Анталия от 300 у.е., или Все включено - София Ларич

И неважно, когда клиент заказывал и оплачивал свой отдых. Важно, как обстоят дела у туроператора и отелей в тот момент, когда клиент летит отдыхать.

Схемы и причины сегодняшней замены мне безразличны. Моя задача не просветить туристов, а затолкать их в отель с наименьшими потерями для компании.

– Начальника я вызывать не буду, уж извините. От этого номера в «Голден Бич», как бы вам этого ни хотелось, не появятся, – говорю я жестким голосом. – А что касается причины замены отеля, то я вам уже об этом говорила – ошибка при бронировании. И такая замена обговаривается в подписанных вами контрактах. Там есть пункт о том, что компания оставляет за собой право поменять заказанный вами отель на другой, равнозначной или более высокой категории. Без предварительного уведомления. С чем мы и имеем дело сейчас. Посмотрите же свои контракты! – Я выставляю перед собой ладонь. – Пожалуйста, не перебивайте меня, я отвечаю на заданный вами вопрос. Отель «Жасмин Резорт» – это пятизвездочный отель системы «все включено». Если у вас есть жалобы, вы можете подать их в установленном законом порядке.

– Девушка, вот вы стоите тут перед нами, вся такая подкованная и умная, а у нас дети есть хотят. Вам детей не жалко? Вам не стыдно? Везите нас в наш отель, мы сами будем выяснять, куда делись наши номера!

– Детей жалко, но журналы не куплю, – шепчу я в сторону, вспомнив разговор Швондера с профессором Преображенским, а потом перевожу взгляд на молодую женщину, прижимающую к себе сонного краснолицего мальчика. – Но ведь вы сами лишаете своих детей возможности поесть! Я вас в автобусе не держу, очень даже наоборот.

– Значит, так, Тамара, как ваша фамилия? – встает мужчина, не пожелавший в аэропорту поставить свой чемодан в багажное отделение. – Это уже дело подсудное. Хана вашему «Арейону»!

Я называю ему фамилию, приподнимая пальцами бедж на своей рубашке.

– Сейчас мы напишем бумагу, как вы тут с нами обошлись, а вы ее подпишете.

– Пишите, подпишу я ее только на ресепшене. Водитель тоже есть хочет. Вам водителя не жалко?

– А что это вы хамите? Об этом мы тоже напишем! Мать вашу, я четвертый раз еду отдыхать с «Арейоном» вашим мудацким, и вечно у вас какие-то проблемы! То водила-идиот мой чемодан в другом отеле вытащит, то автобус ломается, то отель они меняют! Я вам сделаю такую рекламу в Москве, что ни один турист сюда больше не приедет!

– А может, вам пора поменять туроператора? Как вы думаете?

Я больше не сдерживаюсь и не пытаюсь быть вежливой.

Меня дергает за рукав рубашки тонкоусый мужчина:

– Можете, барышня, считать, что вы уволе ны! Вы еще не знаете, с кем вы связались!

Над его усиками поблескивают капельки пота. В автобусе очень душно.

– Вези давай в отель! Стоит тут, рассказывает! Или вызывай такси, мы сами поедем, разберемся! – зло выкрикивает дебелая женщина.

– У кого есть видеокамера? Это надо записать. Сначала нам поменяли отель, а теперь держат в автобусе, как скот! Пусть в суде посмотрят! Подсунули какую-то дуру, которая разводит нас тут, как лохов, и ни хера не делает!

Я выхожу из автобуса и закуриваю. Плевать, в прошлом сезоне я уже два раза становилась звездой чьей-то домашней видеоколлекции, а увольнение мне туристы обещают чуть ли не каждый день. Скорее бы только вышли – ругань выматывает. Надеясь ослабить нервный ком в желудке, я затягиваюсь глубоко-глубоко, щеки чуть не соприкасаются во рту.

Ко мне присоединяется водитель.

– Долго еще? – спрашивает он.

– Нет, сейчас пойдут.

В подтверждение моих слов из автобуса выходит пара, похожая на молодоженов.

– Тамара, а это хороший отель? – спрашивает осторожно парень.

– Не хуже «Голден Бич», а чем-то даже лучше. Территория больше, ресторанов больше, – отвечаю я безразличным голосом, не глядя на туристов.

– А если нам понравится, мы сможем остаться здесь на всю неделю?

– Я узнаю в офисе, будут ли номера. Но он дороже, вам надо будет доплачивать.

– А там, в отеле, нас кто-нибудь встретит сейчас? – усталым голосом спрашивает его спутница.

– Конечно, там есть наши гиды.

Я киваю водителю на багажное отделение и поворачиваюсь к туристам с вымученной улыбкой:

– Покажите водителю ваши вещи.

Пара уходит с сумкой в сторону отеля, у входа которого уже не маячат белл-бои. У меня звонит телефон. Ильхам.

– Тамара, ты как? Подойти?

– А ты где?

– Я у входа стою. Видишь меня?

