Скрытый террор - Дж. Лэнггут

Джек Гоин предупредил Митрионе, что не исключено вежливое подтрунивание над ним. Во избежание грубых промахов и просчетов все официальные переговоры Митрионе вел через переводчика, 19-летнего студента Рикарда Педро Нойберта. Тому все нравилось в семье Митрионе, особенно две его юные дочки, но он знал свое место и никогда даже не пытался познакомиться с ними поближе.

В новом доме Митрионе жизнь била ключом, и туда частенько захаживали молодые бразильцы. Поначалу они не замечали ничего, кроме мощной фигуры Митрионе и его огромных сигар, и поэтому называли его «шефом мафии». Познакомившись с ним поближе, они перестали его бояться и зачастили в дом чуть ли не каждый день.

Этот чистенький и приятный на вид домик в старом районе Белу-Оризонти подыскал для них Рикард. Двор был окружен низкой стенкой с железным ограждением, которое, впрочем, было всего лишь украшением. Лишь немногие бразильцы знали, что к ним в город прибыл шеф полиции из Штатов. Те же, кто это знал, относились к нему чрезвычайно дружелюбно.

Дом стоял у подножия холма и был облицован голубой и кремовой плиткой. К нему примыкал маленький дворик. Вся семья разместилась в четырех спальнях. Две другие комнаты были выделены для прислуги. К дому вела дорога из брусчатки. Рядом с ним росли три тюльпанных дерева и одно манговое. Вокруг было много ярко-красных и розовых цветов.

И все же Ханка не всем была довольна. Мясо ей приходилось покупать в лавке, где санитарные условия не отвечали требованиям американской домохозяйки со Среднего Запада. К тому же и питьевую воду приходилось ежедневно пропускать через угольный фильтр, что было весьма обременительно. Свое недовольство она частенько высказывала вслух. Бразильцам, свято верившим, что мир и покой должны цениться превыше всего, все ее жалобы казались странными и непонятными. Они считали, что Митрионе был с ней чересчур терпелив. Лишь однажды кто-то услышал, как тот с досадой сказал: «В Штатах я не смог бы зарабатывать пятнадцать тысяч долларов в год, и у тебя не было бы двух служанок! А здесь, в Белу, у нас все это есть!»

На службе у Митрионе было все в порядке. Обязанности свои он знал четко: помогать полиции штата Минас-Жерапс проводить расследование на более высоком техническом уровне, улучшать связи внутри штата и создать новую районную полицейскую школу.

В Бразилии с ее богатой историей военных переворотов гражданская полиция находилась под контролем армии. Военная же полиция на деле, возможно, и была самой обыкновенной полицией, следившей за общественным порядком, но командовал ею человек, назначаемый по политическим соображениям (обычно это был кадровый армейский полковник).

У себя на родине Митрионе видел, к чему привел жесткий контроль над полицией со стороны республиканской партии. Поэтому здесь, в Бразилии он открыто заявлял, что полицейские не должны принадлежать ни к одной политической партии, и долго объяснял своим бразильским коллегам преимущества беспристрастного отношения полицейских к охране законности и порядка. Его слушатели всей душой были за этот идеал, но никак не могли понять, какнм образом все эти проповеди Митрионе можно было практически применить в условиях Белу-Оризонти.

Да и сам Митрионе не всегда поступал сообразно таким высоким стандартам. В полицейской лаборатории химиком работал бразилец, который официально не состоял ни в одной организации социалистического толка, но считал, что справедливый социальный строй в Бразилии возможен лишь в том случае, если будут коренным образом перераспределены национальные богатства. Беседы с этим человеком неизменно выводили Митрионе из себя. Хотя он и научился сдерживать свой буйный темперамент, вернувшись к себе в контору, Митрионе снова и снова возвращался к их последнему разговору и жаловался Рикардо Нойберту: «Этот человек просто невозможен! Он же все выворачивает наизнанку! Он и думает наоборот!»

Еще в Ричмонде Митрионе научился выбивать у городских властей дополнительные фонды на нужды своего Управления и на оплату сверхурочного времени, затраченного им самим и его подчиненными на совершенствование профессиональных навыков. В Белу-Оризонти он продолжал отрабатывать эту методику, и результаты не замедлили сказаться. В 1961 году бразильские полицейские прямо ахнули, увидев оборудование, прибывшее для новой полицейской школы и лаборатории криминалистики. Здесь были и дорогие фотоаппараты, и проекторы, и экраны, и наборы инструментов для снятия отпечатков пальцев, и всевозможное фотографическое оборудование — всего на 100 тыс. долларов. Еще в полицейской школе ФБР Дэн пристрастился к практическим занятиям по стрельбе, и вот теперь сюда, в Белу-Оризонти, пришли мишени и патроны. Для практических занятий по изучению места происшествия прибыли наборы инструментов и мешки для взятия проб грунта, щепок и волос для последующего анализа в лаборатории, а для нужд самой лаборатории был получен новый спектрограф, стоимость которого составляла несколько тысяч долларов.

