Тысяча и одна ночь. Том II - Древневосточная литература

И Шамс-ад-дин рассказал ему всю историю от начала до конца; и султан сказал: «Слава Аллаху, что ты получил желаемое и возвратился невредимый к семье и детям! Я непременно должен увидеть твоего племянника Хасана басрийского, приведи его завтра в диван». – «Твой раб явится завтра, если захочет Аллах великий», – ответил Шамс-ад-дин, а затем пожелал султану мира и вышел; а вернувшись домой, он рассказал сыну своего брата, что султан пожелал его видеть, и Хасан басрийский сказал: «Раб послушен приказанию владыки!»

Словом, он отправился к его величеству султану со своим дядей Шамс-ад-дином и, явившись пред лицо его, приветствовал его совершеннейшим и наилучшим приветствием и произнес:

«Вот землю целует тот, чей сан вы возвыситеИ кто во стремлениях успеха достиг своих.Вы славой владеете, – и те лишь удачливы,Чрез вас кто надеется, быв низким, высоким стать».

И султан улыбнулся и сделал ему знак сесть, и он сел подле своего дяди Шамс-ад-дина; а потом царь спросил его об его имени, и Хасан сказал: «Я недостойнейший из твоих рабов, прозываемый Хасаном басрийским, молящийся за тебя ночью и днем».

И султану понравились его слова, и он пожелал испытать его, чтобы проявилось, каковы его знания и образованность, и спросил: «Хранишь ли ты в памяти како-нибудь описание родинки?» – «Да, – ответил Хасан и произнес:

Любимый! Всякий раз, как его вспомню,Я слезы лью, и громко я рыдаю.Он с родинкой, что красотой и цветомЗрачок очей напомнит или финик».

И царь одобрил это двустишие и сказал Хасану: «Подавай еще! Аллаха достоин твой отец, и да не сломаются твои зубы!» И Хасан произнес:

«Клянусь точкой родинки, что зернышку мускусаПодобна! Не удивись словам ты сравнившего, –Напротив, дивись лицу, что прелесть присвоилоСебе, не забывши взять мельчайшего зернышка».

И царь затрясся от восторга и сказал ему: «Прибавь мне, да благословит Аллах твою жизнь!» И Хасан произнес:

«О ты, чей лик украсила родинка,Что мускусу подобна на яхонте, –Не будь жесток и близость даруй ты мне,Желание и пища души моей!»

«Прекрасно, о Хасан, ты отличился вполне! – воскликнул царь. – Разъясни нам, сколько значений имеет слово «аль-халь» в арабском языке?»

«Да поддержит Аллах царя, пятьдесят восемь значений, а говорят – пятьдесят», – ответил Хасан. И царь сказал: «Ты прав! – а потом спросил: «Знаешь ты, каковы отдельные качества красоты?» – «Да, – отвечал Хасан, – миловидность лица, гладкость кожи, красивая форма носа и привлекательность черт, а завершение красоты – волосы. И все это объединил еще аш-Шихаб-аль-Хиджази в стихах, размером реджез. Вот они:

Лицу краса, скажи, должна присуща быть,И коже гладкость. Будь же проницательным!За красоту все хвалят нос, поистине,Глаза ж прекрасных знамениты нежностью.Да! А устам присуща прелесть, сказано;Пойми же то, да не утратишь отдых ты!Язык быть должен острым, стан изящным быть,Чертам лица быть следует красивыми.Верх красоты же, говорится, – волосы.Внемли же ты стихам моим и краток будь!»

И царь порадовался словам Хасана и обласкал его и спросил: «Что означает поговорка: «Шурейх[17] хитрее лисицы?» И Хасан отвечал: «Знай, о царь, – да поддержит тебя Аллах великий, – что Шурейх в дни моровой язвы удалился в Неджеф[18], и когда он вставал на молитву, приходила лисица и, стоя против него, подражала ему, отвлекая его от молитвы. И когда это продлилось, он снял однажды рубаху и повесил ее на трость, вытянув рукава, а сверху надел свой тюрбан и перевязал рубаху у пояса и поставил трость на том месте, где молился. И лисица, как всегда, пришла и встала напротив, а Шурейх подошел к ней сзади и поймал ее, – и сказано было, что сказано».

И, услышав то, что высказал Хасан басрийский, султан сказал его дяде, Шамс-ад-дину: «Поистине, сын твоего брата совершенен в области словесных наук, и я не думаю, чтобы подобный ему нашелся в Каире!» И Хасан басрийский поднялся и облобызал землю перед султаном и сел, как садится невольник перед своим господином.

