знакомства с вами, капитан Клоун!

Летный лейтенант Квел весьма элегантно смотрелся в сшитой на заказ черной легионерской форме. Если бы не его рост (а роста в нем было метр с кепкой), быть бы ему неплохим офицером Космического Легиона.

Никаких особых проблем с обустройством места для сиденья миниатюрного инопланетянина в четырехзвездочном ресторане гостиницы «Верный шанс» не возникло. Здесь, на Лорелее, из кожи вон лезли ради того, чтобы гости всех мастей и габаритов пребывали в полном комфорте. Учитывая, что зенобианец на Лорелею прибыл впервые, следовало отдать должное тем, кто снабдил самое обычное средство конструкцией типа небольшого гамака.

— Должен сказать, я был приятно удивлен, когда узнал, что именно вас прикомандировали ко вверенному мне подразделению в качестве военного наблюдателя, — сказал Шутт

Он крайне редко питался в гостиничном ресторане, хотя вполне мог бы себе это позволить как главный владелец развлекательного комплекса, и притом совершенно бесплатно. Но дело в том, что ротный повар, сержант Искрима, готовил ничуть не хуже шеф-повара ресторана, а поглощение пищи в ротной столовой происходило в более непринужденной обстановке. В столовой во время еды Шутт мог ознакомиться с поданными ему в письменной форме рапортами, взять свою тарелку и пересесть за другой столик, чтобы поговорить с кем-то с глазу на глаз.

Короче, там не нужно было блюсти строгого этикета, можно было держаться свободнее.

Но сегодня выдался особый случай: Шутт и другие ротные офицеры официально приветствовали зенобианского гостя, и мероприятию этому следовало придать как можно больше торжественности. Сверкающее столовое серебро, снежной белизны скатерти, фарфор цвета слоновой кости, карта вин в двадцать страниц — пусть все это и не впечатлило Квела так, как оказавшегося бы на его месте человека, но уж по крайней мере инопланетянин мог догадаться, что принимают его по высшему разряду.

Собственно говоря, Квел, похоже, действительно наслаждался. Он водрузил солидный пучок васаби на кусок рулета из сырого тунца с водорослями, и отправил в пасть. После поспешных переговоров было решено, что от зрелища зенобианца, пожирающего живую пищу, многим стало бы не по себе (а особенно тем, кто сидел с Квелом за одним столом), и потому в качестве компромисса остановились на еде сырой, и Квел сам не возражал против такого эксперимента ради разнообразия.

— В конце концов, солдат должен приучать себя к трудностям, — сказал Квел, а транслятор присовокупил к его высказыванию нечто на манер смешка. По крайней мере, заметив, как Армстронг усиленно старается не ткнуть себя вилкой в нос, Шутт решил, что это — реакция на шутку, а не проявление еще какой-нибудь эмоции. Лейтенант Армстронг и вообще был человеком довольно суровым, а уж проказничать за едой — это было вовсе не в его правилах.

— Надеюсь, вы и ваши подопечные любезнейше извинили меня за мой маленький розыгрыш? — осведомился Пропущенный через транслятор, голос его звучал малейшего акцента, вот только словечки он подбирал без больно мудреные. — Наипервейшая информация, которую желательно обретать о неведомом воинском формировании это его реакция на всяческие неожиданности, а что ни на есть наилучшее время наблюдения за реакцией — сразу по приезде, покуда с тобой еще кто не успел познакомиться.