Кто-то другой - Тонино Бенаквиста

— Постучать не мог? Ты что, никогда не видел, как человек пиво пьет? Можешь не смотреть на часы, сейчас ровно девять тридцать утра.

Обескураженный Мерго закрыл дверь. Не испытывая ни малейших угрызений совести, Николя допил последние капли, прислушиваясь к тому, какое впечатление произведет пиво на его депрессию, и ничто в мире не могло помешать этому чувству освобождения. Он удобно устроился в кресле, в тепле, полуприкрыв веки, на полдороге между двумя мирами.

Все, что он помнил, — это разговор с девушкой в баре. Если бы он все не испортил, возможно, он проснулся бы рядом с ней сегодня утром. И весь день бы прошел под знаком этого нежного воспоминания, пропитанного ее духами. Никогда еще судьба не давала ему пережить подобные мгновения. Все женщины, которых он знал, были частью окружающей среды и оказывались в его объятиях в силу тех или иных причин: встречи, которые должны были состояться, — иногда запланированные, другие не то чтобы очень неожиданные, женщины, находившиеся там же, где и он, и дававшие ему об этом знать. В общем, Николя был не из той породы мужчин, что заходят в бар пропустить стаканчик, а выходят оттуда под руку с очаровательной девушкой. Вчера он упустил свой единственный шанс стать именно таким человеком, которым он всегда восхищался.

Чем вы занимаетесь?

Почему вчерашняя девушка так взбеленилась от этого невинного вопроса? Николя вроде был не настолько пьян, чтобы опустить все штампы, которыми люди считают себя обязанными обмениваться в подобных случаях, но этот вопрос был самым что ни на есть обычным. Он даже не очень хотел знать, чем она занимается, у него была к ней масса других, более важных вопросов.

Чем вы занимаетесь?

Головная боль идет отсюда. Угрызения совести от того, что он не смог помешать себе быть тем, кем он был всю жизнь, сожаление, что он не тот человек, что заходит выпить, а выходит из бара под руку с очаровательной девушкой. Он чуть было не стал таким мужчиной, у него уже появились эти жесты, это лукавство, чувство времени, и уже практически заговорил на языке этого человека. Он попытался убедить самого себя: заговорить с женщиной в баре — это все равно что отправиться куда-то в тумане, хроника объявленного кораблекрушения, постыдное пробуждение. В эту секунду сидящая перед тобой женщина — не единственное существо в мире, а единственный человек, которого бы ты хотел видеть на другом конце света. Мгновение ужаса.

«В конце концов, что я об этом знаю?» — с полным правом спросил он себя, потому что с ним-то этого никогда не случалось.

Пиво оказалось гораздо эффективнее всего остального, у Николя было странное ощущение, что его мозги вернулись в нормальное состояние. Он понемногу вылезал из своей оболочки изнеможения, день мог начинаться.

— Алло, это Мюриэль. Вы не знаете, где месье Бардан, ему звонят?

— Он должен вернуться сегодня.

— Мне так неудобно, этот человек звонил уже несколько раз.

В ту минуту, когда он меньше всего ожидал этого, Николя почувствовал приближение легкой эйфории. Внезапно захотелось подшутить.

— Кто это?

— Месье Веро, из Vila pharmaceutique.

— Переключите его на меня.

— Но… он же спрашивает месье Бардана…

— Я как раз занимаюсь их документами и не хочу в последнюю минуту сесть в лужу, только потому что его нет на месте.

Фармацевтическая Vila в связи со слиянием с фирмой Scott обратилась ко многим агентствам, в том числе и к «Парена», для создания нового имиджа, включая новые имя и логотип. Бардан зарядил дизайнеров, не объяснив им четко задания, побуждая их импровизировать.

— Месье Верно? Я Николя Гредзински, заместитель Алена Бардана. Я просмотрел вашу документацию, и, насколько понимаю, вы недовольны графическими изображениями, предложенными нашим художественным отделом.

Ему было абсолютно наплевать на место шефа, он просто хотел найти ошибку. Больше чем когда-либо Бардан казался ему бестолочью, способной проворонить очередной контракт.

— Вы в курсе дела?

— Да, и мне кажется, что вы не правы.

— ?..

— Проблема в том, что вы хотите красиво, а мы предлагаем вам эффективно. Логотип, который мы для вас сделали, не «красивенький», но послужит вам еще лет сто точно.

— Если я правильно понимаю, вы только что сказали, что у меня нет никакого вкуса.

— Нет, я бы даже сказал, что у вас его в избытке. Если вы потребуете «красоты» от наших конкурентов, они вам это сделают. Да что там, они вам соорудят что угодно, лишь бы сохранить клиента.