И султан, узнавши поистине, какие достались Хасану басрийскому знания в словесности, обрадовался великой радостью и наградил его почетной одеждой и назначил его на дело, которое могло бы помочь ему поправить свое положение; а после того Хасан басрийский поднялся и поцеловал землю перед султаном и, пожелав ему вечного величия, попросил позволения уйти вместе со своим дядей, везирем Шамс-ад-дином.

И султан позволил ему, и он вышел и пришел со своим дядей домой, и им подали еду, и они поели того, что уготовил им Аллах, а затем, покончив с едой, Хасан басрийский вошел в покой своей жены Ситт-аль-Хусн и рассказал ей, что с ним произошло в присутствии султана; и она воскликнула: «Он непременно сделает тебя своим сотрапезником и в изобилии пожалует тебе награды и подарки!

По милости Аллаха ты блещешь светом своих совершенств, словно величайшее светило, где бы ты ни был, на суше или на море». – «Я хочу сказать ему хвалебную касыду, чтобы любовь ко мне увеличилась в его сердце», – сказал Хасан. И его жена воскликнула: «Ты это решил удачно! Подумай хорошенько и постарайся сказать получше. Я так и вижу, что он ответит тебе приязнью».

И Хасан басрийский удалился в сторонку и старательно вывел стихи, стройные по построению и прекрасные по смыслу. Вот они:

Высшей славы повелитель мой достиг,И стезей великих, славных он грядет.Справедливыми все страны сделал он,Безопасными и путь закрыл врагам.Это набожный и прозорливый лев;Царь, ты скажешь, или ангел – он таков.Все богатыми уходят от него,Описать его в словах бессилен ты.В день раздачи он сияет, как заря,В день же боя темен он, как ночи мрак.Его щедрость охватила шеи нам,Над свободными он милостью царит.Да продлит Аллах надолго его векИ от гибельной судьбы да сохранит!

И, окончив писать эти стихи, он послал их его величеству султану с одним из рабов своего дяди, везиря Шамсад-дина; и царь ознакомился с ними, и его сердце обрадовалось им, и он прочел их тем, кто был перед ним, и они восхвалили Хасана великой похвалой. А потом султан призвал его в свою приемную и, когда он явился, сказал ему: «С сегодняшнего дня ты мой сотрапезник, и я назначаю тебе ежемесячно тысячу дирхемов, кроме того, что я определил тебе раньше».

И Хасан басрийский поднялся и трижды поцеловал перед султаном землю и пожелал ему вечной славы и долгой жизни. И после этого сан Хасана басрийского возвысился, и слух о нем полетел по странам, и он пребывал со своим дядей и семьей в прекраснейшем состоянии и приятнейшей жизни, пока не застигла его смерть».

Услышав из уст Джафара эту историю, Харун ар-Рашид удивился и сказал: «Должно записать эти происшествия золотыми чернилами!»

Затем он отпустил раба и приказал назначить юноше на каждый месяц столько, чтобы его жизнь была хороша, и подарил ему от себя наложницу, и юноша стал одним из его сотрапезников.

Но это нисколько не удивительнее сказки о портном, горбуне, еврее, надсмотрщике и христианине, и того, что с ними случилось».

«А как это было?» – спросил царь.

Сказка о горбуне (ночи 25–34)

И Шахразада сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что был в древние времена и минувшие века и столетия в одном китайском городе портной, широкий на руку и любивший веселье и развлечения. Он выходил иногда вместе со своей женой на гулянье; и вот однажды они вышли в начале дня и, возвращаясь на исходе его, к вечеру, в свое жилище, увидели на дороге горбуна, вид которого мог рассмешить огорченного и разогнать заботу опечаленного. Портной и его жена подошли посмотреть на него и затем пригласили его пойти с ними в их дом и разделить в этот вечер их трапезу; и горбун согласился и пошел к ним.

И портной вышел на рынок (а подошла уже ночь) и купил жареной рыбы, хлеба, лимон и творогу, чтобы полакомиться, и, придя, положил рыбу перед горбуном. И они стали есть, и жена портного взяла большой кусок рыбы и положила его в рот горбуну, и закрыла ему рот рукой, и сказала: «Клянусь Аллахом, ты съешь этот кусок зараз, одним духом, и я не дам тебе времени прожевать!»

И горбун проглотил кусок, и в куске была крепкая кость, которая застряла у него в горле, – и так как срок его жизни кончился, он умер…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Двадцать пятая ночь

Когда же настала двадцать пятая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что жена портного положила горбуну в рот кусок рыбы, и так как его срок окончился, он тотчас же умер.

И портной воскликнул: «Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха! Бедняга! Смерть пришла к нему именно так, через наши руки!» А жена его сказала: «Что значит это промедление? Разве не слышал ты слов сказавшего: