Мужики воскресают по вторникам - Кристина Агатова

разговаривать? Особого энтузиазма по решению его проблем я не испытывала, в отличие от той же Марины. Ну, а что еще можно было обсуждать в данной ситуации, я и вовсе не представляла. Честно говоря, я уже успела привыкнуть к тому, что мужчины не пытаются разговорить меня.

– Может, хочешь позавтракать? – робко предложил гость.

– Не стоит, – отказалась я. – Я редко завтракаю. По биоритмам я – классическая сова, хотя вынуждена подчиняться образу жизни жаворонков. Так что, проголодаюсь я не раньше, чем через два часа.

– Надо же, а я всегда просыпаюсь голодным. Точнее, просыпаюсь от голода. Я – жаворонок, с утра бодрячком, а к вечеру начинаю тупить и зевать. Но вынужден подчиняться образу жизни сов, поэтому, если предстоит веселый вечер, напиваюсь кофе, пока пар из ушей не повалит. Тогда есть шанс, что моя голова не превратится в тыкву с последним полуночным ударом часов.

– Хорошо тебе! – позавидовала я. – А я кое-как приучила себя пораньше ложиться, чтобы с утра не быть совсем разбитой. Мама всегда заставляла меня ложиться рано, чтобы утром не проспать в школу. Она совершенно не желала слушать о том, что для меня это – настоящее мучение. Каждый вечер я по нескольку часов ворочалась и не могла уснуть. А хуже всего, что меня злил тот факт, что я просто теряла время! Какой мне резон ложиться в девять, если я усну не раньше двенадцати? Не лучше ли потратить эти несколько часов на что-то более интересное, чем переворачивания с боку на бок и подбивание подушки под головой?

– Никогда не понимал, как можно лечь в кровать и не уснуть.

– А я никогда не понимала, как можно проснуться ни свет, ни заря, и уже выспаться, – не осталась я в долгу.

На работе меня, как обычно поприветствовал Семен:

– Утро. Ну, как оно?

– Накакано, – схохмила я. – Даже хуже.

– Как Тарасик?

– Как карасик, – снова отмочила я шутку. – Молчит, спит, ест. Одеждой его снабдили, ботинки заказали, денег дали и оставили в моей квартире. Так что, я теперь не знаю, что там будет, и будет ли что-то, когда я вернусь с работы. Лучше бы котенка подобрала!

– Кого подкинули, с тем и водись, – глубокомысленно заметил Семен.

– Сколько у нас на сегодня?

– Двое, – отчитался Сема.

– А Петю нашли?

Он развел руками:

– Если бы нашли, я бы уже сообщил.

Я помыла руки и сняла лыжные штаны, оставшись в джинсах.

– Что Магда говорит? Орет?

– Не. Сказала, что орать не будет. Мол, хватит с нас родных Петра Юрьевича. А они тоже не орут – им Анжела уже сказала, на кого орать, вот они морг и атакуют! Ну, и правильно. Это они нам кого попало привезли. А мы что – мы ничего.

– Правильно, Сема, – одобрила я. – Главное – найти крайнего!

– Пойдешь со мной?

Я кивнула.

На столе уже лежала женщина, прикрытая простынкой.

– Мертвая? – с опаской покосилась я.

– Мертвее не бывает, – перекрестился Сема. – Я уже проверил!

– А чего крестишься, как бабка? – криво усмехнулась я, скорее, чтоб подбодрить себя и отогнать страх.

– Сама ты бабка, – обиделся Семен. – Я вчера, знаешь, как перепугался? Всю ночь уснуть не мог! Это хорошо, что парень оказался живым. А ну, как зомби, а?

– Что за бред ты несешь? – рассердилась я. – Какой зомби? Их не существует. Это сказки для малограмотных дурачков из деревни.

– А сама тогда чего под дверью выла и мне матюгаться советовала?

– Всего лишь эффект неожиданности и стадный инстинкт, – начала я оправдываться. – Не каждый день у меня трупы оживают. То есть, они вообще не оживают! Не бывает ни зомби, ни вампиров, ни черной руки.

– Не веришь? – прищурился Сема.

– А смогла бы я тут работать, если бы верила в страшные сказки для младших школьников?

Глава 6

Я решила не уточнять, что однажды, еще до устройства в «Тихий Ангел», я сама в ужасе убегала от зомби. Мне так стыдно вспоминать ту историю, что я предпочитаю делать вид, что этой страницы в моей биографии нет, и никогда не было.

Летом я решила навестить могилу отца. Я выбрала пасмурный нежаркий денек и собрала рюкзачок с необходимым: бутылка воды, несколько тряпочек, баллончик с краской, семена каких-то цветов и конфеты с печеньем. Полагается поминать блинами и, кажется, яйцами, но я решила, что это непринципиально.

У меня был записан номер аллеи, и даже нарисована какая-то схема, но я все равно заблудилась. Народу на кладбище практически не было. Ничего удивительно я в этом не увидела – обычный будний день. Кто-то на работе, кто-то на даче. Спросить дорогу было решительно не у кого. Двое охранников возле одного из входов покрутили мою схему в руках и неопределенно махнули руками куда-то, откуда я уже успела вернуться, убедившись, что зашла не туда.

Уходить, так и не сделав ничего полезного, я не решилась. Тем более, вряд ли кто-то, кроме меня, придет прибраться. Я, конечно, оплатила услуги по поддержанию могилы в приличном состоянии на год вперед, но проконтролировать лично, да и просто почтить память – необходимо.

Я пошла по другой аллее, сверяясь со схемой. Возможно, я просто изначально свернула не туда, поэтому и заплутала. Кажется, где-то недалеко от поворота к нужному мне ряду должны быть воинские захоронения. И спросить-то не у кого!

Мое внимание привлекло какое-то движение во втором ряду могил. Деловитая бабулька сосредоточенно выдирала траву вокруг могилы одной рукой, держась другой за спину. Да уж, в старости и присесть тяжело, и согнуться больно. Я посочувствовала незнакомой мне старушке и ускорила шаг. Наверняка она поможет мне сориентироваться.

– Добрый день! – громко крикнула я, остановившись с краю. – Вы не подскажете, где здесь воинские захоронения?

Бабушка медленно разогнулась и повернулась ко мне. Я успела заметить, что земля на могиле основательно разрыта, как будто кто-то пытался оттуда что-то выкопать.

– Воинские, говоришь? – переспросила старушка и внимательно уставилась на меня своими выцветшими от возраста глазами.

Я не люблю смотреть в глаза незнакомым людям, поэтому просто перевела взгляд на