Как звери - Виолен Беро

от детей случая

въевшихся

отравляющих

материнское тело

женщин которые

ничего не ждали

от мужчин

до того.

12

Почему вы мне запрещаете? Почему я не могу с ним повидаться? Вы еще не поняли, что ваше обращение ввергает его в панику? Что он боится? Что решетка — это худшее, что может с ним случиться? Вы хотите довести его до сумасшествия? Окончательно? Вы этого ждете? Мой сын растерян и нуждается во мне. Как вы этого не поймете?

Нет, я не угомонюсь! Вы заперли моего ребенка и ждете от меня спокойствия? Я всю жизнь защищала своего сына ровно от этого — жизни за решеткой. Вы сажаете его в клетку и просите меня, его мать, взять себя в руки? Где ваши психологи или хоть кто-нибудь, способный вникнуть в ситуацию? Хоть кто-то из вас имеет представление о людях с особенностями?

Почему я так злюсь? Да вы издеваетесь? А вам не кажется нормальным, что мать, у которой так грубо и жестоко отобрали сына, может выйти из себя? Вы гордитесь тем, что натворили? Отправить вертолет — ни больше ни меньше! Сбросить на парня сетку! Кого вы собирались поймать? Пантеру? Тигра? А теперь представьте, что так обошлись с вашим ребенком! На секунду! И не с любым, а с самым хрупким, с тем, о ком вам всегда говорили, будто у него не все дома, будто он ничего не понимает и всего боится. Представьте. Вы вот не разозлитесь?

Как вы должны были поступить? Как минимум вежливо, достойно, уважительно! Сначала прийти ко мне, его матери. Расспросить обо всем. Выслушать объяснения. Попытаться понять, прежде чем бросаться со всей артиллерией. Есть же какие-то этапы. И не кидаться на него, словно на дикого зверя! Не изображать из себя наемников! Вам что, некуда девать бюджет? Что-то не сходится в документации по задействованию вертолетов? Не выполняется план по грубым задержаниям? Или вам просто нужно выплеснуть адреналин и поиграть мускулами? Так?

Нет, я не успокоюсь! Сходите за ним. Вытащите его из клетки, в которую сами же и посадили. Приведите сюда, в кабинет. Вы еще не поняли, что он не умеет говорить? Он не разговаривает, так и не научился. От него вы точно ничего не добьетесь — он просто не может ничего рассказать. Держите его за решеткой сколько угодно, допрашивайте, вы и слова из него не вытянете. До вас до сих пор ничего не дошло?

Тогда сходите за ним! Приведите сюда! Он меня увидит, я смогу его обнять, успокоить, утешить. Ему наверняка сейчас очень плохо. Он вообще не понимает, что происходит. Сходите за ним, умоляю. Приведите ко мне. Пожалуйста. Обещаю, я постараюсь изо всех сил. Со мной вы его допросите, я вам помогу. Ну сходите за ним, прошу. Без меня у вас ничего не получится. Без меня все впустую.

Я хочу увидеть его. Я требую, чтобы мне вернули сына. Умоляю. Я устала. Я жду под вашей дверью уже сама не знаю сколько времени. Пожалуйста, верните, верните мне сына. Отдайте мне моего малыша. Пожалуйста.

Если вы обещаете, что дело сдвинется с места, что это поможет, тогда я согласна. Но если вы гарантируете.

Вперед. Задавайте вопросы. Я расскажу все, что знаю, обещаю. Начинайте.

Нет, я понятия не имела.

Повторяю: я была не в курсе. А знала бы, что у сына в гроте ребенок, то обязательно бы это с ним обсудила. Конечно же, вмешалась бы. Но я понятия не имела.

Да, я подозревала, что в гроте что-то происходит. И да, мне надо было прислушаться к себе.

Когда он собирается к Альберту или находится у него дома, я знаю. Мы с Альбертом регулярно общаемся. Но мой сын проводил довольно много времени где-то еще. Я уверена. И уже несколько лет. Я привыкла, не задавала вопросов. Так у нас принято. Он редко заходил домой, завел собственное местечко, но ничего не говорил. Я подозревала, что дело в гроте. Надо было сразу спросить его.

Я говорю «сразу», потому что был поворотный момент. Ситуация не развивалась постепенно. Ровно в тот день мне и стоило вмешаться. Когда его поведение изменилось. Я знаю за ним эту особую сосредоточенность, когда он о ком-то заботится, сын тогда отрывается от мира еще больше. Будто он абстрагируется даже от меня. В какой-то момент я почувствовала, что он постоянно пребывает в этом состоянии. Не переставая о ком-то думает.

Я говорю «о ком-то», но точно никогда не знаю, речь о животном или человеке. Думаю, его беспокоит любое страдающее существо. Ему доверяют животных, почему бы не поручить заботу о человеке? Я знала, что однажды подобное случится. Это казалось неизбежным и, может быть, уже произошло. Думаю, для него нет никакой разницы. Он мог спокойно начать заботиться о людях. Для него это одно и то же.

Согласна, звучит противоречиво. Он настолько боится людей, что трудно представить, как он о них заботится. Но лицом к лицу с кем-то больным, в отчаянии, уверена, боязнь уходит на второй план. Особенно если это маленький ребенок. Или младенец.

Да, я подумала, что, возможно, он теперь лечит человека, возможно, ребенка. Но в ту же секунду сказала себе, что он заботится о животном — неважно каком. Я все меньше и меньше различала людей и зверей. Чувствовала, что он с живым существом, — и точка.

Нет, он мне не рассказывал, я уже упоминала. Он ничего не говорил. То есть, конечно, не говорил, он не умеет. Но если он хотел донести до меня какую-то мысль, то всегда находил способы. Уверена, он не желал, чтобы я знала о ребенке в гроте.

Я никогда не задаю вопросов о работе и полностью доверяю сыну. Я уже поняла, что даже самый огромный и агрессивный на первый взгляд зверь никогда на него не нападет. Я видела его среди стада Альберта, и тот мне объяснил, прокомментировал каждый жест моего сына, манеру прикасаться к животным. Альберт показал, как коровы реагируют на моего ребенка, и сказал, что это удивительно. Он повторял, что у мальчика дар, надо ему довериться. Сын чует, где больно, животные знают, что он подходит к ним, чтобы излечить, благодарны ему за это и ни за что на свете не нападут.

Обычно он не приводил животных домой на лечение, а шел к Альберту и занимался больными там. Кроме осла. Да, для осла