Скрытый террор - Дж. Лэнггут

Хорхе Акоста Веласко (так звали этого человека) недавно доказал свою ценность, передав на «станцию» информацию, связанную с сотрудником ЦРУ Робертом Уэзеруаксом, работавшим в Кито под «крышей» советника Управления общественной безопасности. Уэзеруакс в свое время завербовал шефа разведслужбы Эквадора, который затем был арестован как главарь подпольного общества молодых полицейских офицеров. Тогда Уэзеруакс временно исчез с горизонта, дабы не быть запятнанным в связи с разоблачением своего протеже. Теперь, однако, опасность миновала, и Акоста сообщил ЦРУ, что Уэзеруакс может вернуться в страну.

Этот столь насыщенный событиями день подходил к концу. В комнате, где собралось столько элегантных мужчин и роскошно одетых женщин, Фил Эйджи был далеко не последним человеком. Все эти люди сами хотели с ним ладить. Что же касается других эквадорцев, попроще, то для них у него в письменном столе был припасен целый ящик денег. Они предназначались для взяток и подкупа. Были еще, правда, и индейцы. Но разве кто-нибудь принимает их в расчет?

Весь мир Эйджи, возможно, еще и не покорил, но Эквадор был уже у него в кармане. А в 20 лет это не мало.

В то время как Дэн Митрионе делал первые робкие шаги на политической арене, разрешив Ханке обслуживать гостей на обеде в честь Джона Кеннеди в Ричмонде, Линкольн Гордон, сокурсник будущего президента, старался держаться подальше от любой политической деятельности. Этой своей стратегией он в конечном итоге и был обязан своим назначением на пост посла США в Бразилию.

Начинай с 1935 года, Гордон вел курс мировой экономики в аспирантуре Гарвардского университета (кафедра международной торговли и управления). Он испытывал особую гордость от того, что стоял в стороне от острой политической борьбы в штате Массачусетс. В течение всего 1960 года он ни разу не встречался с Джоном Кеинеди и не принимал никакого участия в проводимой иы предвыборной кампании.

Главным в жизни Гордона было, пожалуй, то обстоятельство, что он родился вундеркиндом. В Гарвардский университет он поступил рано и окончил его за три года. Тогда ему было 19 лет. За время учебы он выработал в себе феноменальную способность запоминать всевозможные мелочи и детали и вскоре заработал себе репутацию человека, который может битый час отвечать на простейший вопрос. Когда как стипендиат Родса он продолжил учебу в Баллиольском колледже в Оксфорде, от этой своей юношеской потребности блистать ему наконец удалось избавиться. Но он по-прежнему оставался чрезвычайно разговорчивым человеком, готовым без конца что-то кому-то объяснять.

После Оксфорда Гордон стал делать карьеру, причем довольно удачно. Сначала преподавал в Гарварде, а затем поступил на государственную службу. Хотя он и занимал довольно ответственные посты, самым главным Гордона назначали редко. Он был помощником Пола Хоффмана в управлении, проводившем в жизнь клан Маршалла, затем входил в состав американской делегации в Комиссии ООП по атомной энергии. Во время президентства Эйзенхауэра работал консультантом при НАТО, но занимался невоенными проблемами.

Когда на пост президента США был избран Джон Кеннеди, штат преподавателей в Кембридже стал быстро редеть. Хотя к Гордону никто пока не обращался, он не унывал и смотрел в будущее с оптимизмом. В ожидании приглашения от имени президента, он принялся выбирать должность, которая лучше всего отвечала бы его собственной оценке своей персоны. Его устраивали лишь три назначения. Но на пост помощника министра обороны по вопросам международной безопасности уже был назначен Пол Гепри Нитце, а должность заместителя государственного секретаря по экономическим вопросам занял Джордж Болл. Оставался лишь пост советника по вопросам национальной безопасности. Но и этот пост достался не ему, а Макджорджу Банди. Хотя последний был младше Гордона всего на шесть лет, того вполне резонно можно было считать его протеже, поскольку именно Гордон после войны пригласил Банди служить в составе оперативной группы, занимавшейся проведением в жизнь плана Маршалла.

Какое-то время казалось, что Гордон так и останется на кафедре международной торговли и управления в Кембридже, где будет по-прежнему мучиться над двухтомным исследованием капиталовложений в экономику Бразилии, Однако неожиданно явился спаситель. Им был своевластный Адольф Бэрли. Еще до вступления в должность Кеннеди создал оперативную группу по делам Латинской Америки, которая должна была разработать генеральный внешнеполитический курс США в этом регионе. Группу возглавил Бэрли. Гордон считал, что, как и все низкорослые мужчины, тот страдал манией величия, но к его своенравию он уже привык. Бэрли пригласил Гордона к себе и спросил:

— Соренсон вам уже сказал об этом?

