Странствия Варлафа - Мария Ермакова

Я позвала любезного хозяина, и он ловко надел на меня перевязь. Прямые ножны оказались с левого бока. Перевязь сидела, как влитая — не жала и не натирала, но я засомневалась — смогу ли сама так же ловко управляться с ней? Возможно, мне придется ходить в ней до конца… Чего? Игры? Или собственной жизни?

Настроение мое вдруг испортилось. То, что некто пытается убить меня таким извращенным способом, не вызывало никаких сомнений. Но кто этот некто? Тот, кто дал Максиму зачарованный диск? И за что он ненавидит меня так, что даже не пытается убить в моем собственном мире, а отправляет для этого в чужой — подальше от родных, друзей…

Я подняла с пола мокасины и завернула их в спортивные брюки, не желая оставлять. Накинула на плечи свою хламиду, словно шаль — отчего-то мне не хотелось расставаться с ней. Грубая ткань была шершавой и тяжелой, но в ней, как в коконе, я чувствовала себя гораздо комфортнее, чем в обтягивающих рейтузах, гусарских сапогах и дурацком камзоле, который не застегнулся на моем брюхе. Не говоря уже о перевязи с — позор! — пустыми ножнами.

Мы вернулись к стойке. Онольгейн подвинул ко мне ранец, я сунула туда брюки и мокасины, и захлопнула крышку. Защелкнулись медные замочки. Привычным со школы движением я забросила ранец за спину — довольно удобно, хотя и тяжеловато!

— А где же Синупрет? — поинтересовалась я. — Я хотела бы с ним попрощаться!

— Он с рассвета яму обводную копает на поле у Янсона Зилака. Вы на восток пойдете как раз мимо — увидитесь!

Варлаф сидел за столом в зале и что-то пил из глиняной кружки. При виде этого я сразу вспомнила то место, о котором так долго мечтала.

— Любезный хозяин, — краснея, спросила я. — А где у вас…отхожее место?

— Какое? — удивился тот.

— Туалет, клозет, сортир, уринал, черт побери, что там еще, а — очко! — внезапно вспылила я.

Варлаф хмыкнул.

— Очко? — обрадовался хозяин. — От выхода налево. Там и умыться можно!

С ума сойти! Фэнтезийный мир, в котором говорят на арго!

— Ну, я поканала! — важно заявила я. — Эй ты, лысый, жду тебя во дворе! А тебе, Онольгейн, спасибо за все и… прощай!

И пока решимость меня не оставила, я поспешила прочь от тепла человеческого жилища, от запахов пищи, от приветливо горящих свечных огоньков — в сырое утро еще неведомого мне мира.

***

Мы быстро шли на восток. Небо светлело прямо на глазах, и вот уже огромное, неправдоподобно желтое солнце поднялось над нашими головами. Вокруг расстилались поля, перемежавшиеся кудрявыми рощами, уже начавшими терять свои листья-локоны. Вдали можно было разглядеть еще несколько деревень. От нашей дороги отделялись широкие тропки, разрезая поля на дольки. На одной такой развилке мы и увидели Синупрета. Он лежал на расстеленном плаще, рядом стоял кувшин, и валялась недоеденная краюха хлеба. Видимо, он работал всю ночь. Глубокая канава шла вокруг одного из полей. Влага уже начала собираться в нее, и черная земля влажно блестела. Юноша крепко спал. Наверное, он проспит еще немного, затем докопает эту канаву, и пойдет делать еще что-нибудь. Что-нибудь, за что ему заплатят гроши, которые он любовно сложит к другим, тем, которые накопил на свадебный подарок Онольгейну.

Варлаф не собирался останавливаться. Он шел как робот, размеренно и споро, молчал, и не обращал на меня никакого внимания. Пришлось мне схватить его за полу плаща и, уперевшись в землю каблуками, притормозить. Оказалось, что легче остановить бешеную лошадь, чем его. Каблуки продавили в земле глубокие борозды, прежде чем он заметил, что я на нем повисла. Заметил и угрожающе повернулся ко мне.

— Тихо! — зашептала я, роясь в своих лохмотьях. — Видишь того парня?

— Синупрета?

— Да. Ты можешь подойти к нему так, чтобы он не проснулся, и положить вот это?…

Я, наконец, откопала давешний кошель с орочьим золотом и протянула ему. Затем, спохватившись, достала оттуда зеркало и свиток. Увидев свиток, Варлаф сощурился.

— Что это?

— Нашла у командира орков.

— Дай мне!

Я молча протянула свиток. Варлаф развернул его, быстро пробежал глазами. Лицо его помрачнело. Ни слова не говоря, он сунул свиток себе за пазуху и принял у меня тяжело звякнувший кошель.

— Ты хочешь оставить ему эти деньги?

Он был ничуть не удивлен. Я кивнула. Оказалось, удивило его другое:

— Почему ты не хочешь положить их сама? Или ты настолько неуклюжа, что обязательно разбудишь его?

Мы стояли шагах в тридцати от спящего юноши и говорили очень тихо — вряд ли он слышал. Но он вдруг пошевелился, перевернулся на другой бок и… продолжил спать.

Я не стала препираться. Я проглотила оскорбление.

— Сделай так, как я прошу! — сказала я. — Мне кажется, это будет… по правилам!

Варлаф пожал плечами и бесшумно двинулся к Синупреду. Он подсунул кошелек прямо ему под руку, а тот даже не шелохнулся. Затем, так же бесшумно, Варлаф вернулся ко мне. И вдруг застыл, к чему-то прислушиваясь. Я испуганно заозиралась по сторонам. Жаль, что ножны на моем поясе были пусты. Два кинжала лучше, чем один!

— Э! — крякнул Варлаф. — Кажется, я знаю заклинание, вызывающее молнию!

— Вот видишь! — обрадовалась я, но озираться не перестала. — А я, кажется, начинаю понимать ваши правила!

— Надо попробовать! — воин в предвкушении потер руки.

— Не надо! — воскликнула я, и потащила его прочь. — Разбудишь парня. Давай подождем до привала?

Ждать, однако, пришлось долго. Мы шли до обеда, после обеда и до ужина. К слову сказать, обеда не было.

Распаханных полей становилось все меньше. Мы, не останавливаясь, миновали две деревушки. Местные собаки выскакивали, чтобы облаять нас, но, что-то учуяв, с визгом неслись обратно во дворы. Варлаф только удивлено поднимал брови, глядя им вслед. А я догадывалась, чей запах так их пугает.

Теперь вокруг было полно заброшенных пашен — заросших кустами и сорняками. Далекий лес, всю дорогу остававшийся по правую руку, придвинулся угрожающе быстро.

Когда солнце, весь день остававшееся неправдоподобно огромным и желтым, повисло над горизонтом прямо за нашими спинами, я запросила пощады. Мой живот уже давно от голода распевал ораторию, а мои ноги меня покинули — во всяком случае, я их просто не чувствовала!

— Ну, хорошо! — пробурчал Варлаф, когда, исчерпав все разумные аргументы, я легла прямо на дорогу, и осталась лежать. — Дойдем вон до тех зарослей и там устроим ночлег. Вблизи дороги лучше не оставаться.

Мы сошли с утоптанной поверхности на заброшенное поле, перешли его и углубились под кроны маленькой рощи. Здесь обнаружились какие-то давние развалины, под стенами которых весело журчал ручеек.