В эфирной полумгле - Андрей Кокоулин

— Какую услугу?

— Поспрашиваете у своих друзей, таких же управляющих на соглашении, об одном постояльце. Невысоком, курчавом, с голубыми глазами. Возможно, с французским акцентом. Скорее всего, он скрытен и тих. И, скорее всего, заплатил за отдельную комнату.

— А если у меня нет… — Бредфорд натолкнулся на взгляд Соверена и хмыкнул. — Я смотрю, вы не новичок, сэр.

— Вы тоже. За информацией зайду завтра. И да, — Соверен вышел было из комнаты, но вернулся, — с женщинами будьте поосторожнее. Еще одна жалоба…

— Понял, понял я, — поднял руки Бредфорд.

— Вы еще и понятливый! Цены вам нет.

— Я знаю, — сказал Бредфорд кисло.

Женщине, ожидавшей его у лестницы с таким напряженным лицом, что казалось: еще немно-го, и она прокусит себе губы, Соверен сказал, что мистер Бредфорд согласился с доводами полиции о неправомочности повышения арендной платы.

— Что? — спросила женщина, видимо, ожидая худшего. — Кто согласился? Он согласился? Или вы согласились, сэр?

Пальцы ее стиснули ворот платья. Соверен испугался, что она себя задушит.

— Шиллинг и два пенса, мисс, — сказал он.

— Господи!

От женских слез Соверен вовремя сбежал, грянул ботинком в лужу, кажется, где-то не там свернул и, продравшись через остро пахнущий нечистотами тесный двор с зияющими вонючей темнотой выгребными ямами, вынырнул обратно на Кэфулл-стрит через дом от оставленного Паркера. Пришлось вернуться.

Дождь стих, и на улицу опять вернулись многочисленные торговцы, артисты, дети, проповедники, пьяницы и праздношатающиеся безработные. Омнибус в толпе просто встал: то ли кто-то попал под лошадь, то ли, наоборот, выпал на мостовую.

Паркер, увидев Соверена, выпучил глаза:

— Сэр, вы это… а я здесь…

На отмашку рукой он засеменил рядом, профессионально работая в людской массе плечом и локтем:

— Сэр, я, значит, подумал… Тут приличных домов все ничего. Тут больше работные дома. Ну, еще фабричное общество строило в три этажа. Так там общие комнаты и сквозной коридор. Все время на виду. Вот… А где получше — это дом Энгельмана, это здесь, через две улицы туда, — Паркер показал пальцем, отодвинув торговца рыбой. — Еще есть дом Уаттов, в нем, говорят, раньше были склады, но там перестроили… И еще бывший церковный приход сейчас сдает комнаты для тех, кто побогаче, потому как считается, что они пребывают под защитой Господа самого.

Соверен кивнул.

— Пошли.

Людское море, пестрящее одеждами, полное лиц, пенящееся выкриками, блестящее глазами и пуговицами, прожевало их и выбросило на противоположной стороне Кэфулл-стрит. Стоило им углубиться в проулки, Соверена вновь атаковали просители. Женщины и какой-то одышливый толстяк приперли его к стене.

— Господин полицейский, пожалуйста!

— Мы бы хотели…

— Это простое дело, сэр.

Соверен посмотрел в бледные лица с лихорадочно блестящими глазами. Толстяк хватал рыбьим ртом кислый и спертый воздух. Совсем рядом звенело железо — в будке за тонкой дощатой стенкой входил в раж жестянщик.

— Позже, — сказал Соверен. — По возвращении. Сейчас не могу.

— Давайте-давайте, — засуетился Паркер, оттирая вяло возмущающихся просителей. — Нам пройти надо.

Вырвавшись из узкого, стиснутого домами закутка, они прошли сквозь выгнувшуюся аркой хибару, из окон которой рвался пьяный хохот и детский плач. Паркер покрутил головой, нашел щель, окаймленную плющом.

— Сюда.

Соверен последовал за ним, стараясь на ободрать рукава мундира.

Ход юлил между грязными кирпичными торцами дряхлых домовладений, вверху смыкались дощатые мансарды, и смутная тень Паркера впереди обретала объем и цвет лишь тогда, когда на нее ложились случайные пятна света.

Ярдов двадцать на макушку Соверена сыпалась пыль и шальные капли, затем щель расширилась, и из знаменитой престмутской мглы выросли фигурные решетчатые ворота и крепкий дом с колоннами за ними.

— Вот он, дом Энгельмана, — сказал Паркер.

Соверен подошел к воротам.

Откуда-то сразу вынырнул немалых размеров тип в серых штанах, накидке и котелке и, пряча руки в складках ткани, поинтересовался, что забыл господин старший сержант в здешних краях. Не заблудился ли?

— Господин полисмен ищет мистера Энгельмана, — ответил Соверен.

— По какому делу? — прищурился тип. — У нас жильцы порядочные.

Паркер у Соверена за спиной фыркнул, и тип, наклонив голову, внимательно его изучил.

— Я бы хотел обсудить это с мистером Энгельманом, — сказал Соверен.

— Что ж, — сказал, поразмыслив, тип и потянул ворота за изгибающийся виноградной лозой стальной прут, — я гляжу, вы тоже человек порядочный, сэр. Поэтому можете пройти. Но этот клоун, — кивнул он на Паркера, — останется, извините, здесь. Я таких знаю — обязательно стащат чего-нибудь.

— Че? — вскинулся Паркер.

— Ниче, — подмигнул тип. — То-то ты по привычке все пальчиками по краю кармана елозишь, будто бумажник подрезаешь или часы.

— Вовсе нет, — Паркер спрятал руки за спину. — Это дело прошлое.

— Угу, — кивнул тип и сказал уже Соверену: — Идите за мной, сэр.

Фасад здания был недавно отмыт от угольной пыли и имел цвет переваренного желтка. Оконные рамы для контраста выкрасили в красный. Короткая дорожка оканчивалась у высоких дверей. Над ними нависал портик.

Сразу за дверями располагалась стойка с консьержем. Консьерж, усатый детина в темно-зеленом сюртуке, приподнялся.

— Это кто, Лоури?

— Все в порядке, Типтри, — сказал на это Соверенов провожатый и повел того по шаткой лестнице на второй этаж. Запахло кислой и пережаренной едой. В глубине коридора на подставках стояли керосиновые лампы. На стенах висели небольшие морские пейзажи в дешевых рамах. Рыжие обои внизу темнели от плесени.

— Вам придется немного подождать, сэр, — Лоури остановился у третьей от лестницы двери. — Мистер Энгельман любит полуденный сон. Правда, больше мучается. И все равно его необходимо подготовить к вашему визиту.

— Хорошо, — сказал Соверен и прислонился к стене у картины с грызущей скалистый берег изумрудной волной.

Лоури исчез за дверью.

У Соверена появилась возможность еще раз проверить собственные умозаключения. Итак. Матье Жефр. Четыре месяца назад Коулмен по уговору с Тибольтом открывает в Неттморе наемную контору. Через неделю, возможно, через две Тибольт прикрывает этот насос, тянущий из района его население. Еще две недели, пожалуй, он собирает парней, чтобы навестить Коулмена в Пичфорд-Мейлин. Итого три месяца. Когда же сбегает Жефр? Не тогда ли, в самом деле? А через месяц происходит первое убийство.