Гордон сразу понял, о чем пойдет речь, но все же переспросил:

— О чем?

— Ну, не притворяйтесь. Вы же знаете. Сейчас говорят о многих и о многом, но есть лишь одна оперативная группа, и возглавляю ее я.

Бэрли тут же предложил Гордону войти в состав группы в качестве экономиста. Тот запротестовал со всей искренностью, на какую был только способен, сказав, что, хотя и занимается Бразилией, в проблемах Латинской Америки разбирается плохо и что есть немало более достойных людей, посвятивших этому всю жизнь. Бэрли все же убедил его, что работа в составе группы не отнимет у него много времени. Закончилось все это тем, что Линкольн Гордон дал себя уговорить и вместе с другими вскоре приступил к разработке политики «новых рубежей».

В ходе предвыборной кампании помощники Джона Кеннеди рекомендовали ему выработать в отношении Латинской Америки конкретную и инициативную политику и постараться дать ей звучное и привлекательное название (нечто похожее на провозглашенную Франклином Рузвельтом «политику добрососедства»). Разработка такого курса была поручена Ричарду П. Гудуину, человеку, удивительно тонко чувствовавшему настроения Кеннеди и предугадывавшему его желания. Однажды, разъезжая но Техасу в ходе предвыборной кампании, Гудуин подобрал выброшенный кем-то журнал «Alianza» («Союз»), издающийся в Таксоне. Название ему так понравилось, что он сказал об этом Кеннеди, и тот согласился, что для начала это неплохо.

Один кубинец, порвавший с Кастро и поступивший на службу к американцам, предложил два варианта: «Союз в целях развития» и «Союз ради прогресса». Первый вариант был сразу же отвергнут, поскольку Гудуин был уверен, что его шеф никогда не справится с испанским словом «desarrollo». Оставался второй вариант. Гудуин попытался было укоротить название, убрав артикль перед словом «прогресс» в испанском названии, однако против этого возразило Информационное агентство США, заявив, что к югу от границ Соединенных Штатов есть немало пуристов, которые будут настаивать на соблюдении правил грамматики.

Риторика была «коньком» Гудуина, и он тут же принялся сочинять для президента речь, которая соответствовала бы такому красивому названию.

Когда речь была готова, он попросил Гордона посмотреть, нет ли там смысловых ошибок или неточностей. Тот прочитал речь и стал решительно возражать против фразы, в которой Гудуин обещал, что через 10 лет разрыв в уровне экономического развития США и стран Латинской Америки исчезнет. Гордон сказал: «Дик, но это же просто смешно. Конечно, если Штаты будут вовсю стараться развалить свою экономику, они, возможно, и придут к этому. В противном же случае…»

И все же это нереалистическое обещание осталось во всех восьми черновых проектах. Оно не было вычеркнуто и в последнем варианте, который был представлен Гудуином и Гордоном новому президенту. Кеннеди, умевший читать с невероятной скоростью, быстро пробежал глазами весь текст, вызвав немалое удивление Гордона, и спросил:

— Что скажете?

— Там есть одна фраза, — ответил Гордон, — которую я хотел бы убрать.

— Какая именно?

Гордон показал. Кеннеди вопросительно взглянул на Гудуина.

— Линк, конечно, прав, — сказал тот. — Но ведь эта одни слова. И потом, через 10 лет мы все равно уже будем не у власти.

Когда президент зачитывал речь перед послами латиноамериканских стран, Гордон с облегчением вздохнул, когда услышал, что тот, дойдя до злополучного места, опустил оскорбительную фразу.

В течение первых месяцев участия в разработке политики «новых рубежей» Гордону намекнули, что он будет назначен новым послом США в Бразилии. Поэтому, стремясь подготовить себя к этой работе, он стал штудировать соответствующую литературу. Анализ данных американской разведки показывал, что в то время Вашингтон больше всего беспокоила возможность коммунистического проникновения в Бразилию.

Когда-то положение там было совершенно иным. Во время второй мировой войны президентом Бразилии был диктатор Жетулиу Дорнелас Варгас, доказавший свою преданность Соединенным Штатам тем, что послал бразильский экспедиционный корпус сражаться против фашизма в Италии и разрешил Соединенным Штатам построить огромные военно-воздушные базы на северовосточном побережье Бразилии.