Дорожпо-патрульная служба получила сначала простейшее оборудование, такое, например, как специальные трубки, которые монтировались в тело дороги и помогали измерять скорость идущего транспорта. Через несколько месяцев Митрионе снабдил автоинспекторов электронным оборудованием и портативными радиопередатчиками, установленными затем на каждой из немногих пока полицейских автомашин. Что же касается обыкновенного постового, то для него было сделано немного. Чтобы связаться с участком, ему до сих пор приходилось бежать до ближайшего телефона-автомата.

Митрионе по-прежнему верил в важность выправки, поэтому, когда полицейские в Белу-Оризонти получили новое обмундирование, он счел это достаточно важной новостью, чтобы сообщить домой. Время от времени в ричмондскую «Палладиум-айтм» он посылал письма, которые можно было затем переделать в газетные сообщения. Тем самым он напоминал о себе на тот случай, если по окончании срока командировки ему придется возвращаться в Ричмонд. В очередном своем письме он написал землякам, что в новой униформе бразильские полицейские «будут выглядеть, как образцовые полицейские Ричмонда». И добавил: «Наша программа предусматривает также замену нынешней серенькой и мешковатой униформы полицейских автодорожной инспекции на синюю униформу, сшитую из более дорогого материала. Публика будет тогда с большим уважением относиться к полиции, что, как мы надеемся, будет способствовать повышению морального духа полицейских».

Когда в Белу-Орнзонти приезжали другие полицейские советники, им иногда (правда, очень редко) удавалось вытащить Митрионе в какое-нибудь ночное заведение, по сам он предпочитал проводить вечера дома, в семье. Хотя Ханка и обзавелась прислугой, она все же обходилась без бразильского повара, что было не характерно для американских жен. Это объяснялось желанием угодить мужу. В Ричмонде Мария Митрионе научила ее готовить вкусные итальянские блюда, и Дэн хотел, чтобы еду она готовила сама.

В результате Митрионе стал тяжелее, чему в немалой степени способствовало и ласковое бразильское солнце. Для здешних своих хозяев он был эталоном образцового поведения; демократом, никогда не забывавшим, здороваясь с лифтером, обращаться к нему по имени; хорошим католиком, никогда не пропускавшим воскресную мессу; образцовым семьянином, не считавшим, однако, чем-то зазорным вместе с другими мужчинами тайком подглядывать в окна дома, расположенного напротив их конторы.

Последнее объяснялось вот чем. Оскар Нимейер, архитектор, создавший город Бразилиа, начинал свою карьеру в Белу-Оризонти. Там он построил одно из своих футуристических жилых зданий, стены которого по конфигурации напоминали морские волны. Стремясь сохранить линию, он пренебрег правилами приличия и расположил все ванные ярусами, закрыв их совершенно прозрачными стеклами. Вот почему, как только в разгар рабочего для в ванную заходила достойная внимания женщина и начинала принимать душ, вся работа в конторе Митрионе прекращалась.

В то время в Белу-Оризонти нарастала политическая напряженность. Но Митрионе, который местных газет не читал, этого не заметил. Осенью 1961 года командующий одной из дивизий 1-й армии выступил с речью в Белу перед участниками конференции коммерческой ассоциации штата. Хотя штаб 1-й армии находился в Рио, ее четвертая ударная дивизия была расквартирована в Белу, поэтому местным властям приходилось считаться с ее командующим Жоао Пунаро Блеем.

Встреча бизнесменов и промышленников была организована правым газетным трестом «Диариос ассосиадос». Его владелец Франсиско де Ассис Шатобриан получил от ЦРУ средства на проведение антикоммунистической кампании. Как и ожидалось, Пунаро Блей произнес речь, направленную против коммунистов. Но даже эта консервативная аудитория совершенно не ожидала, что генерал действующей армии придаст ей столь острую политическую направленность. Пунаро Блей утверждал, что коммунисты проникли во все сферы деятельности бразильского общества и серьезно угрожают демократии.