Я вытягиваю голову и замечаю у раздвижных дверей отеля Ильхама. Он плечом прижимает телефон к уху и перебирает руками бумаги, похожие на ваучеры.

Боковым зрением я замечаю, как из автобуса выходит тонкоусый мужчина. Он закрывает своей спиной Ильхама и наставляет на меня объектив небольшой серебристой видеокамеры:

– Девушка, представьтесь и объясните, пожалуйста, в камеру ситуацию с заменой отеля.

– Ильхам, подходи. Есть шанс получить главную мужскую роль.

Как и предполагалось, первая пара, отколовшаяся от стихийной забастовки, сломила своим уходом решительный настрой остальных. Через двадцать минут, наполненных криками, угрозами и обещаниями разорить «Арейон», Ильхам просит водителя подогнать автобус к входу, и ослабевшие от духоты и злости туристы тянутся вереницей в отель. Мы передаем их в руки отельных гидов «Жасмина» и спешим уйти.

– А ведь через три дня они вернутся к нам, – устало говорю я Ильхаму, когда мы вы ходим на дорогу, оставляя за спиной ухожен ные клумбы и будку охранника.

– Угу. Попробуем продать им двухдневную поездку в Памуккале? Поживут еще в одном от еле.

Я смеюсь:

– Послушай, а почему бы этой сучьей кон торе, на которую мы с тобой работаем, не про давать путевки с заменой отеля дороже? Ведь два в одном! Туристы получают возможность побывать еще в одном отеле!

Остановившись, я хохочу до слез, крепко обхватив влажной ладонью локоть Ильхама.

– Знаешь, у Бебека туристы забыли пакет с виски в автобусе. Я хотел отдать, но теперь вижу, что надо оставить себе.

– Нет уж! Пусть сами пьют! – взвизгиваю я, вытирая слезы. – Пусть зальются в своих номерах! Спят и не выходят! Вместе с этим уродом Айдыном!

– Все-все! Успокойся. У нас еще коктейль впереди.

Ильхам прижимает меня к себе, и я задушенно всхлипываю, покрывая мокрыми разводами его форменную рубашку.

Едва мы входим в отель, как навстречу нам бросается взбешенный и раскрасневшийся турист. Его рубашка расстегнута почти до самых шорт, в образовавшемся треугольнике блестит новехонький крест из турецкого золота.

– Нас обокрали! Из номера вынесли абсо лютно все! Все!

Я останавливаюсь перед ним и, выставив вперед ладони, прошу его объяснить спокойно, что случилось. У Ильхама звонит телефон, и он отступает в сторону, отвечая на звонок.

– Я поднимаюсь к себе в номер! Там. – Мужчина взмахивает рукой в сторону корпусов. – А в номере ходит эта… как ее… В штанах таких еще широких…

– Горничная?

– Да! Пылесос там валяется, тряпки. И ничего нет! Вообще! Наших вещей нет!

Он разводит руками и, облизнув губы, смотрит напряженно на меня. До меня доносится запах недавно выпитого джина.

– Понятно, – отвечаю я. – Какой у вас номер?

– Номер?

– Да, да.

– Там.

Он опять взмахивает рукой в сторону корпусов.

– А цифры есть?

Турист вытаскивает из кармана пластиковую карточку-ключ:

– Вот. Я забрал у этой… уборщицы. Я беру карточку, поворачиваюсь к стойке и прошу Демира проверить номер, выдавленный на ней. Пощелкав клавишами, тот поднимает голову и отвечает, глядя на мужчину:

– This room is vacant now?[11]

Я усмехаюсь:

– That’s what the guy is telling us here. That his stuff is gone[12].

– What do you mean?[13] – недоуменно переспрашивает Демир. Во взгляде туриста тоже читается недоумение, выдающее его незнание английского языка.

– Как ваша фамилия? – спрашиваю я его, уже догадываясь, что произошло.

– Бобко. – Он сглатывает. – Сергей Иванович, – добавляет он через паузу.

Демир выстукивает на клавиатуре фамилию и объявляет, что турист приехал в отель вчера, остановился с женой в номере двести двенадцатом, и его счет за телефонный разговор равен двадцати лирам.

– Вы ошиблись номером. Вам надо пройти дальше, и все будет.

– Что будет? – испуганно и тихо спрашивает он.

– Ваши вещи. Вы не дошли до своего номера, понимаете? – Я выжидающе гляжу на мужчину. – Рано свернули.

К нам подходит Ильхам, складывая телефон глухим шлепком. Уяснив суть происходящего гораздо быстрее нетрезвого туриста, он просит белл-боя отвести мужчину в двести двенадцатый номер и отдать карточку-ключ горничной, убирающей двести одиннадцатый.

Белл-бой возвращается спустя несколько минут, покрасневший от сдерживаемого смеха. Увидев, что на ресепшене нет ни одного туриста, он разражается хохотом и рассказывает, как перепугалась горничная, простая селянка, когда в номер, уборку в котором она уже заканчивала, влетел мужик и принялся трясти ее за плечи, выкрикивая постоянно какое-то слово на букву «б».