Страсти по Фоме. Книга 1 - Сергей Викторович Осипов

— Да нет, конечно, Ириша, это просто недоразумение! — сказал Фомин, хотя твердой уверенности в этом у него не было.

— Может, мы не пойдем в милицию? — спросил он как можно мягче, отводя Ирину в сторону и показывая Леше, чтобы тот записал на него разбитые кружки.

Тот только отмахнулся: на фиг, на фиг! — и облегченно перекрестился.

— Но ведь все совпало! Даже то, что толстые! — удивлялась Ирина, словно про себя. — Ты что думаешь, это просто так?

— Что совпало, Ириша? С чем?

— Это с твоим сном!

— Не было у меня таких снов, — тихо сказал Фомин. — Ты свой сон принимаешь за мой.

— Да я не спала с того момента, что мы здесь были!

— Когда?!

— Сегодня!

— Я не был здесь сегодня!

Ирина заплакала:

— Ты мне что не веришь?

Снова здорово!..

— Верю, конечно, только тебе надо поспать, хорошо?..

Он вывел ее из бара, посадил в оказавшуюся, очень кстати, машину и сам сел рядом.

— Поехали! — сказал он водителю, и назвал адрес.

— Поехали! — захохотал вдруг водитель совершенно безобразным голосом, и в машину стали залезать какие-то отвратительные типы в серых пальто.

— Это они, Андрон! — закричала Ирина, в ужасе хватаясь за него. — Снова!..

Но уже в следующее мгновение, вырванная нечеловеческой силой из машины, она оказалась на тротуаре, а Фомин прижат и обездвижен на заднем сидении. Руки и ноги его оказались словно в железных тисках — в руках и ногах двух необыкновенно толстых и молчаливых мужчин. Сила их была невероятной. Даже дышать было трудно в этих объятиях.

Хлопнула дверь, и такси, сразу набрав страшную скорость, понеслось по улице, с визгом объезжая шарахающихся людей и машины.

— В чем дело?! — Фомин было рванулся, но ощутил себя словно замурованным по самые глаза.

— Ты пойдешь с нами! — сказал водитель, поворачиваясь к нему.

Фомин не успел ни ответить, ни испугаться толком, потому что из-за поворота, на такой же дикой скорости, выскочил грузовик и словно стена встал у них на пути.

— Смотри-иии!!! — закричал он водителю, закрывая глаза, так как больше ничего не мог сделать, его мертво держали, не давая шелохнуться. Водитель попытался вывернуть, бешенно крутанув баранку, но тщетно, машину несло прямо под грузовик.

Страшный удар Фомин ощутил, как сильный порыв ветра в грудь…

Сначала было темно и холодно, словно ночью в проруби. Потом вверху появился проблеск света. Фомин как будто поднимался к нему. Достиг. И его понесло по невыносимо сияющим и прозрачным ячеистым тоннелям. Навстречу ему, из далекого далека, неслись легкие светящиеся плошки (он не мог подобрать более точного слова) и он знал, что они летят к нему. «Вспомнил, что ты должен вспомнить?» — спрашивали они. Потом появилась еще одна группа светящихся плошек и тоже направилась к нему. Обе группы сошлись прямо перед ним, оплетя все пространство искрящимися нитями. Взрывом его выбросило из прозрачного тоннеля и он снова все забыл. Только жуткая, пронзительная боль была его существованием.

3. Мистер безупречность из Ассоциации (годом раньше).

Сообщение от Доктора застало Фомина на переговорах. Переговоры были душные, как противогаз, — расселение коммунальной квартиры. Прожив на одной жилплощади тридцать лет, клиенты знали друг друга, как мстительная ненависть врага, и так же мстительно не доверяли друг другу и все вместе — Фомину и фирме, которую он представлял. В переговорной явственно ощущался запах скандала, не хватало самой малости — одного неосторожного слова, чтобы все взорвалось.

Вообще вести переговоры о заключении эксклюзивного договора по расселению с таким сырым и горючим «материалом», конечно, нельзя, и Фомин обычно добивался предварительного согласия по основным пунктам, а уже потом собирал клиентов на подписание. Но в данном случае подготовку вела Ирина; она, поулыбавшись клиентам и посулив им в окнах Воробьевы горы и небо в кремлевских звездах, посчитала, что дело сделано, и пригласила их в агентство.

В агентстве же выяснилось, что все друг друга не так поняли, точнее, каждый понял так, как ему выгодно, и началась обычная коммунальная свара соседей, но с явным подтекстом, что Ирина их обманывает. Она выскочила из переговорной вся красная и стала умолять Фомина помочь ей.

— Да отпусти ты их, пускай между собой хотя бы договорятся, а не договорятся, так и черт с ними! Их, таких, по Москве сейчас как собак нерезаных, — сказал Фомин.

Москва еще переживала бум расселения, и он знал, как трудно вести переговоры с уже «заведенными» клиентами.

— Я месяц потратила, чтобы уговорить их прийти сюда. Андрон, миленький, ну сделай что-нибудь!..

Вместо того чтобы просто и четко проговорить все условия сделки, она «уговаривала прийти». И этот человек третий год в недвижимости! Фомин чертыхнулся еще раз и нехотя поплелся в переговорную. Что за жизнь я себе выбрал, думал он, ведь мог бы нырять за жемчугом по шестнадцать часов в сутки где-нибудь в Малайзии и горя не знать. Нет, захотел Москву. Теперь вот улаживай эту коммунальную склоку.

— Если вы хотите, чтобы мы согласились продавать нашу квартиру, то лично мне надо двухкомнатную!..

Навстречу Фомину поднялся грузный отставник в лампасах, с испитой красной физиономией и палкой. Последовал перечень условий: тихий район, метро — два шага, средний этаж, окна во двор, во дворе сад, в саду груши. Клиент уже вошел во вкус от нового времяпрепровождения и сам верил, что это возможно: рядом с метро, но в деревне. В контексте это звучало так: вы нам спляшите, а мы еще посмотрим!

Отставник был одним из тех типов, что вечно за что-то борются и чьи жизненные интересы обычно простираются от мусоропровода до Гондураса, как у газеты, которая торчала у него из