Золото Афродиты - Наталья Павлова

— Не говорите мне об этом, я все равно не поверю, — с грустью в голосе сказала мать потерпевшей. — Сейчас сидят те, у кого нет денег откупиться за преступление, а преступники, кто может хорошо заплатить, остаются на свободе. Нам нужны деньги на операцию, кроме того, они пообещали помочь поступить Ларисе в техникум или в институт. Абрамовы все могут. Они сказали нам: — Ну, что вы так убиваетесь со своей девственностью? В наше время в институте красоты можно восстановить утраченную невинность. Если вам так необходимо, мы можем помочь. Видите, как они рассуждают? У них все продается и все покупается. А вы тут ведете какие—то расследования, тратите зря время, все можно решить за деньги без вашей помощи.

Рогожин слушал женщину и думал:

«Вот до чего докатилась наша милиция! Никто не верит в ее справедливость, порядочность и защиту».

— Вы так говорите, словно знаете, кто получил взятку, — заметил Рогожин.

— Конечно, мне сказала мать насильника, есть человек в милиции, ему дала деньги, и он обещал «замять» дело, она не боится открыто об этом говорить. Он посоветовал с нами рассчитаться и уговорить написать заявление о прекращении уголовного дела, — ответила Лебедева.

— Спасибо за откровенность. Кто же этот всемогущий человек? — поинтересовался Рогожин.

— Его фамилия Князев, — твёрдым, уверенным голосом сказала она. — До свидания.

Лебедева встала и вышла из кабинета, оставив на столе заявление.

Рогожин не успел ничего ответить, затрезвонил телефон, взял трубку. Звонила дворничиха, которая убирает двор, где жил Кольцов. Сказала, что в день убийства, рано утром, ее чуть не сбил с ног мужчина, который выскочил из того самого подъезда, где произошла трагедия. Раньше она его никогда во дворе не видела. Рогожин попросил как можно скорее приехать к нему.

Через полчаса дворничиха сидела перед ним. Он вытащил из стола несколько фотографий, среди которых была фотография Махонина и Владимира Кольцова. Дворничиха внимательно разглядывала портреты, затем отложила в сторону два — Махонина и Кольцова—младшего.

— Вот этот, — указала на снимок Махонина, — чуть не сбил меня с ног, а этот, — показала на фотографию Кольцова—младшего, — совсем недавно во двор приходил, сидел на скамейке, потом в подъезд зашел и долго не выходил. Я специально решила посмотреть, показалось, что парень пьяный. Думаю, к кому пришёл? Вижу, сидит на ступеньках, будто спит. Я говорю: — Ты, что парень, до дома не можешь дойти? Он посмотрел на меня мутными глазами, встал и ушел. Наверное, наркоман, — дворничиха пожала плечами.

— Спасибо за ценную информацию, если вы нам понадобитесь, мы вас еще вызовем, пожалуйста, не откажите, придите.

— Конечно приду, — заверила дворничиха и, попрощавшись, ушла.

После опознания Махонина, Рогожин взял ордер на арест. Но в городе его не оказалось, было ясно, что он скрылся. Соседи сказали, что не видели жильца две недели, где он находится, никто не знал. Вызванный на допрос сын Кольцова тоже ничего не прояснил. На вид это был типичный наркоман.

— Был ранее судим?

— Да, за драку, по амнистии освободился.

— Сейчас работаешь?

— Нет, с судимостью никто не берет, отец устраивал в разные фирмы, да там платили мало.

— На что ты живешь?

— На бабушкину пенсию, — нагло усмехнувшись, ответил Володька.

— Бабушка говорит, что ключи потеряла от квартиры отца, ты, случайно, их не брал?

— Нет, не брал, зачем они мне? Я к его жене в гости не хожу.

— А вот и врешь. Тебя недавно видели, как ты околачивался возле дома отца. Это серьезные улики. Может, это ты его убил?

— Да вы что? Меня в этот день в городе не было, я на бабкиной даче картошку копал. Спросите у неё.

— Подпиши подписку о невыезде. Мы тебя еще вызовем.

Арестовывать его лишь за подозрение в убийстве не представляло невозможным, явных улик не было, а алиби у Володьки было железное.

Глава шестая

Нинель Александровна долго решала, каким образом корректно убедить девушек агентства о необходимости «сотрудничества» и «дружбы» с милицией. Она опасалась, что с их стороны встретит реакцию возмущения, негодования и протеста, но вместе с тем, понимала, что идти на такой шаг заставляет жизнь.

На сегодняшний день агентство твердо стоит на ногах и не нуждается в финансовой поддержке спонсоров. В банк на счета «Афродиты» стекались солидные суммы денег. Князев прав: чтобы все сохранить, нужна защита, охрана и надежные покровители. Они есть, не требуют от фирмы денег, им нужны услуги очаровательных, молодых и здоровых модниц. Действительность диктует свои жесткие правила игры. К черту разговоры о стыдливости, пошлости, измене, порядочности, достоинстве и нравственной чистоте, все эти понятия имеют право на существование, но сейчас нужно отодвинуть их в сторонку. Пусть полежат до лучших времен. Во имя сохранения фирмы и постоянной работы, ее сотрудницы должны пойти на такой шаг.

Если не согласиться с Князевым? Не исключено, что придут другие люди, и неизвестно, чего они захотят. А вдруг на агентство «положит глаз» кто—нибудь из криминального авторитета? Рецидивисты и воры в законе? Нельзя предугадать, что придет в голову этим людям, и на каких условиях с ними можно будет договориться. Возможно, «живой бартер», как выразился Князев, им не будет нужен, а будут нужны только деньги. Как известно, они алчные и ненасытные, ради денег готовы на все, даже на убийства. Нинель Александровна вздрогнула, представив на секунду перед собой облик вымогателя. Он представился ей огромным, накаченным бритоголовым амбалом с тупым выражением лица. Нет, только не это. Делиться деньгами она ни с кем не хотела, зависеть от такого типа людей не желала. Уж лучше пусть будет так, как говорит Князев.

Она решила поговорить с каждой модисткой с глазу на глаз. Тут же составила условия контракта, по которому должны работать модистки в агентстве.

Последним пунктом в контракте было написано: сверхурочная работа. Разговаривала с каждой моделью отдельно. Она говорила о том, что агентство пользуется в городе и в области большой популярностью, что каждая фирма желает видеть на своих торжествах и презентациях очаровательных модниц, что было бы глупо со стороны сотрудниц терять престижную и высокооплачиваемую работу. Да, нужно иметь в виду, что иногда будут ненормированные рабочие дни с выездами в загородную зону. Там место отдыха влиятельных людей, и задача девушек — провести с ними время. Почти все сотрудницы, понимая двусмысленность сказанного, легко подписали контракты, сказав при этом, что готовы отдавать личное время как дань фирме. Возмущений не было, нашлись только трое строптивых, которые, понимая смысл последнего пункта, категорически отказались подписать договора.

Нинель Александровна не стала уговаривать, предложила подумать. Она согласна подождать, пока они примут окончательное решение, но намекнула, что на места есть много желающих. Через два дня девушки подошли и подписали контракты.

С этого времени каждый выходной несколько модисток по установленному графику выезжали в загородную резиденцию милиции на «субботники».

Одна девушка, поехавшая на пикник в честь приезда из области высокопоставленных чиновников милиции, отказалась выполнять кураж перебравшего спиртного гостя, дала ему пощечину и убежала с вечеринки. До дома возвращалась на попутном транспорте и больше не захотела работать в агентстве. На ее место на следующий день была принята другая особа, покладистая и без комплексов.

Нинель Александровну огорчило, что Марина, одна из лучших модисток, ушла из агентства. Она звонила ей и уговаривала вернуться. В ответ услышала, что лучше умрет от нищеты и голода, чем будет трахаться с безмозглыми и тупыми ментами. Нинель Александровне в душе было жаль терять Марину. Реальная жизнь так груба и цинична, что чувствительным и гордым девушкам наверняка в ней придется трудно. Однажды случайно подслушала разговор Харит, когда они делились впечатлениями о прошедшем пикнике.

— Хорошо вчера повеселились, не правда ли? — говорила одна из них. — Какой богатый стол! Какие угощения! Чего только не было! Я душу отвела. Икра, балыки, жаркое, манты, вино, шампанское, фрукты, конфеты, все вкусное! Ну и мужики, тоже ничего себе. Тебе кто достался?

—За мной ухаживал кавалер в полном соку, выложился по полной программе. Как с голодного края на меня набросился, уж не знаю, есть у него жена или нет. Какие только кульбиты мы с ним ни выделывали. Есть что вспомнить.

Нинель Александровне хотелось узнать, кто говорил, но девушки разговаривали тихо и поэтому понять, кому принадлежали высказывания было невозможно.

— А со мной был какой—то импотент—простатик. Ему долго лечиться нужно, прежде чем на девушек заглядывать. Слабак какой—то. Напился. Слюни распустил, руками облапал и заснул. Нет, мне не понравилось.