Я пас в СССР! – 2 - Alchy

просвещения подруги хотя бы до десятого класса и возможное нахождение в школе посторонних. Закрыл класс на ключ, сел на парту, посадил её к себе на колени, поцеловал её в стремительно порозовевшее ушко и внезапно охрипшим голосом сказал:

— А вот мы — да, скорей всего, уже не дети!

В общем, вместо традиционной влажной уборки класса, которая занимала максимум полчаса в обычном режиме — проторчали в школе почти три часа. Жалко, конечно, что у нас классный кабинет — не спортзал с матами в подсобке, но и так ничего. Конечно, так это был первый раз — не все три часа на жесткой парте пролежали. А вопреки моему недавнему заявлению, сразу после всё-таки сделанной уборки — расшалились как настоящие дети, принявшись обследовать лабораторию при кабинете биологии. Экспонатов там было много и всяких: от учебных материалов, сложенных на стеллажах, до макета скелета в натуральную величину. И здорового железного сейфа в углу кабинета, который сразу привлек мое внимание, как взрослого и состоявшегося человека.

И жизненный опыт не подвел — запустил пальцы под узкий проем между дном сейфа и полом, жестом фокусника выудил ключ и с торжеством продемонстрировал Лене.

— Ты чего, Вань! — Посмотрела она на меня одновременно с испугом и восторгом. — Может, не надо⁈

— Не бойся, мы только посмотрим!

Впрочем, в сейфе ничего интересного не нашлось: куча бумаг различных, для нас не представлявших интереса, литровая бутыль с мутноватым спиртом (для спиртовок, пить такой точно не стоит, мало ли чем разбавили) и большого пакета, килограмма на два, со странным кристаллическим порошком. Порошок этот я, несмотря на увещевания пытающейся меня отговорить Лены, тут же определил, со всеми предосторожностями, конечно. Оказалось обычной глюкозой, ну да, что ещё за порошок мог оказаться в кабинете биологии? Тут же накормил и подружку, и сам продегустировал, вместо ложки воспользовавшись свернутым согнутым тетрадным листком.

И так получилось, что весь последующий учебный год мы с Леной никогда не отказывались подменить заболевших или обладающих уважительными причинами дежурных, когда те не могли выполнить свои обязанности по уборке классного кабинета. Даже в пример нас ставили, что такие сознательные. Ну а мы к весне не только несколько парт расшатали, но и незаметно доели все два кило глюкозы этой, или фруктозы, неважно — вкусная была. И ключевое слово тут — что была, поэтому отъезд Хазина стал бальзамом на душу. Неудобно бы получилось, если бы стало достоянием общественности, да и лично перед Михаилом Леонидовичем. А тут уехал и всё, концы в воду…

Летом восемьдесят восьмого, без троек закончив девятый класс, по привычке опять занялся дауншифтингом, уже в третий раз подрядившись подпаском в помощь дяде Паше. Очень здорово помогло вот так летом насладиться природой, познав все прелести уральского капризного лета, чтоб набраться мотивации перед заключительным аккордом в Петропавловской средней школе — десятым классом. Летом же мы въехали в новый, только что сданный под ключ коттедж, ещё пахнущий краской и с совсем не обустроенным двором. Соседей у нас тоже фактически не было (хоть коттеджи и были на два хозяина), как объявил Равиль, вторая, необжитая половина, и была мне предназначена, обещанная на вырост. Осталось ещё дожить до совершеннолетия…

Заодно всё решилось с подсобным хозяйством на новом месте жительства. Как мы и агитировали маму, скотины у нас теперь не было, и тут больше помог несчастный случай с Максимом. Тут следует немного прояснить текущую кадровую политику нашего нового директора совхоза: многие из приехавших неприметных парней с военной выправкой, устроенные кто на ферме, кто механизатором, работали по весьма странному графику, периодически отбывая в командировки. Вот и наш Макс из одной очередной шабашки на югах, где по его словам, они дружно строили коровники, вернулся с простреленной ногой и как минимум (после совместного посещения бани, по результатам визуального осмотра) двумя осколочными.

Максим теперь хромал с тросточкой (временно, врачи обещали полное восстановление со временем), корову продали, новый сарай при коттедже сиротливо пустовал до тех пор, пока я не начал забивать его собираемым цветметом (инстинктивно, мало ли как жизнь сложится, а я за несколько лет бесхозно валяющимся имуществом, никому не нужным, весь его заполнить постараюсь). А мама сокрушалась, что без коровы и куриц не заведешь без того, чтоб не отапливать стайку зимой. Саша же осуществила свою мечту и принесла в дом котенка, теперь дня не проходило без её праведного гневного крика, разносящегося по всему коттеджу:

— Гарик, маленький паршивец! Я же тебя люблю по всякому, а ты ко мне так! Ну погоди!!!

Свои мысли по поводу странных подработок нашего Макса и его товарищей я оставил при себе, отчима расспросами не донимал (мне и своего груза знаний хватало), но было интересно, что это за командировки такие интересные. Судя по тому, что дома давно появился видеомагнитофон и видеокамера, а также по навострившемуся с ними обращаться Максиму, дело пахло не столько диверсионной разведывательной деятельностью, а ещё сбором и документированием доказательной базы. Ну, это были мои личные домыслы, а чем они там на самом деле занимались — мне не докладывали.

С самого начала зимы восемьдесят восьмого накал гласности и перестройки нарастал непрерывно, в газетах беспрерывно обличали коррупцию партийного руководства, вещали о кровавом тиране Сталине и о жертвах «бессмысленных и жестоких репрессий». А я всё ждал, когда они от Иосифа Виссарионовича перейдут на Ленина, а затем и вовсе на всех большевиков скопом. А затем, по заветам всё тех же проклинаемых большевиков, с упоением примутся демонтировать социализм, чтоб на его развалинах построить светлое капиталистическое будущее. А мне, знавшему, к чему приведет вся эта вакханалия со срывом покровов и обличением язв социалистического прошлого и настоящего, было совсем не весело.

Кстати, весь мой апломб и чувство превосходства человека из будущего над несовершенством качества цветопередачи видеотехники предков — забылись как страшный сон. Информационный голод не тётка, так что телевизор вместе со всей семьёй смотрел с удовольствием, не говоря про фильмы на видеокассетах. Боюсь, что в этой жизни «Войну и мир» Толстого даже осилю — как раз в школьной программе присутствует. А человек, привыкший к монитору, как оказалось, если лишить его привычного удовольствия, со временем и осциллографу будет радоваться. Я вот лично с нетерпением жду выполнения просьбы о уже неоднократно озвученном желании иметь в личном пользовании один из первых персональных компьютеров, которые уже есть.