Полуночный танец кентавров - Дарья Калинина

– По… почему она лежит тут… так? И где тетя Вера?

– Я бы тоже это хотел знать. Где законная хозяйка этой постели? Почему тут вместо нее лежит эта мертвая баба? Как она тут очутилась?

И Ваня принялся, на взгляд Алены, удивительно бесцеремонно вертеть мертвую женщину.

– Ваня, нельзя же так, – попыталась вразумить его Алена и, заметив, что Ваня расстегивает ворот ночной сорочки, воскликнула: – Что ты делаешь?

– Хочу осмотреть ее целиком. Ага! Вот оно что!

– Что?

Ваня осторожно положил женщину на кровать и внимательно взглянул на Алену.

– Убили!

– Что ты говоришь? Кого убили?

– Ее убили.

И Ваня указал на покойницу.

– Она не просто умерла, ее убили. Всадили нож в спину.

– Ты… ты уверен?

– Самого ножа уже нет, но рана под лопаткой имеется. Как раз в области сердца. Думаю, что она недолго мучилась.

И Ваня пробежался по комнате, внимательно рассматривая окна и подоконники. Алена в это время осматривала постель, затем произнесла:

– Но крови совсем нет.

Белая ночнушка и постельное белье были безупречно чистыми, ни единой капельки крови.

– Как такое могло произойти?

– Только в том случае, если ее убили в другом месте, а потом уже мертвое тело перенесли в эту комнату, переодели в ночную сорочку и уложили в кровать. Это ведь ночнушка вашей родственницы?

– Ваня, я тебе сто раз говорила, тетя Вера мне не родственница, она подруга моей…

– Да-да, я понял. Но это ее сорочка?

– Ее… Кажется, да… ее.

– Но точно вы сказать не можете?

– Нет, я не знаю. Можно спросить у Арины, она должна знать вещи своей матери.

Ваня почесал в затылке.

– У Арины… Хм, саму бы Арину кто нашел!

Ваня мрачнел на глазах.

– Странное дело, баба эта явно из наших отдыхающих. Но в усадьбе я ее прежде не видел.

– Не было ее тут. Что ей тут делать?

– А теперь вот есть. Мертвая.

– Сама она вряд ли могла прийти. На ночь двери и окна закрываются.

– Окна! – презрительно хмыкнул Ваня. – Давно я вам говорил, Алена Игоревна, надо решетки ставить на окнах. В «Дубочках» у нас нынче много всякого народу ошивается. Среди них не самые лучшие экземпляры встречаются.

– Ну что ты говоришь! Какие решетки! Не хватало еще, чтобы моя комната и другие в камеры превратились, а сама усадьба – в тюрьму!

– Решетки – это элементарная мера безопасности. Были бы на окнах решетки, преступникам не так-то легко было бы проникнуть в дом.

– Думаешь, они проникли через окно?

– А тут и думать нечего. Взгляните-ка сами.

И Ваня подвел Алену к одному из четырех окон, которые имелись в этой просторной гостевой комнате.

– Вот как он или они прошли сюда.

Ваня указывал на четкий отпечаток чьей-то ноги. Судя по размеру, мужской.

– Здоровенный мужик, – произнес Ваня. – Размерчик-то сорок пятый или даже сорок шестой. У меня нога и то меньше.

– Думаешь, этот тип притащил сюда покойницу?

– Запросто.

– Уже мертвую?

– Мог и мертвую. Чего там тащить-то? В тетке не больше пятидесяти килограммов. Тощая совсем.

– И он с таким весом поднялся по голой стене? Не верю.

– А зря, – укорил ее Ваня. – Вы бы выглянули наружу прежде, чем говорить. Там же все плющом заросло. По нему мужик этот и поднялся. А покойницу мог за спиной пристроить, вроде рюкзака. Лично я именно так бы и поступил.

Алена выглянула наружу и убедилась, что Ваня говорит дельные вещи. Вся стена была густо оплетена невероятно разросшимся амурским виноградом, который Ваня по неведению называл плющом. Мощные и ползущие все время вверх и в стороны побеги этого растения умело цеплялись за каждую выбоинку, за каждую щелочку. Да еще садовник в свое время подставил для своего любимца крепкую ограду, сваренную их железных прутьев, на которых виноград и устроился с максимальным удобством.

Виноград этот был первым растением, появившимся в новом саду. И видимо, поэтому садовник уделял ему особое внимание, без конца поливал, удобрял, рыхлил и всячески о нем заботился. В ответ на такую заботу виноград разросся необычайно пышно. Его густые листья совершенно скрыли бы комнату, если бы Алена не распорядилась прорубить в побегах своего рода амбразуры, дав доступ в комнату солнечному свету.

– С тем, как преступник проник в эту комнату, все ясно. Теперь разобраться бы с личностью убитой. Ведь неспроста она тут появилась… Как вы считаете… А? Да еще накануне выборов!