— ?..

— Если честно, вам нравится оформление Pepsi? Зато миллиарды долларов в год. Реклама кофе Mariotti чудесна, Рафаэль все-таки — так они разорились в прошлом году. Я могу вам сказать, потому что это наши клиенты. Они хотели Возрождения, они его получили.

— …

— Я бы с вами согласился по поводу цвета, мне самому не слишком нравится этот ядовито-зеленый оттенок, слишком очевидный, слишком много в нем разочарования. Мне видится что-то более динамичное, алый, например. Можно поменять шрифт на более классический, сдержанный. А название вам какое предложили?

— Dexyl.

— Ужасно. Все эти искусственные, взаимозаменяемые, псевдосовременные названия совершенно неинтересны. Вам стоит воспользоваться слиянием, чтобы слить заодно и имена, почему бы вам не назваться, например, просто Vila-Scott. На упаковке аспирина у меня бы, например, такое название вызвало доверие.

— Вы отдаете себе отчет, что критикуете сейчас работу своих креативщиков?

— Хотите, чтобы мы сделали последнюю попытку?

— Послушайте… я…

— Я пришлю вам по факсу еще до обеда.

— Ну разве что посмотреть…

— Перезвоните мне, как только посмотрите?

— Обязательно. Извините, я не запомнил вашего имени.

— Николя Гредзински.

Положив трубку, он расхохотался. Он только что испортил отношения с дизайнером, Бардан захочет снять с него скальп, только за то, что он поговорил с клиентом и изменил проект без его санкции. Продвижение Николя по служебной лестнице замедлится лет на двадцать.

К его глубокому удивлению, ему было на это наплевать.

Котлета с картошкой. Николя решил позволить себе графинчик красного вина. Шесть лет он работал на «Парена», но никогда не брал вина в столовой. Он поставил графинчик на поднос и в задумчивости остановился у сыров. Взял кусочек бри, понимая, что этого никто не заметит, но зато все обратят внимание на вино. Сесиль нашла столик на пятерых. Не успев сесть на место, Николя отметил косой взгляд Натали.

— Что это ты пьешь?

— Вино.

— Вино?..

— Вино. Такая красная терпкая жидкость, которая меняет поведение людей.

— Ты пьешь вино? — перехватил инициативу Юго.

— А я и не знала, что ты пьешь вино, — заявила Сесиль.

С застывшей улыбкой Николя пришлось вынести начало нездорового интереса.

— Я не «пью вино», просто привношу разнообразие в повседневную жизнь. А запивать сыр водой, согласитесь, как-то грустно в любое время дня.

— Думаю, не слишком вкусно, — заметила Сесиль, принюхиваясь.

— Что, бри?

— Вино.

— А я от вина в обед засыпаю, — сообщил Жозе. — И оставшуюся часть дня я уже ни на что не гожусь.

— А я бы с удовольствием выпил, если бы не боялся, что у меня будет красная рожа и пахнуть, как от матроса.

Николя не ожидал такого взрыва эмоций. Что бы они сказали, если бы видели вчера вечером, как он пил водку, а напротив него сидела женщина его мечты с бокалом выдержанного божоле и «зиппо», заправленной Miss Dior. Николя внезапно почувствовал, что между ним и остальной частью стола прошла трещина, пока не слишком заметная, но вполне реальная. Его крошечный островок отделился от континента и начал медленно дрейфовать в одиночестве. Первый раз в жизни на него смотрели как на человека, который пьет. И не последний, подсказывала интуиция.

Николя не пошел с коллегами в кафе, запаху кофе он предпочитал более пикантный аромат Cote-du-Rhone. «Я пью только вино». Лорен произнесла это невероятно естественно, с той смесью серьезности и удовольствия, которое казалось выстраданным. В отличие от Жозе, Николя решил, что теперь-то он как раз может наконец взяться за работу. Даже больше: от избытка энергии с напылением оптимизма ему хотелось поприветствовать всех, с кем он работал все эти годы, не особенно вникая в детали. Но не хватило времени.

— Вас срочно вызывает месье Бардан, — сообщила Мюриэль.

— Он наконец вернулся?

Николя направился к кабинету шефа, чтобы покончить со всем этим раз и навсегда. То, что должно было случиться, случилось, но как-то грустно — ему придется пережить среднего качества взбучку, ведь Бардан никогда не блистал талантами в области командования, не умел отдавать приказы, не владел искусством утонченных угроз. Диалог ему тоже был не нужен, он ограничивался тем, что пропускал мимо ушей все, что мог сказать Николя в свое оправдание. Единственным сюрпризом оказался приговор.