Но Алена молчала. Перед ее мысленным взором уже мелькали заголовки газет. «Злодейское убийство в поместье будущего депутата». «Можем ли мы доверить наши судьбы человеку, который не в состоянии уследить за тем, что творится у него под самым носом?» И другие в том же духе, ничем не лучше.

– Ваня, а не может ли это быть связано с депутатской гонкой?

– Думаете, под Василия Петровича подкапываются?

– А ты сам посуди: убийство совершено в другом месте, но затем преступник с невероятными трудностями транспортирует тело убитой им жертвы к нам в дом. Это явно неспроста!

Ваня уставился на хозяйку.

– Умная у вас голова, Алена Игоревна. Я тоже про Василия Петровича в первый момент подумал, что это под него подкапываются. Но у меня основания были, а вы просто так взяли и догадались. И как это вы всегда умеете так хорошо рассуждать?

– Это еще что, – покраснела Алена. – Вспомни Ингу, вот у той голова так голова!

Но Ваня вспоминать подругу Алены не захотел, и Алена догадывалась почему. Дело в том, что Ваня в свое время был долго и безответно влюблен в Ингу. А она предпочла ему другого мужчину – следователя Залесного, к которому Ваня свою старую любовь ревновал просто безумно. И даже мысль о ней доставляла ему страдания.

Поэтому сейчас он не стал разговаривать на эту тему и вместо этого спросил:

– Что же нам делать? Нельзя, чтобы эту женщину обнаружили тут… у нас в доме.

– Скрыть это не удастся. Слышите, в коридоре уже шумят.

И действительно, в коридоре раздавались возбужденные голоса.

– Это вы своим криком людей перебудили! – укоризненно заметил Ваня.

– Но я не виновата, я очень испугалась.

– Так я мог бы эту бабу отсюда вынести и устроить где-нибудь за пределами поместья. А теперь – даже и не знаю.

– Но это же нехорошо. Перемещать тело и все такое…

– Тело с места преступления нельзя перемещать. А его уже и без нас давно переместили.

– Но это не этично.

– Ей-то уже все равно, – кивнул на покойницу Ваня. – А нам все меньше хлопот. Одно дело, если ее поодаль от «Дубочков» найдут, и совсем другое, если в самой усадьбе. Василий Петрович может здорово влипнуть.

При мысли о любимом муже Алена тут же воскликнула:

– Ваня, унеси ее отсюда! Немедленно.

– А как? В коридоре полно людей.

На мгновение Алена задумалась, а потом воскликнула:

– Через окно!

– Чего?

– Ты же сам говорил, что запросто справился бы с таким делом!

– Ну, допустим.

– Тетка легкая, а ты сильный.

– Предположим.

– Окно выходит в сад. В саду никого нет. Спустишься, через сад пройдешь к своей машине и увезешь эту бабу куда подальше!

– Ну, я даже не знаю, – смущенно почесал в затылке Ваня. – В принципе можно.

– Вот и действуй!

– Лишь бы никто не увидел.

– Когда ты вылезешь в окно, я сумею отвлечь внимание людей на себя.

– А… ну, ладно тогда.

Приняв решение, Ваня взялся за его осуществление. Из простыни он соорудил нечто вроде рюкзака, в который завернул мертвое тело, и затем пристроил его себе за спину, завязав концы на груди. Попрыгав на месте и убедившись, что все зафиксировано надежно, Ваня шагнул к окну и помахал Алене рукой.

– Ну, если что, не поминайте лихом!

И сиганул наружу. Алена перевесилась через подоконник и проследила, чтобы с Ваней ничего не случилось. С замиранием сердца она наблюдала за тем, как дрожат виноградные плети.

– Хоть бы не оборвались! Хоть бы выдержали!

Виноград выдержал, и Алена поклялась, когда вся эта история закончится, она обязательно скажет Василию Петровичу, что надо прибавить садовнику жалованье. Между тем шум в коридоре сделался и вовсе нестерпимым, да еще к голосам прислуги добавился голос самого Василия Петровича.

– Что тут происходит?

– Там Ваня закрылся, – раздался голосок той самой Поли, поднявшей тревогу. – А перед этим я слышала, как Алена Игоревна кричала.

– И я слышала!

– И я!

– Я тоже слышал.

– Они там.

– Вдвоем.

Алена даже похолодела от возмущения. Что вообразила себе прислуга? Что у нее роман с Ваней, которого она тайно принимает в комнате тетки Веры?

– Ваня, открой! – постучал в дверь Василий Петрович. – Ты чего там делаешь?

Поняв, что дольше молчать невозможно, Алена произнесла:

– Вани тут нет.

– Алена?

– Я.

– А ты что там делаешь?

– Ничего.

– Открывай!

Василий Петрович влетел в комнату с таким видом, что Алена невольно подумала: сплетни тетки Веры возымели свой результат. Василий Петрович резво пробежался по комнате, а потом спросил у Алены: